Мужик Ермила, мастеровой Государственного вертолётно-самолётного завода им. Ильи
Муромца, с виду простоватый, в засаленном фартуке (бородат, как все русские), охотно
провел меня и телеоператора CNN Фреда Боули на двор, где происходила «сборка и
подгонка военных летательных аппаратов Руси».
По словам Ермилы весь процесс изготовления «ястребителя» проходит за два-три года,
«а ежели бомобовоз нужно склепать, то все четыре-пять годов делаем». На дворике с
футбольное поле сплошь заваленном стружкой, опилками и прочим хламом, стоят
скелеты будущих самолётов. «Я делаю энтот» - с гордостью показывает Ермила на слегка
покосившийся остов. «Подмастерья Иван и Радомир», как их назвал наш гид, в это время
сколачивали киль самолёта. «Вся работа производится вручную-поясняет Ермила, так
заведено с самого царя –батюшки Александра Освободителя, он первый в России
еропланы строил». Мастеровой продемонстрировал своё умение: для остова берут
русские китовый ус, оленьи рога и морёный дуб из которого распилом вытёсывают и
сгибают под нужным углом жерди. Затем, сыромятными ремнями стягивают
конструкцию, прошивая её моржовыми сухожилиями. «Всё натуральное-продолжает
экскурсию Ермила, показывая на кресло пилота, обшитое шкурой белого медведя- ишь,
роскошь какая». Я села внутрь: тесновато, но очень мягко и тепло. «Это чтоб летун на
высотах не замерзал» -ответил на наш немой вопрос Ермила и продолжал, хмурясь: «А
кумпол ему не полагается… Парашют, по-вашему. Так принято в русской авиации. Уж
ежели в сраженье вступил-умей побить неприятеля, живота не щадя. Сам погибай, а
самолёт спасай! Ить сколько же труда пропадёт!» -чуть не плача говорит рабочий, лёгкой
киянкой прибивая шипастые листы наподобие черепицы. «Это наш секретный материал,
рассказывает Ермила, он и броня, он и обшивка. Внутря ставим двигатель «реактивно-
поршневой инженера Серебряного, РПИС-5». Мы с Фредом не удержались, потрогали
кусок «обшивки-брони». «Похож на шифер, только тверже», улыбнулся открытой улыбкой
подмастерье Иван, на которого тотчас цыкнул Ермила: «Чем болтать, оружия приверни
потуже!» Тут мы увидели, как промеж ног Радомира протягивают пулемёт Макарова.
«Девять миллиметров, разрывными!» - вновь восклицает лучезарный Иван, пока
меланхоличный Радомир прибивает гвоздями приклад. Два подошедших грузчика с
помощью мастеровых под крылья ставят «ракеты», какие-то бочонки с жестяными
перьями. Насколько они тяжелы видно по прогнувшимся со скрипом крыльям. Ракеты
русские приворачивают саморезами под пиропатрон. Затем в полость «ястребителя»
залезает электромонтёр, и мотками проводов и лампочек, наподобие рождественских
гирлянд, делает «шнуровку». Шасси выпускаются пилотом вручную «кручением ручки».
«Так надежнее» -знающе кивает Ермила, прикручивая к стойкам мотороллерные колёса.
Тем временем механик- бородач Игнат показал нам как работают «калитки» -обычные
бомболюки над которыми в железных этажерках словно яйца лежали крохотные 15 кг
бомбы. Открывались калитки дерганьем за тросик при помощи системы блоков,
спрятанной под «броню». Ермила же, пока мы с любопытством лазали под самолетом-
достал стеклянный козырек и установил перед штурвалом летуна, насадив его на
казеиновый клей. «Чрез сутки намертво» -прокомментировал, корячась наверху
мастеровой. «А чтоб от дождичка накрыться у наших летунов есть энто». По мановению
рук хмурого Радомира и довольного жизнью Ивана над креслом пилота протянулась
мутная клеенка- «плащик». - И что же пилот увидит?!-спросили мы, потрясённые всей этой чудо-техникой. -А ничего…-беспечно ответил Иван и примолк под суровым взглядом
Ермилы. «Видеть летуну надо врага. То есть наперёд глядеть. А боки ему и зады не
нужны, так как это «ястребитель» атакующий, по прозванию «Я-5», ясно?». Мы молча
кивнули, с интересом наблюдая как споро рабочие привернули веревками «бивни» -по
два на крыло и один на «нос». Как рассказал мастеровой «сии клыки вспарывают врагу
брюхо при таранном налёте», а сделаны они из прочных клыков кабана-перестарка… К
тому времени к другому «Я-5» рабочие тащили двигатели, с виду похожие на самогонные
аппараты. Но эту операцию нам смотреть запретили, проводя с дворика в офис народного
директора предприятия Константина Никаноровича Василькова, внучатого племянника
легендарного Кожедуба.
«Наш завод производит в год до 300 истребителей для русской армии и около 150
самолётов и вертолётов других классов…В том числе на экспорт» -начал он неторопливо
рассказывать скучным голосом. Кабинет народного директора был завален чертежами,
рулонами бумаг, сваленными в угол пантографами и уменьшенными моделями
самолётов под потолком. На столе то и дело трезвонил один из дюжины черных
телефонных аппаратов. У большой школьной доски, исписанной формулами, друг на
друга смотрели бюсты Ленина и Сикорского, Сталина и Чкалова, у стеклянных дверей,
рядом с пальмой в кадке, запёкшейся кровью темнел бархатный флаг: «переходящее
знамя ударного коллектива цеха №7 имени Левитана».
–Скажите, где берутся мастеровые такого класса? - спросила я, радуясь отсутствию
акцента в произношении. «У нас при заводе имеется спец интернат, где дети с
малолетства обучаются ремеслу постройки аэроплана». Васильков потёр переносицу.
«Как вы понимаете в процессе обучения им приходится не сладко. Мало того, что
осваивается масса наук от начертательной геометрии до плотницкого дела, так ведь еще
экзамен приходится сдавать на собственноручно построенном аппарате. К концу выпуска
это делается силами выпускного класса». Мы ошарашенно молчали, Васильков устало
улыбнулся. «Вам, иностранцам, не понять русской души. Она герметична, мистична и …
широка. Впрочем, -народный директор поднялся, -сейчас как раз такой день, и вы сами во
всём убедитесь».
Через час, после скромного обеда в заводской столовой (рыбный суп, пюре картофельное
с тефтелями, серый ломтик «ржаного», компот), я с Фредом оказалась на испытательном
аэродроме предприятия. Здесь стоял новёхонький, пахнущий свежей краской и
керосином «Я-5». Потеющий и красный от волнения паренёк только что зашнуровал
собачьи унты (форма лётчика у русских) и обернувшись, надел овчинный тулуп с ремнями
и красной звездой на спине. Затем он доложил «товарищу народному директору», что
«подмастерье выпускного класса Евсей Горюнов готов к полёту» и бодро забрался в
кабину по приставной лесенке. Там будущий мастер напялил кожаный шлемофон, очки и
рукавицы и помахал 19-ти сокурсникам. Сердца наши сжались, когда двигатели грозно
«рыкнули», самолёт рванул с места и подняв столб пыльной гари, ушел в низкое
пасмурное небо. «Вам…не понять…чистой юношеской влюбленности…в русское небо! Не
понять!» - перекрикивая шум пролетающего над нами самолёта и удерживая шляпу у
затылка проорал Васильков. Печально звякнула о бетон, сорванная черепичка «брони».
Однако наши страхи были напрасными, сделав над заводом «круг почёта», «ястребитель»
стремительно снизился и, дымя шасси, остановился на том месте, откуда
невольно зааплодировали смельчаку, вместе с собравшимися, принявшими летуна на
руки чтобы «покачать» (бросать вверх и ловить). «Видите, как волнуются ребята? -
возбужденно говорил директор. - Им по очереди предстоит сделать тоже самое: взлёт,
круг, посадка. А это как-никак два десятка лбов! То ли было полвека тому назад! Тогда
каждый выпускник обязан был показать пять фигур высшего пилотажа!».
Мы не стали долее задерживать директора и направились к проходным, где нас ожидал
автобус с закрытыми шторками. Нас везли в Шереметьево-9, единственный официальный
аэропорт для иностранцев. В зале ожидания, который охраняли молчаливые узбеки с
винтовками, Фред всё недоумевал «И они надеются этим нас победить?!», в его руках
мелькала брошюрка с характеристиками «Я-5». «Основной атакующий истребитель, так,
дальность без дозаправки 578 км, практический потолок, так, 3500 метров, -у- ха-ха! -,
слушай, скорость предельная 660 км/час, на форсаже 770 км/час не более одной,
прописью, одной! –минуты!». –Я уверена, у них есть ядерная бомба, меланхолично
заметила я и это был мой железный довод. «Я уверен, они делают её из яблок и
картошки», неизменно парировал Фред, получая досмотренные вещи обратно. Скорей бы
в Лондон…
……………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Пилоты, уставшие от дежурства смотрели в темноте ангара спутниковый канал с
передачей CNN «о русской авиации». Тускло мерцали хищные силуэты напичканных
электроникой стальных птиц с красными звёздами на крыльях. Спрятанные в подземельях
реактивные эскадрильи передовых истребителей ждали своего часа. Пилоты, потягивая
«Сбитень» из хохломских кружек, загадочно улыбались голубому свечению экрана …
