ПОМОГИ МНЕ, СИРЕНЬ (Глава 25)

Аля Хатько  & Олег Вайнтрауб
    П О М О Г И  М Н Е,  С И Р Е Н Ь

Глава 25. Время, как песок.

Через некоторое время, когда малыш немного окреп и освоился в новой обстановке, по настоянию бабушек решила Юлия окрестить сына. Но перед ней встала дилемма: какое отчество дать мальчику? Она хотела дождаться отца и тогда, если тот признает сына, то и отчество у мальчика будет Маркович и фамилия Кохен. А пока что отец даже и не знает, что у него подрастает сын. Писем по-прежнему от Марка Юля не получала, если не считать с самого начала после отъезда. Тогда от любимого пришло небольшое письмо-отчёт о том, что группа добралась до места назначения. Адреса конкретного Марк не дал, пообещал, что непременно определится в следующем письме. Пошёл уже девятый месяц со дня его отъезда, а сердце по-прежнему помнила каждую минуту, проведённую вместе с любимым.
Решили пока дать фамилию новорождённому Дубравин, а отчество Васильевич.
Василий Васильевич ходил гордый после того, как на семейном совете было принято такое решение.
-Если Марк вернётся и признает сына, тогда не долго и поменять мальчишку фамилию и отчество, - изрёк мудрый прадед Григорий Сергеевич.
-Конечно же вернётся!!! – уверенно утверждала Юля, на что старшее поколение только головами покручивали.
Так и стал новорожденный Дубравиным Егором Васильевичем. О его еврейском происхождении ничего не напоминало, разве только черные кудрявые волосы.
-Ничего, ничего, вырастет, станет седым, как его дедушка, так и совсем «нашим» станет, - теперь уже Татьяна Петровна шутила. – Если картавым не будет.
-Ну, Марк же не картавый, - отстаивала любимого Юля.
-Есть немного. Это ты просто не замечаешь, -улыбалась Ксения. –Лишь бы человеком хорошим вырос.
-Об этом уже нам всем позаботиться надо, - сказал, как отрезал дед Григорий.
Незаметно наступил и новый год. По-прежнему от Марка не было известий, и Юля загрустила. Как-то гуляя с малышом по парку, навстречу ей попалась старушка лет около 70. Она шла не одна, а уже со знакомой Юле таксой. Бабушка вела собаку на поводке и не отпускала от себя. От неожиданности Юля остановилась и обратилась к старушке:
-Бабушка, а скажите, пожалуйста, это собачка ваша?
- Нет, милая, не моя. Второй год пошёл, как его хозяйка Людмил уехала в заграничную командировку со своим ухажёром. Обещала через год вернутся. А за это время писать обещала письма. Однако ни писем от неё нет, ни сама не приезжает. А мне на мою пенсию содержать собачку тяжело. мало того, что ест не всё, что ей предлагаю, но при любой погоде с ней гулять надо, а здоровье моё уже не то. Соседи говорят, чтобы в приют отдала, но я уже привыкла к ней. Иногда, когда скучно становится, даже разговариваю с ней. А она слушает, только ушами поводит, словно всё понимает. Вот и горюем с ней, хозяйку ожидаем, - тяжело вздохнула старушка и продолжила свою прогулку. А Юля немного постояла, глядя вслед этой паре, тоже вздохнула, смахнула слезу и покатила коляску с сыном в обратную сторону. Значит хорошо им там живётся, коль один даже не поинтересовался мной, а вторая не вспоминает о любимом пёсике, подумала Юля.
После нового года Юля оставила Егорку на попечении бабушки Татьяны Петровны, а сама вышла на работу. Деньги, которые получили родители за время нахождения в рабстве, почти все ушли на строительство дома, на обстановку в доме, на переезд стариков, да и на малыша пришлось потратиться. Теперь они устроились на работу здесь, в городе. Зарплата была в разы меньше, чем, когда работали геологами. Но и здоровье было уже не тем, подкосило их рабство и сырой подвал.
Юля быстро влилась в новый коллектив, коллеги уважали эту трудолюбивую девушку, прикрывали перед главным, если Юле необходимо было отлучиться к ребёнку или что-то купить для него.
Когда Егорке было полгода, домочадцы начали замечать, что мальчик стал какой-то вялый и сонный. До сих пор он был весёлым, подвижным ребёнком сам садился в кроватке и норовил уже, помогая себе ручками, встать во весь рост. А теперь смотрел на всех грустными синими глазками, словно хотел о чём-то рассказать, но не мог пока. О своём наблюдении Татьяна Петровна поделилась с Юлей. Та очень встревожилась и повезла сына к врачу педиатру. Надо отдать должное: хотя врач была молодой, но очень внимательно выслушала молодую маму, назначила анализы и началось тщательное обследование ребёнка. Два месяца такого обследования ничего вразумительного не дало, только Юля уже и сама заметила, что Егорка перестал набирать вес. Теперь она сама перестала спать ночами, а сидела у кроватки сына и горько плакала.
Ксения Григорьевна и Василий Васильевич страдали не менее, чем их дочь Юля. Однажды к Юле на ночное бдение присоединилась мать. Ксении больно было смотреть на страдание дочери, и она начала уговаривать Юлю, чтобы та пошла и прилегла:
-Доченька, иди приляг и, хотя немного, поспи. Ты уже сама не себя стала не похожа. Нельзя же так убиваться. Главное то, что врачи никакой болезни не нашли, просто нам возможно всё это просто кажется. Уж слишком любим мы нашего малыша, - убеждала Ксения дочь, но в первую очередь, скорее всего, себя.
-Мамочка! Я чувствую, что теряю Егорку, - горько заплакала Юля и уткнулась матери в грудь.
И тогда, словно откуда-то сверху Ксения получила подсказку. Она решительно отстранила Юлю от себя, а сама сняла с шеи серебряный крестик, который с дней рабства находился при ней и решительно, не боясь разбудить мальчишку, надела ему на шею.
- Боже! Ты уже однажды помог мне сохранить жизнь и здоровье, помоги и нашему мальчику справиться с невидимой болезнью, которая преследует его, - взмолилась Ксения, и подняла обе руки кверху, словно хотела при тянуть сверху силы небесные. А в это время Егорка потянулся, сладко зевнул и повернулся на другой бочок.
Зевнула и Юля, и с благодарностью взглянув на мать, прошептала:
-Спасибо, мамочка. Как будто ты камень сняла с моей груди. Пожалуй, и я прилягу. Так вдруг спать захотелось. И ты, мама иди спать. Егорка дал нам знак, что у него всё хорошо.
-Дай-то Бог! – перекрестилась Ксения и вышла в свою спальню.
Давно уже так крепко не спалось Юлии. И снился молодой мамаше сон, что сынок её вырос, пошёл в школу и всё время спрашивает:
-Мамочка, а где мой папа? Почему он ни разу к нам не пришёл? У него есть другой мальчик, который лучше меня?
На этот вопрос Юля никак не могла найти ответ и…проснулась. А проснувшись с облегчением вздохнула, что пока что Егору не нужно отвечать на такие вопросы.
Прошла неделя-вторая и Его начал «оживать». Теперь он уже превратился в того мальчика, которому теперь стало совсем не до сна. Теперь он уже начал ползать и интересоваться не только своими игрушками, но начал осваивать бабушкину кухню, где ему было где разгуляться. Кстати заниматься с кухонными принадлежности ему никто не мешал, а дед Гриша, наоборот, даже поощрял мальчика.

А Юля начинала понимать, что не просто так счастье вернулось в её дом, а благодаря этому маленькому серебряному крестику. Я обязательно должна найти его хозяина и поблагодарить, - думала Юля.  - Только как это сделать?
                                  (продолжение  следует)