Это был не обычный маршал. То есть не сам по себе маршал. Этот маршал был министром обороны Советского Союза. До этого я его никогда не видел. Ну в смысле живьём и вблизи не видел. А так-то, по телевизору — смотри-не хочу! Знал, конечно, что он на стрельбы заявится, но всё равно неожиданно получилось.
В начале срочной я был прикомандирован к полигонной команде в Алабино. Это где сейчас взрослые мужики на танках в биатлон играются. Не знаю, как сейчас, но тогда Алабино было логовом гвардейской Таманской дивизии. Ну а её вояки были личной гвардией министра обороны Устинова. Неофициально, конечно. И вот министерство обороны устроило в нашем полку инспекторскую проверку боеготовности. Это было в аккурат после того, как Войцех Ярузельский у себя в Польше «солидарность» утихомирил. Не без нашей помощи, естественно. Ну и конечно же Дмитрий Фёдорович решил лично на нашу боеготовность позырить. Такие проверки проводились раз в пять лет, и, конечно, дорогого стоили. Дорого стоили звёзды на погоны: кому-то давали, у кого-то снимали…. Но покоя не было ни кому: ни командирам, ни солдатам.
Ну и вот, значит: распахиваю я дверь с центрального пункта управления стрельбой, выхожу на воздух проветриться, а там дедок какой-то ошивается. Сам субтильный, худенький, в позолоченных бабьих очёчках, рожа красная, испитая какая-то… Это уж потом внимание обратил, что весь в золоте он. В смысле что фуражка, погоны, петлицы и кокарда все в золотом шитье. Да и звёзды маршальские на гербе СССР крепятся. Опешил, но не растерялся, вытянулся в струнку и гаркнул елико возможно громко, чтобы внутри услыхали:
- Товарищ маршал Советского Союза! Старший оператор главного мишенного поля — гвардии рядовой Кузнецов!
Тот довольный руку тоже под козырёк:
- Здравствуйте, товарищ!
- Здравия желаю, товарищ маршал! Прошу проследовать на КП,- а сам дверь вовнутрь распахиваю и ору в толпу: - Товарищи офицеры!
С наблюдательной вышки всех лишних как ветром сдуло. Остались только Устинов, командир полка и его зам. по боевой подготовке гвардии майор Иванов. Ну и я, конечно! Стрельбами рулить кому-то нужно же?
На стрельбы пришла седьмая рота. Ротный прибежал на вышку, доложился и выбежал. У меня невольно вырвалось протяжное «о-о-ох!». Устинов встрепенулся:
- Что вздыхаешь, солдат? Плохо стреляют?
- Да в том-то и дело, что хорошо!
- Так в чём же дело?
- Это же чистые черти: мишени в щепки разносят, а операторам после каждой смены менять!
- Зимой ночи длинные — успеем! Неужто уж так хорошо стреляют?, - Устинов хитро подмигнул.
- Из "калашмата" со ста метров в лампочку от фонарика попасть — это что-то! Да впрочем сейчас сами увидите.
И пошла стрельба… Вышло всё по-моему. Рота лупила не по-детски. У всех до одного оценка «отлично». Наступила смена подразделений. Я сбегал за чаем и бутербродами с белым хлебом и маслом. Чай мы приготовили особый — на корочках от апельсинов и мандаринов, присланных роднёй на Новый год. Меня поразил хлеб «по-Устиновски». Обычная армейская буханка белого нарезалась толщиной около 5 миллиметров! Даже на свет просвечивала! По пункту управления разнёсся аромат цитрусовых. Устинов и командир полка закурили. Майор Иванов не курил.
- А что, солдат, следующая рота так же хорошо отстреляет?
- Так же.
- Это вроде ведь рота почётного караула?
- В народе говорят: «хрен редьки не слаще».
- Ну знать подполковник действительно хочет стать полковником, коли у него солдаты так стреляют!
Командир полка аж расплылся в лужицу от удовольствия! Глядя на маршала, он стряхнул пепел от сигареты…. прямо в чашку майора Иванова! Потом заметил, но извиняться не стал. Это заметил и Устинов.
- Ладно, будем думать,- пообещал он и… стряхнул свой пепел в чашку командира полка!
Утром маршал прощаясь снова пожал мне ветку:
- Спасибо за чай, солдат!
Я честно не мыл руку месяц. А через неделю командир приезжал на полигон хвастаться полковничьими погонами и папахой.
