И была у него фамилия, конечно, - Лапин!
Как у того самого советского Лапина, который управлял телевидением и радио, словно старая одесская еврейка коммунальной кухней. Это тот самый Лапин запретил КВН, снял с эфиров «Кинопанораму», потому что её вёл Алексей Каплер. Это он чуть не запретил выход в свет «Бриллиантовой руки» и «Служебного романа», он решил, что на эстраде у нас слишком много евреев, а потому отлучил от экрана и микрофона Мулермана, Мондрус и покушался даже на Магомаева, усмотрев и у великого русского певца азербайджанца по происхождению еврейские корни. Вот каким был тот Лапин.
И когда ныне я слышу некоторых, кто лично его знал, и эти некоторые рассказывают, каким дивным семьянином и порядочным человеком был он в быту, у меня начинается … что-то похожее на желудочные колики. Или тошнит просто?.. Ну, скажите мне, люди, не всё ли вам равно, каким был тот, кто сделал всё это?
Всё понимаю, конечно, – система такими людей «выковывала» (или просто «выблёвывала»!) Что если бы он, сидя на посту заведующего Всесоюзным комитетом по телевидению и радиовещанию, ничего бы не запрещал и ни над чем не глумился, то работодатель его – партия большевиков и коммунистов – решила бы, что и не нужен вовсе Лапин. А что, собственно, он делает? Работы-то его не видно! Вот Данелию видно!! И Гайдая видно!!! А медовый голос Ободзинского так ещё и слышно (что стОит одна только его закадровая песня в «Золоте Маккены»!) А Лапина вот не видно. И не смущала тех самых работодателей мысль, что люди бывают разные: одни – талантливые, другие - бездарные. Иногда даже – архи-бездарные. Вот как Сергей Георгиевич Лапин, например…
Ну, да ладно! Мы же с вами не о нём, а о нашем Лапине, которого совсем наоборот даже звали Георгий Сергеевич.
Родился он в… да какая разница, где родился! Важен же сам факт прихода его в этот мир. Был стандартен буквально с момента появления на свет божий: три двести, пятьдесят один сантиметр.
Родители его… И снова – какая разница – кто, одним словом, у него родители! Хотя, оно конечно, как же без родителей-то появиться? Скажу только, что главным достоинством папы были волосы неопределённо серого цвета, когда так до старости, пока седеть не начал, и не поймёшь: блондин он или брюнет. А у мамы губ совсем не было – щель просто вместо рта. Потому-то она, когда заневестилась, помадой ( губной, в смысле) рисовала себе сердечко на месте рта, а потом стала то место, где у мужчин усы растут, густо красным намазывать.
Жорка в детском садике ни с кем не дрался, щипал только иногда, чтобы незаметненько так, исподтишка. В школе сидел за партой всегда с девочкой (потому что взрослыми это всегда приветствовалось и было безопасно) и - тихо. Руки держал перед собой, аккуратно сложенными. Во вторую обувь всегда переобувался. Потому и окончил школу без троек.
По окончании желающим выпускникам давали направление в камвольный техникум. Направление он взял и - поступил. И отучился. Но когда через несколько лет один из приятелей спросил, чему его там учили, пожал плечами и ответил: «Правая бабка станка. Левая бабка».
Техникум был в областном центре, а потому Жора жил в общежитии при заведении, но друзей завёл из местных, ну, тех, что жили в городе с родителями. К ним и с ними ходил на вечеринки и в кино. Там с Леной и познакомился.
Была она высокая такая, в прыщах, но без груди, практически. Однако, когда сама полезла к Лапину целоваться во время танца, то он довольно мужественно тискал её за те места, где у других девчонок хоть что-то да росло. Зато у Ленки вместо груди папа работал в областной администрации, куда позднее пристроил и зятя с дочерью.
Кто стал зятем Ленкиного папы, надо рассказывать?..
Там Жорик стал носить однобортные костюмы цвета маренго производства ПШО «Большевичка» и приличные галстуки в тон.
Георгий (теперь – только так, никаких там «Жориков»!) довольно ретиво продвигался по служебной лестнице и с супругой жил степенно в выданной государством двухкомнатной квартире. Одно было неладно в личной жизни Лапина. Жена всё никак не могла родить, словно бы природа опасалась, что не выкормит она отпрыска, потому что … нечем было. Лапин по этому поводу скорбел, но не сильно.
Когда, спустя лет десять после заключения брака, стало ясно, что Господь так и не осчастливит Лапиных прибавлением в семействе, то, по совету Ленкиного папы, тогда бывшего ещё в силе, супруги взяли ребёночка из детприюта…
Маленького такого, трёхгодовалого. Мальчик был чахленький и очень похожий на родителей: отвернёшься от него и тут же забудешь, какого цвета у него глаза и волосы. В следующий раз встретишь и не узнаешь.
А жизнь у ребёночка сложилась, как у папеньки: щипки в детском саду и прилежное сидение за партой в школе. Правда, после девятого класса Лапин пристроил сына в суворовское училище, чтобы там «сделали из него настоящего мужчину» (так же об этом думать положено?)
Лапина, после педагогического института сидела дома, с годами всё вытягивалась и вытягивалась вверхи сгибаясь посередине, но ни в груди, ни в бёдрах не прибавляя ни сантиметра.
Лапин же руководил уже областной культурой и сурово общался с бабульками, наряженными в якобы русские национальные костюмы и певшими звонкими противными голосами «Из-за острова на стрежень…»
Он преламывал из их рук хлеб-соль, когда приезжал в очередной районный центр на очередной смотр художественной самодеятельности. Иногда там случались быстрые и не очень желанные романы, которые сегодня называют «просто сексом без обязательств». Поговаривали даже, что в одном из таких райцентров был у Лапины и кровный сын, что, однако, Георгия не очень беспокоило.
Так же, не очень, обеспокоил его и тот факт, что сына-приёмыша отчислили уже из военного училища за употребление наркотиков, к которым пристрастился тот ещё в суворовском.
Чтобы сын не стал ещё большей проблемой, Лапин купил ему квартиру в столице их Автономной республики, куда ежемесячно переводил довольно приличную сумму денег на содержание молодого человека, пока тот пробовал себя то в музыке, то в живописи, то в театре. Но там, в столице, были же свои лапины, на которых влияние нашего Лапина уже не распространялось.
Однажды Лапину всё это надоело, и он перестал субсидировать отпрыска. Тот очень удивился и даже несколько раз приезжал в родной город, чтобы выяснить отношения с отцом. Но, не солоно хлебавши, возвращался восвояси.
Неизвестно, как бы дальше развивалась эта самая история семейства Лапиных, если бы однажды утром их не нашли в собственном особняке, выстроенном несколько лет назад на окраине города, с перерезанным горлом. Обоих.
Кто, за что и как – так и осталось загадкой для следствия.
Скажу только, что хоронили супругов за государственный счёт. Сына на похоронах не было…
|