Жил-был Поэт. Маститый. Почти классик, только живой еще.
У него было:
1.Имя,
2.Сборники (журналы - не в счет),
3.Гонорары,
4.Дом, Дача,
5.Ученики,
6.Читатели и Почитатели.
И, конечно, Музы. С ними Поэт поддерживал долгие и теплые отношения, был внимателен и мил с каждой. Что примечательно, Музы охотно прощали ему неверность и с удовольствием проводили с ним время. Идиллия, правда?
И была у Поэта Тайна. Не просто секрет какой-то, тайна или какой-то скрытый грешок. Это была настоящая, воплощенная, жгучая и болезненная Тайна. Ни самому понять, ни другому рассказать.
Самая желанная Муза была бродяжкой. Приходила, когда хотела, уходила в никуда, оставляляя Поэту самые Главные Стихи. После Главных Стихов Поэт всегда долго болел. Но именно после Них он мог даже наедине с самим собой назвать себя Поэтом. И ни одна живая или мертвая душа о Ней не знала.
Недавно Поэт случайно встретил Ее. Ухватив за обветренное запястье, привел в Дом.
...Поэт держал Музу за драный подол и пытался накормить шоколадом. Она сучила тощими коленками, всухую, без слез, подвывала и скреблась за дверь.
...Проснулся Поэт только к полудню следующего дня. Без Музы, но с головной болью. Побродил по Дому, обнаружил пропажу денег, бутылки коллекционного коньяка и замороженной тушки бройлера. А на кухонном столе, рядом с жестянкой, набитой окурками, лежали три листка, исписанные неряшливым детским почерком.
«Вот ведь подлая девка!» - думал Поэт и намыливал помазком правую щеку,-
«Но до чего талантлива! Получу Гонорар за прошлогоднюю «Великую Правильную Поэму», обязательно отыщу Ее. Сам отыщу. Пусть хоть все заберет… И черт с ним, с похмельем - вылечусь! И Ее вылечу...»
