угадали и выставили на мой ежедневный маршрут. Но какое это теперь имеет значение?! Это совершилось. Я подставился, и меня всё-таки оглоушили. Теперь с этим приходится сражаться, отступая далеко внутрь себя, в свои последние бастионы.
Теперь будто полностью управившаяся со мною захватчица стала регулярно приходить и днём и ночью, профессионально обездвиживать и преспокойно вытягивать все соки. Порой внаглую лакать из моей аорты. Тогда я начинал видеть её такой, какая она и есть по существу. Обворожительного зомби, вурдалака и так далее, и тому подобное. Чего только ни скажешь - всё будет про неё. Вполне возможно и ста двадцати шести лет от роду. Кстати, и вправду, неподалеку от того места, где она голосовала, карауля меня, находится кладбище, не оттуда ли восстала?! Частенько они там стоят по обочинам, белеют платьицами и тапочками - те, которые время от времени успокаивают чересчур пугливых клиентов, мол, а чего теперь-то нас бояться, ребята, мы давно смирные. Спокойнее ныряйте, чего уж там, поздно дёргаться-то. Раньше надо было думать.
Вдруг это и впрямь какая-нибудь столетней давности Мата Хари вышла из могилки на прогулку в белых тапочках поразмять залежавшиеся косточки да и поохотиться между делом, заловить дичь покрупнее, да напиться тёплой кровушки. Поёжился при таких своих деривативных фантазиях, но потом всё-таки успокоился. Нет-нет, тапочек не наблюдалось. Точно не было, тем более белых. Это бы я запомнил, люблю белый цвет смерти. Да и слишком она всё же реально юна даже для Маты Хари, воскресни та сейчас. Что я, шестнадцать лет не отличу даже от двадцати, что ли?! Да при любой пластике! На бабах всегда существуют ничем неизгладимые маркеры возраста. Одна шея чего стоит или веки! Надо сделать из них QR или простой штрих-код. Для жизненно важной скорости опознания счастья, неумолимо подступающего или уже прыгнувшего. На лету крестящего свою разинутую пасть: «Господи, благослови пищу, которую я сейчас приму!».
С другой стороны, эту экзистенциальную липучку можно было понять и как паранормальную сублимацию меня самого. Гений не может позволить себе блудить напропалую, как это бывает в обычной элите, да и вообще повсюду. Как можно истекать в навоз?! Ф-фу! Да ещё и настолько неупорядоченно?! Это всегда попытка сбросить дурную кровь и зашкаливший тестостерон и обязательно игра с оборотнями и привидениями. Вот так и при любой моей осечке сразу материализуется, словно из Соляриса возникает она, градообразующее предприятие по имени Оксанка, словно инопланетянка изнутри меня, брезгливо принюхивающаяся ко мне самому, как к жертве. Настойчиво проговаривает мне «ап» профессиональной фокусницы и берёт свой маленький реванш. За самый кончик всего-то и берёт, зато потом вытягивает и наматывает, как жилу. Хорошо, что почти всегда во сне и что реванш тот как будто всё ещё незначителен, однако что будет впереди, никто не знает.
Таким образом, постепенно выявилось крайне удручающее обстоятельство. Влип я по всей видимости серьёзно. Начинаю проявлять себя фактическим «хаос-пилотом» самого себя в качестве прокси своей собственной личности. Пытаясь спастись, всё чаще руководствуюсь эмоциями, слушаю лишь собственную интуицию и доверяю лишь ей одной. Поэтому уже не принадлежу себе. Состояние острого психоза влюблённости, безусловно, чрезвычайно постыдно. Для меня в особенности.
Кому-то в каком-то деле и на отдельном этапе «хаос-пилоты» возможно и помогают. Может быть, кое-кому такой режим иногда бы оказался и сравнительно полезен. Но окончательно начать сваливаться в подобное пике - попросту недопустимо для мыслящей личности. Так недолго полностью привязаться к обстоятельствам. Потом, убегая от них, слепить себе иллюзорную, как можно более комфортную аудиовизуалку и либо повеситься на ней, либо завалиться в неё как в единственную жизнь, как в самую укромную бытийную нишу. В раковину, где заблаговременно припасена бутылка водки и пистолет с двумя полными обоймами. Нет, лучше как в нору, с пулемётами и минными полями по всему периметру последнего спасительного круга. И там уж рефлексировать до полного умопомрачения, чувствуя, что как личность ты уже кончился. И может быть, слава богу.
Не исключено, что разные части меня самого, непредсказуемо разбегающиеся мои альтер-эго как раз это и уделали, за меня и вместо меня всё со мной и сотворив. С ними - а не с настоящим мной - происходили всякие разные приключения, в том числе на Кольцевой и в том призрачном мотеле, похожем на разваленный замок, где ещё принц датский Г мучился, пытаясь понять, - Б или не Б. The question or not the question?!
В общем, за меня доигрались с огнём, в смысле с Б. Доэкспериментировались. До-Б-довались. Использовали мою оболочку по полной форме. Теперь вот расхлёбывай за них. Через них теперь и леди прокси-Ксю, мой личный франкенштейн достаёт. Такого обо мне рассказывает мне же, такой преисподний «question» кажет с подола своего, что хоть сразу в петлю, ту самую. Но я-то знаю, что не таков, что не мог быть там и таким!.. Однако насколько хватит сил удерживать оборону, не отчаиваться в самом себе, уж и не знаю.
Вот чувствую, что пока сплю или в какой-нибудь иной, скажем, в деловой нирване пребываю, эти мои альтер-эго и в самом деле такое, сволочи, вытворяют, что и в реальном сне никому не приснится. Репортажи с того, с ихнего света, их «независимые оценки» меня самого вскоре вытеснят, мои реальные самоощущения. Наверное, и вправду не я это уже в них, а мои всё-таки просунувшиеся сюда зеркальные двойники, мои кластерские оттиски с меня же самого. Спроецировались, оттиснулись с дела моей жизни, отзеркалились, да и пошли вразнос. Теперь вот галдят наперебой вокруг, мол, как ты мог.
Они не я, конечно, но поскольку насмерть присосались к моему делу и перелицевались в него – то, безусловно, несут часть именно меня. Более того, они уворовали лучшую часть моей личности. Тем самым в более истинную её версию преобразовались и теперь вместо меня пытаются перехватить моё же дело. Умыкнуть как можно больше. Как всякая нечисть, которая всегда сбегается на недружественное поглощение любого стоящего дела во вселенной. Подкинутый в меня младенец с Большого Магелланова Облака в принципе своё дело на Земле знает досконально. Не одного меня ухватил за песик. Держит теперь непонятно за какую игрушку. Хорошо, если просто соску.
Теперь укромные части меня самого не просто выпятились и соседятся со мною в прежнем порядке, а меня же, бывшего хозяина, из него выдавливают. Чуждый, враждебный мир уже пытается прорваться в мои глубинные владения, потрафив их сепаратизму. Если это ему удастся, исход решающей битвы, думается, будет предопределён. Мне даже капитулировать не придётся, потому что меня не будет. Сейчас все люди наполовину примерно так оккупированы. Все силы своего внутреннего сопротивления распустили, давно опустив крылышки. И их начинку теперь тасуют, как хотят, все-все кто успел пролезть к ним в души поперёд остальных пришельцев.
Сижу-посиживаю на краешке своего поддуваемого снизу адскими ветрами персонального гнёздышка, дрожу от пронизывающего ещё и сбоку да сверху экзистенциального сквозняка, и чувствую, как мимо меня, как сквозь меня летят неведомые зверушки с моими собственными лицами, в том числе искорёженные параллели моей же богоборческой затеи. Все они - артефакты моего же сознания, отщепы моего же «Я», с антеннами, микрофонами и прочими мандибулами. Не отстают твари ни на микрон, чтобы ни в коем случае не отделяться от оригинала. Пока хозяин ещё за рулём самого себя. Всячески пытаются не отколоться, не оборвать свои дозаправочные шланги и всякие там высасывающие хоботки. Короче, успеть дорваться.
Рано или поздно, конечно, произойдёт и такое. Наверняка успеют. Когда я непременно окажусь пуст, с их подачи полностью отчаюсь в себе, вот тогда-то они спокойно и выдадут себя за оригинал. Утащат всего меня, со всеми моими идеями и замыслами… но уже без меня конкретного, которого отбросят, как пауки полностью высосанную муху.
Сейчас любые новые идеи, мысли, образы и технологии вот так и вытягиваются, растаскиваются, разворовываются сразу же по обнаружении, мгновенно. Не успел кого или чего родить, как его тут же выпивают и оно уже не твоё. Никогда не уследишь, каким именно иезуитским способом в тебя давно вкрались, обворовали, опустошили и ты сам для себя теперь чужой. Как будто ничего никогда не создавал, не делал и не бывал собою. Как после такого опыта продолжать жить?!
Впрочем, любая тётка с базара скажет – а молча! И будет права.
