своей страны. В ответ получил льстивые слова и заверения об уважении этого нейтралитета. Через месяц, после того как Австро-Венгрия объявила войну Сербии, Альберт I перевёл свою армию в состояние «усиленного мира».
– Видит Бог, я был терпелив, как агнец, – сказал он жене. – Сегодня же снова напишу нашему соседу-родственнику.
В ответ из Берлина пришёл ультиматум: «Величайшую скорбь испытают правительство и лично император Вильгельм II, если Бельгия сочтёт враждебным против себя актом то, что Германия вынуждена нарушить неприкосновенность бельгийской территории…»
Венценосный сосед дал Бельгии двенадцать часов на размышление. После чего Германия угрожала подвергнуть бомбардировке все крепости, железные дороги и города, если население окажет сопротивление кайзеровской армии.
– Да за кого они нас принимают?! – вскричал король Альберт.
– Отныне между Германией и мной упал железный занавес! – обняв мужа, сказала королева Елизавета, бывшая принцесса Баварии.
Много лет спустя Уинстон Черчилль вспомнит это образное сравнение в своей знаменитой речи в Фултоне (США), объявляя начало «холодной войны». Но это будет позже, а сейчас королевская чета едет по главной улице Брюсселя на заседание парламента. В открытой коляске – королева Елизавета и трое детей. Следом верхом на коне – король Альберт в армейской форме. Несмотря на поздний час, на тротуарах полно возбуждённых, восторженных людей.
– Я верю в нашу судьбу. Страна, которая сама себя защищает, заслуживает всеобщего уважения: эта страна не погибнет! – так говорит Альберт I с парламентской трибуны.
И зал рукоплещет ему. Ответ правительства Бельгии на ультиматум принят единогласно: «Нота Германии вызвала у правительства Королевства Бельгии глубокое и тягостное изумление… Покушение на независимость, которым Бельгии угрожает правительство Германии, явится вопиющим нарушением международного права. Нарушение права не находит себе оправдания ни в каких стратегических выгодах. Бельгийское правительство, приняв сделанные ему предложения, пожертвовало бы честью нации и в то же время изменило бы своим обязанностям перед Европой...»
Утром 4 августа на всех домах Брюсселя появились национальные трёхцветные флаги. А днём германские войска вторглись на территорию независимой страны. Остановить их могли лишь взорванные мосты и двенадцать фортов пограничного Льежа – и то, надолго ли? Сколько атак пятидесятитысячной армии способны отбить несколько сотен солдат? Им отдан приказ короля «держаться до последнего». И они держались.
Немцы подтянули к крепости гигантскую пушку «Большая Берта», один из её снарядов взорвался в центре форта, убив сразу всех защитников. Бомбы, сброшенные с цеппелина, разрушили другой форт. Пал третий, четвёртый, пятый… Но ещё больше недели бельгийцы не пускали врага на свою землю.
Взяв Льеж и Намюр, три кайзеровские армии двинулись на Брюссель. Бельгийская армия отходила с тяжёлыми боями, но организованно. Помогали союзники-французы, не желали сдаваться и мирные жители. План блицкрига проваливался, и это взбесило германцев. В каждом селении враг брал в заложники местных мэров и бургомистров, публично казнил людей сотнями, грабил и насиловал.
Бельгия лежала, покрытая белой пылью от разрушенных домов, изъеденная оспинами прошедших боев. Тысячи беженцев брели по дорогам. В деревнях не осталось ни одной живой души. Запах крови, лошадиного навоза и мертвых тел висел в воздухе. И пепел, огромные тучи пепла оседали на горящие поля и мириадами чёрных мотыльков заново вздымались к небу.
Старинный город Лёвен, известный в Европе своим университетом и уникальной библиотекой, германцы заняли с ходу. Лишь один-единственный солдат отстреливался, не пуская врага. Бургомистру под страхом смерти пришлось обратиться к горожанам с просьбой: «Не надо сопротивления! Кайзер лично обещал пощадить библиотеку…»
Но ночью случилось непредвиденное. Чья-то лошадь без седока ворвалась на городскую площадь, перевернула в костёр фургон и, обезумев от начавшейся суматохи, начала топтать спящих германских солдат. Полусонные стрелки заворочались, заорали, в темноте стреляя друг в друга:
– Бельгийцы прорвались! Спасайся!
Утром, когда порядок был наведён, на площади казнили заложников во главе с бургомистром. Обречённый город теперь ничто не могло спасти. Университетскую библиотеку немцы специально подожгли в полночь. Бензином обливали стеллажи, расстреливали всех, кто пытался что-либо спасти – и с упоением смотрели, как горят старинные фолианты и уникальные рукописи. Назавтра германцы начали сравнивать с землей весь город. Вместе с людьми…
Узнав о гибели мировой сокровищницы, король Альберт он сказал жене:
– Это хуже, чем язычество. У такого варварства основание одно – зависть. Эти люди завистливы, неуравновешенны и немилосердны. Они сожгли библиотеку в Лёвене потому, что она была уникальной, ею восторгался весь мир. На страну идёт звериное невежество. Прав был великий Гейне: «Там, где сжигают книги, в конце сжигают и людей».
– От нашей культуры остался лишь пепел, – ответила королева Елизавета. – Пока мы живы, он будет стучать в моё сердце. А мы выживем – мы победим! И люди всего мира должны понять, что культура первична по отношению к государству! Без культуры ничего не будет возможно…
– Культура наша возродится, восстанет из пепла. Германия, как Мефистофель, предлагала нам продать свою душу. Кайзер гордится, что солдаты его армии носят в походных ранцах Фауста и Заратустру. Но это – варварство, усиленное философией и художественным словом. Их концепция побуждает людей к злу и насилию. А мы покажем всему миру, что можно и должно противиться этому. Душа и честь нации не продаются. Бал сатаны скоро кончится. Ты права: мы выживем и победим!..
Пали Брюссель и Мехелен. Кайзеровские войска подошли к Антверпену. 25 августа вражеский цеппелин сбросил бомбы на жилые кварталы этого города – они взорвались рядом с дворцом, где поселилась королева Бельгии с детьми. Оставался последний рубеж – на той стороне реки Изер.
Здесь, на высоком берегу, вплотную прижатые к морю, остатки бельгийской армии рыли окопы. В бинокли командиры видели, как германцы подтягивают пушки, намереваясь взять и этот пятачок бельгийской земли.
Главнокомандующий (король Альберт возглавил армию с первого дня войны) с утра и до вечера ходил по позициям, сам наводил орудия, учил солдат метко стрелять, показывал им пример. По обе стороны фронта гуляла молва, что немецкие солдаты никогда не стреляли по нему. Одни – из уважения: такой высокий, а ходит с винтовкой по траншее, не пригибаясь. Другие опасались наказания от своего кайзера, ведь бельгийский король считался родственником германского императора.
Альберт I позволил 12-летнему сыну Леопольду (будущему королю) пойти рядовым в армию. Всё было поставлено под ружьё. Королева Елизавета – маленькая, худенькая, но очень энергичная женщина – отдала свои экипажи под кареты скорой помощи, работала медсестрой в госпиталях. Увидеть мужа могла лишь вечером.
– Что ты читаешь? – готовясь ко сну, устало спросил он.
– Я читаю про Флоренс Найтингейл. Эта удивительная женщина умерла четыре года назад, к концу жизни она ослепла, но до последнего дня читала и перечитывала книгу Теодора Рузвельта «Напряжённая жизнь».
– Хорошо, что эта британская медсестра вдохновляет тебя, дорогая. А книгу американского президента я тоже читал. И, знаешь, меня удивила его сентенция: «Если исчезнут войны, люди будут обречены на деградацию». Так может сказать только человек, который никогда не воевал на своей земле, не защищал свою родину, а наоборот – стремился захватить чужое…
Немцы вплотную подошли к реке и начали из пушек обстреливать последний оплот. Остаткам бельгийской армии немало помогали союзники.
– Взорванные мосты через Маас на две недели задержали наступление немцев, а сейчас надо открыть шлюзы, это единственная возможность спастись, – посоветовал французский генерал Фердинанд Фош. Он, кстати, после подписания в 1919 году мирного договора с немцами скажет пророческую фразу: «Это не мир, это перемирие на двадцать лет».
Король Альберт плохо спал в ту ночь, всё не мог решиться на такой отчаянный шаг. А утром супруга сказала:
– Я видела странный сон. Какая-то плодородная равнина, мужчины и женщины заняты работой, резвятся дети, мирно пасутся стада. Потом вдруг небо стало темнеть. Люди остановились и стали кричать: «Река вышла из берегов! Мы погибли!» Тревожный шум нарастал. И вдруг совершенно ясно послышался с неба голос: «Братья и сестры! Сплетите крепко ваши руки! Живой плотиной спасём наши дома!» И вся эта толпа, тысячи и тысячи человек сомкнулись плечо к плечу, пока не образовалась сплошная стена...
Елизавета убедилась, что муж слушает её внимательно, и продолжила.
– А мрак надвигался ближе, уже видны белые гребни бушующих волн, сверкающие, как белки глаз. А голос взывал: «Держитесь, братья!» И люди отвечали хором: «Мы держимся!» Страшный напор воды обрушился на живую плотину, но людская стена выстояла, повторяя: «Мы держимся!» С рёвом неслись бушующие волны. Но громко и отчетливо звучало: «Мы держимся! Мы живы!» А потом стало рассветать. Вода уходила, укрощённая река возвращалась в свои берега. Взошло солнце, наступило яркое утро, но звёзды не исчезли, а над равниной прозвучал всё тот же голос: «Братья, это свет вашей свободы!» Такой вот странный сон…
– Вещий, а не странный! – Альберт поцеловал жену. – Бог на нашей стороне, мы победим!
И 25 октября он отдал приказ открыть шлюзы. Морская вода затопила практически всю Фландрийскую равнину, превратив её в непроходимое болото. Германцы потеряли свои орудия, спасались от потопа на деревьях, откуда потом безропотно шли в плен.
Кайзеровская армия так и не смогла взять этот крошечный кусочек независимой Бельгии. До самого конца Первой мировой войны (четыре года!) последний рубеж королевской короны держал оборону, показывая всему миру пример героизма и стойкости.
Потом лидеры всех государств сойдутся во мнении: не было бы героического сопротивления Бельгии в конце лета 1914-го, не случилось бы и «чудо на Марне». Там войска Антанты окончательно развеяли миф о непобедимости кайзеровской армии и уничтожили мечту Вильгельма II о блицкриге. После битвы на Марне война стала разрастаться вглубь и вширь, втягивая в катастрофу народы всего земного шара, сталкивая их в мировом конфликте, который не в силах был разрешить никакой мирный договор.
Король Альберт I участвовал в Парижской мирной конференции в апреле 1919 года. Он настоятельно рекомендовал не облагать Германию жёсткими репарациями, утверждая, что они лишь посеют семена будущей немецкой агрессии. Но его не очень-то слушали. Победило мнение американцев, англичан и французов, которые требовали компенсации за своё участие в войне. А Вудро Вильсон, президент США, получил Нобелевскую премию мира в том же, 1919 году…
Бельгийский король Альберт I погиб в 1934 году во время одиночного восхождения на не столь высокую скалу в Арденнах, близ бельгийского города Намюр. Официальная версия – несчастный случай. Но была ли его смерть
