Гребаный возраст

Возраст, возраст – будь он проклят. Хотя все утешают – мудрость и зрелость. Да на хрен они пошли – без них было лучше. Рискованней, легче, по сумасшедше. А сейчас…Уже сердце так радостно не ждет весны, уже нелегок ты на подъем. Уже не так жадно смотришь на упругие попки молодух, уже не готов сорваться к хозяйке той самой волшебной попки. Чтоб обольстить, расслабить и получить ту самую попку в награду.

Уже практичные мысли – а стоит ли? Стоит ли эта мутотень с кривляниями, возможным отказом, кучей препятствий на пути к той самой попке – будь она, мать ее ити, неладна. Тем паче хозяйки тех самых попок завышены в своих чарах и корчат железную Маргарет Тэтчер. Вгоняя тебя в тоску.

Или…Болтливы, как стая сорок; часто глупы и требовательны; требуют кучу бабок и времени. И попка в мечтах отдаляется от тебя на Эверест. И ты думаешь – может, к черту? Не стоит она того. И пусть она будет с тобой в мечтах. Податливая, покорная, выгнутая, завоеванная. Где твои жаркие ладони прилипли к ней. Где они раскачали ее – туда и обратно. Где красные отпечатки рук останутся после на белоснежных, беззащитных, горячих половинках. Родных и близких. Жарких.

Где хозяйка, покорная, звонко стонет. И вскрикнув, обмякнет; и будто умрет. Лишь неровное дыхание выдаст, что жертва жива. И будет лежать, смотря на тебя благодарным усталым взглядом. И ты устал тоже, взобравшись на Эверест. Пройдя кучу миль болтовни и преград. Став хозяином мимолетной мечты. Выпив ее, раздолбав, насытившись ложкой от пуза…

Гребаный совсем еще не старый возраст. Слишком много думаешь, дядя. А пока думал и сомневался – попка уже ушла.  И хрен с ней – я уже побывал там. Пока ее хозяйка курила, поправляя сандали..