У бабки Микулихи, что жила в Зарёванной Пади, пропала корова. Майкой звали.
Надысь выгнала её хозяйка на улицу да и пустила, как обычно, добывать себе пропитания. Сама-то бабка старая уже была, хворая, ноги еле волочила. Только что и могла – уточкой дохромать до калитки, шлепнуть Майку по круглой бочине да перекрестить в путь-дорожку: пасись, милая…
Раньше у них в Зарёванной Пади в каждом дворе было по корове. А то и по две. Даже пастух имелся, выборный, Колей звали. Так о прошлом годе помер от тоски и безработицы. И теперь на всю деревню – одна Майка. Да и деревни-то, почитай, уже нету, осталось с десяток обиталых дворов, а остальные обезлюдели и ушли под землю. Даже дачники сюда не шибко рвались: дорога больше овраг напоминает, землица скудная, суглинистая, и к тому же электричество бывает не каждый день – всё, говорят, какие-то форсы-мажоры на линии бесчинствуют. А кто такие? Их и не видал никто…
Потому и корова в деревне – благодарение божье. Бабке-то много ль надо? А остальное молоко она по соседям раздавала, и они ей за это сено на зиму косили. Покосов кругом – не меряно. Колхозишко-то у них еще лет двадцать тому, как крякнул. «Светлый путь» назывался. Да и ладно, светлый ему путь. Туда ему и дорога.
А потерю справлять надо. Самой-то Микулихе дальше околицы не дошкандыбать, поэтому она и попросила соседей подсобить с поисками Майки. А справных мужиков на деревне осталось только двое: косой Васёк да хромой Митроха. Вот их она и позвала на подмогу.
- Ну что ж, - послушав причитания Микулихи, сказал басовитый Митроха. – Дело святое, будем искать. Только ты нам, старая, кутуль собери: пожрать там чего, запить… Мож`а, не один день уйдет на поиски, так что раструдись. Правильно говорю, Васёк?
Молоденький, с первым пушком на подбородке, Васёк солидно кивнул головой и добавил:
- Ты нам жидкого поболе положь. Жарко сейчас, Спас медовый на дворе, пить всё время хочется. Да и веревку подлиньше дай.
- А верёвку-то зачем? – испугалась Микулиха.
- А вдруг твоя Майка где-нибудь в болоте застряла? Тащить будем. Дело-то святое!..
* * *
Собрала Микулиха мужичкам кутуль. Понасовала туда всё, что у нее было из съестного и питного, проводила до калитки, и когда Митроха спросил, куда обычно Майка ходила пастись, показала самое верное направление: на запад, к Усольцеву Логу. И мужики пошли.
Правда, уже за околицей Васьк`а вдруг охватила неодолимая жажда, и он предложил Митрохе сделать привал и подзаправиться. Митроха согласился дёрнуть по «дюймовочке». Хромому, ему было трудно поспевать за шустрым Васьком, и потому любой передых он только приветствовал. Следущие плановые остановки назывались «сороковочка» и «полтинничек», а после «соточки» в хороший бинокль можно было бы увидеть и сам Усольцев Лог. Если б был бинокль….
Утром встали свеженькие, как бабкины огурчики. Снова зарядились «дюймовочкой» и бодрым маршем к обеду домахали до Лога. Но в сам Лог решили не спускаться: мало ли что? У одного – нога не ходит, у другого – глаз не видит. Да и Майка, хоть и корова, а тоже, чать, не дура распоследняя, чтобы свои копыта в этих буераках ломать. Но для верности всё же постояли на краю оврага, послушали. Даже что-то послышалось… Но после «полтинничка» странные звуки вмиг исчезли, и мир снова вернул себе голоса гармонии и порядка.
Лог, опять же для верности, взяли «в клещи»: Митроха шел левым флангом, а Васёк – правым. Наконец, часа через три состоялась «встреча на Эльбе» - с братанием, поцелуями взасос и банкетом, затянувшимся до поздней ночи.
Утром, заправившись и сполоснувшись в ржавой канавке, двинули тем же направлением: на запад. Неожиданно наткнулись на какую-то воинскую часть. Васёк, легкий на ногу и на язык, в расподробностях расписал дежурному лейтенанту все приметы коровы: пестрая, один рог сломан, на вымени – четыре соска, зовут Майка… Просил подсобить с поисками кормилицы.
- Какая еще корова, мужики, какая Майка? – изумился лейтенант. – Мы тут танк найти не можем! Прапорщик Подшивалов уехал на нем три дня назад за продуктами в город, с полным боекомплектом! А вы – про какую-то корову…
- А ведь он прав! – сказал Митроха, когда они отошли от КПП на расстояние выстрела и устроились на дозаправку. – Лезем к боевому офицеру с какой-то коровой! А если завтра война?..
* * *
Пришлось выпить за победу, потом - за мир во всем мире. Закончили, кажется, тостом за Гаагскую конвенцию… Митроха был мужиком грамотным, начитанным. Правда, газеты в их Зарёванную Падь попадали с полугодичным опозданием, но всё равно он был в курсе последних событий. А за них грех не выпить.
Утро оказалось не шибко добрым. Видно, Гаагская конвенция всё же была лишней. Держась исключительно на чувстве долга и друг за друга, мужики поднялись и продолжили поиски коровы в прежнем направлении. Неожиданно луга и покосы кончились, и они оказались в городе. Названия города они не знали и определили статус чисто по наличию асфальта, людей и машин. Машин было – как муравьев в муравейнике, а людей – как навозных мух в сортире.
- Не-е, - сказал Васёк, обсмотрев городской кагал. – Майка сюда б не пошла ни за какие коврижки! Здесь тебя в пять секунд выдоят и последний рог обломают. Давай, Митрофаныч, взад вертаться! Не нравится мне здесь…
- Погодь, - остановил его Митроха. – Ещё не всё потеряно! Давай хоть спросим людей… Мож`а, кто видал нашу красавицу? А уйти всегда успеем.
И верно: к ним тут же подскочил какой-то вертлявый хлыщок в зеленом спинджаке и с белой бутоньеркой в нагрудном кармашке:
- Жжилаете записаться?
- Чевой-т он? – спросил Васёк у грамотного Митрохи.
- В партию записывают, - зевнул тот.
- В бурду или в очко?
- В обе сразу. Скорее – в очко. У тебя деньги есть?
- Деньги – не вопрос! – встрял хлыщок. – Наша партия пользуется огромной поддержкой населения! Новых членов мы поощряем и материально – в разумных пределах, конечно.
- А корову найти сможете? – спросил наивный Васёк. – Майкой зовут. У неё ещё один рог обломан, четыре соска…
- Мы всё можем! – сказал хлыщок. – На какую сумму вы рассчитываете?
Васёк обомлел.
- Ну, пока по тысчонке… У нас лимонад кончился. Да и курево на исходе…
- Не вопрос! Документы имеются?
Документы имелись только у правильного Митрохи. Его и занесли в партию, дали подписать какие-то бумаги и тут же назначили лидером деревенского отделения партии. Пока – на общественных началах.
- Как, говорите, называется ваш населенный пункт?
- Зарёванная Падь.
- Это из-за коровы, что ли?
- И из-за коровы тоже. Деревня-то без молока осталась! Микулиха как упала, так все глаза проревела… Не дай бог, окочурится, старая, тогда и мы все вымрем….
- Не допустим! – взвизгнул хлыщок. – Назначим её на первое время секретарем отделения нашей партии! С огромными полномочиями!
- Да ей бы корову… - опять не к месту ляпнул Васёк.
- Будет! Всё будет, коллеги! – заверил хлыщок. – И корова будет, и бык… Добро пожаловать в наши ряды!..
* * *
Тут же с визгом подлетел черный «Мерседес». Наших ходоков с почётом усадили в машину. Через полчаса их завели в огромное стеклянное здание. На лифте подняли чёрт знает куда. В большом кабинете посетителей ждал Сам. Председатель.
Говорливый Васёк - с молчаливого согласия Митрохи - доложил партийную обстановку в Зарёванной Пади. Особо упирал на бедственное положение секретаря местной ячейки Микулихи. И при этом гнул пальцы: крыша на доме дырявая; забор завалился; калитка держится на последнем гвозде; сарай сгнил до такой степени, что им даже печку не растопить; огород зарос бурьяном и чертополохом, и там хозяйничают соседские свиньи и куры. Секретарь же постоянно занят партийным строительством, и у неё нет времени даже на починку клозета.
Ответом на эту тираду был сановный кивок, после чего Митроху с Васьком вывели под ручки на улицу и пустили восвояси. На полученный партийный транш они отоварились в ближайшем ларьке, так что обратный путь пешедралом не показался им ни долгим, ни трудным.
Возвращаться, сказать, им было стыдно. Но ещё теплилась надежда, что Майка сама нашла дорогу домой и теперь стоит в своём стойле и жуёт свеженькое сенцо, которое они, Васёк и Митроха, успели заготовить для своей кормилицы.
И верно: за время их отсутствия в деревне произошли разительные перемены. Дом Микулихи оказался обнесен высоченным бетонным забором. Вместо гнилой калитки красовались новенькие железные ворота. Перед ними – о, чудо! – было положено 2 квадратных метра никогда не виданного здесь асфальта. Поверх забора сверкали стеклянными глазьями видеокамеры наружного наблюдения. На стене дома, обшитого крымским кипарисом, висела спутниковая тарелка. Во дворе брехали сторожевые доберман-пинчеры. И охранник запустил их в дом только после того, как Митроха показал ему удостоверение члена партии. Какой – он прочитать не успел.
Сама Микулиха лежала на огромной кровати под балдахином с иконкой в руках. Вверху, под потолком, теплилась розовым лампадка.
- Ты чего, старая? – опешил Митроха. – Помирать, что ли, собралась? А как же наша партийная ячейка? Жизнь тока-тока начала налаживаться…
- Да вот, приспела моя смертушка, Митрофаныч. Ты уж извини… Нашли вы Майку-то? Неужель не нашли? А мне-то, грешнице, перед смертью так шибко молочка испить захотелось… Ну, хоть глоточек… а?..
Эх, Микулиха! Кто ж знал, что у тебя от счастья сердечко не выдержит!
Митроху и ВаськА, как встарь, на кол! А Майку - отыскать и на мясокомбинат, чтоб больше по околицам не шлялась, из-за нее члены в Заплеванной , т.е. Зареванной Пади объявились...
И вообще: не согласная я, рассказ переписать, пусть все живут беспартийными, а если автору неймется - пусть Майку на 1 Мая в пионеры принимают всем людом. Точка.
Петруха, глянь, что деется! Тута на Вашу страничку второй раз эта Галкина западает!
И чаво бы это я в такой поздний (ранний) час шастала? Может надеется, что ей от наследства бабки Микулихи что-то достанется ? Наивная...
Партийцы давно все к рукам прибрали .
Леночка, спасибо. Я согласная дуЕтом, но об Етом еще и у Петра спросить надоть. Бесценно - это сколько же? Главное, чтобы не задаром, а то знаем мы эти приколы...
Не шуми, Пертуха спит. Он во сне, как Чапай, думает.
(заметь, я даже не пытаюсь от скромности поправить тебя вот в этом словосочетании "вашего творчества")
пусть спит, а я пока его лавровый веночек примеряю...
У меня Ниночка, прикоснулась до БЮСТА Великого творца- теперь из неё прёт муза вместе с давлением и остановить не в силах... и не хуже его... да.. да.. не шучу... Давай.. примерь, это же не трусы - можно... ох... и как попрёт из тебя проза...
Танюша, где же вы такое талантище отыскали... Петрухой кличут... Пётр... перо легко идёт.. будто всю жизнь в писарях... свой стиль имеется... свой почерк...хорошо...
Спасибо, но мало ...Ещё хочу...
Вам не проще издать свои рассказы и подарить мне перв ый... согласнааа, второй экземпляр...
Дык не пущщают! Грят, заходы в 17-51. Норматив: один опус в сутки. А что? И правильно! А то появляется какой-нибудь новый хений и выстреливает сразу по 15-20 шыдевров. Вся ГС - в этой "шрапнели", не успеваешь других авторов почитать.
так... а я думаю... что-то пахнет ТЕВЬЕ МОЛОЧНИКОМ?!!! Шолом - Алейхем воскрес!!! УРА!!!! Простите господа... у меня любови к животным нет, только к кефиру, творогу и сметане.. люблю... по субботам , мне привозят с села на рынок... - скучно - заходите на сайт МОЙ МИР, там мои видео репортажи из жизни...Бум скучать вместе...
Спасибо, ВЫ настоящий друг... надеюсь ...ещё не заложили меня редактору газеты "ШАЛОМ", господину Сокольскому??!!!Да простит меня мой любимый Рабинович...век сала есть не буду... ( шучу, спасибо, я очень много делаю ошибок... это мой диагноз, а врачи говорят, что вылечить уже нельзя ... это посмертно, как длинный язык, или квадратная голова... ВОТ, такая Я " ТЁТЬКА"...)
Митроху и ВаськА, как встарь, на кол! А Майку - отыскать и на мясокомбинат, чтоб больше по околицам не шлялась, из-за нее члены в Заплеванной , т.е. Зареванной Пади объявились...
И вообще: не согласная я, рассказ переписать, пусть все живут беспартийными, а если автору неймется - пусть Майку на 1 Мая в пионеры принимают всем людом. Точка.
Здорово написано, так держать!