Так что же, получается, я обязан…
Подворье Фёдора Ивановича до 1918 года принадлежало уральскому казаку Гермогену Филатычу Железнову. Фёдору Ивановичу оно не досталось, а было куплено им во времена НЭПа на деньги, заработанные при разгрузке барж в Самаре.
Дом, теперь уже принадлежавший Фёдору Ивановичу, своей глухой стеной выходил во двор Павла Дементьевича (в дореволюционное время бессменного трудяги скотного двора Гермогена Филатовича). Три старших дочери Фёдора Ивановича были замужем. На руках оставалась меньшая 17-ти летняя Феня. Да и эта, в тайне от самой невесты, была просватана Беловолову Аристарху, для его сына Гришки. На «хлебах» у Фёдора Ивановича, по причине его сиротства, жил племянник Серёжка.
Средний сын Павла Дементьевича восемнадцатилетний Фёдор, так и звался «Фёдор». Старший, по имени Ефим, был уже Ефимом Павловичем, так как жил своим домом и работал председателем поселкового совета. Пятнадцатилетнего Андрея в семье Павла Дементьевича и Аксинии Ивановны величали, пока что, только Андрюшенькой.
Гермоген Филатович, кроме того что был крупным животноводом , занимался ещё и делами купеческими, поэтому пространство между домом нового владельца подворья и его служебными постройками перекрывала глухая кирпичная стена в рост человека. Ворота были дубовыми. Высокими и крепкими. И Фёдор Иванович с них запоров не снимал. Не потому, что каких грабителей боялся, а чтобы жеребят кто на улицу не выпустил*. Но ребята не жеребята: пятнадцатилетнему подростку стена, пусть и выше его собственного роста, не преграда. А тётке Варваре и падчерица Феня**была, что бельмо на глазу. А уж этот…
Сердобольная Аксинья Ивановна различия между Серёгой и своими сынами не делала. Ефим Павлович , готовя пацанов к вступлению в комсомол, был их духовным наставником. Дом дяди Фёдора, и его Варвары, был Серёжке только местом ночлега.
Гришка Беловолов слыл на селе недотёпой. Пронырливый Серёга, прознав о сговоре дяди Фёдора с отцом Гришки, поделился услышанной новостью с невестой. Тихая, затурканная мачехой Федосия устроила в доме отца тарарам: или сосед Федя, или прорубь!» Отец заупрямился: «Никаких тебе Федей-медей не будет! Вон твои старшие сёстры слушались отца: теперь живут, горюшка не знают. И тебе быть не за Федькой, а за Гришкой!» Разгневанная Феня выбежала во двор, влезла на приставленный к стене бочонок и крикнула: -Федя, отец неволит меня за Гришку Беловолова. Прощай, Федя!» Всполошился и Фёдор. На требования сына, нынче же сватать, Павел Дементьевич сказал:- Этот хитрый мордвин так вот и отдаст нам своё дитятко! Он чай зятя себе ищет среди богатеньких» « Да и рановато ещё тебе, сынко, жениться» «Да, а когда будет в самый раз,-встрял в разговор Андрей,- Феня будет уже мадам Беловолова»
Первый заход был неудачен. Фёдор Иванович сказал:- За оказанную честь благодарю, но могли бы и не приходить. Моя дочь обещана Аристарху Тимофеевичу. А я своих слов на ветер не бросаю.
«Или Феня будет наша, или сына у вас не будет!» Давясь слезами, объявил родителям Фёдор. Аксинья Ивановна кинулась за советом к Василисе- хитроумной жене Ефима Павловича. Та посоветовала привлечь к делу Семёна Самойловича, зятя Фёдора Иваныча. Ещё более хитроумного, чем сама Василиса. Но Фёдор Иванович и из-под Семёна Самойловича попытался вывернуться: «Отказать Аристарху я не могу. Калым полученный за Феньку, я уже потратил на её приданое.» « Ты о каком приданом говоришь, дядя? Никакого приданого у моей сестры нет!-вмешался в разговор Сергей» «Как это нет! Ну-ка открой вон тот сундук!» Сергей открыл. Пусто. Серёжка ещё на кануне разговора всё Фенино приданное перетащил к Евдокии, самой старшей дочери Фёдора Ивановича. «Что же мне теперь делать!? – с досадой выдохнул мой будущий дедушка Фёдор. И злобно глянув на Сергея:- Ты что ль будешь возвращать долг Аристарху!? Или может быть ты, Семён?» «Ладно,- сказал Ефим Павлович,- соглашайся, Фёдор Иванович, А с Беловоловыми я как-нибудь сам дело улажу». Хоть и со скрипом, но двух быков Аристарх от Ефима Павловича, в счет покрытия ущерба, принял.
Так что же теперь получается? Выходит, за своё появление на свет я обязан Серёжке? Моему двоюродному дяде Сергею Константиновичу?
хххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
*мой дедушка Фёдор потом и в колхозной конеферме был главным пестуном молоденьких жеребяток. ** Родная мать Федосии Фёдоровны умерла, заразившись сыпным тифом, в 1922-ом году.
