Пертурбация

Все мы – большие любители уютных и удобных вещей… Хотя…, впрочем, да, бывают среди нас исключения, но их не так много и сейчас речь пойдёт не о них. Речь пойдёт об обычном обывателе, утомлённом затяжным периодом в жизни, когда ничего не получается и хоть волком вой: кругом одни проблемы, и как их решать – остаётся загадкой. Хорошо, итак, долой вступление, и начнём по порядку.
Я пришёл с работы, сел на кожаное кресло и, утонув в его объятьях, слегка задремал. Снилось мне что-то нейтральное: я шёл по некоему абстрактному ландшафту, среди моря и сосен, куда-то к морю. В то время, когда я подошёл к морю, я вдруг понял, что до настоящего моря я не доехал. Передо мной был не то залив, не то устье большой реки и я, раздосадовавшись на себя, ходил вдоль берега, смотря на вдруг ставшие огромными волны, и думал, как мне быстрее обогнуть вон тот дальний мыс на горизонте, за которым было настоящее море. Всё больше недоумевая из-за отсутствия плавсредств в этом водоёме, я плюнул на идею добраться до моря водным транспортом и начал искать машину.
А тем временем, кресло покачнулось, задрожало слегка, потом сильнее и сильнее и… оп, исчезло вместе со мной в другое измерение. И я вдруг осознал, что море – это наш синий коврик перед дверью, а мыс – один из моих тапочков. «Странно, как изменчив этот мир, - подумал я, - Уж от кого, но от своей тесноватой двушки я такого не ожидал…»
- Ну и что всё это значит?! – задал я вопрос в пустоту.
Странно, но что-то прошуршало мне в ответ. Неужели я не один? Тараканы? – Вряд ли. Их поморили недавно и основательно. Тогда кто?
- Хм… - отозвалось эхом и продолжилось, - Я… здесь.
- Ты – это кто?
- Тапок, кто же ещё – голос прилип к моему тапку и продолжал, - Что, не можешь поверить?
- Ты знаешь, я уже ничему не удивляюсь, - проронил я, - Давай так, пока ты говоришь. Когда закончится мой сон, я тебя помою наконец… Извини, понимаешь, некогда всё.
- Да ничего, ничего, - тон тапка плавно перетекал от нейтрального к подобострастному, - Не беспокойся. Я так уж привык. Ну, что ж поделать… Я так просто, заговорил из-за того, что чувствую, как ты одинок.
- А что, тапки понимают, что такое одиночество? – вырвалось у меня.
Воцарилась пауза минут на пять. В это время я взлетел, сделал круг по квартире и вернулся. Зависшая тишина, наконец, прервалась:
- Ты удивишься этому, но всё вокруг тебя не одиноко, пока ты это видишь. Не будет тебя – не будет одиночества. И нас тоже не будет.
- Кого вас?
- Нас, твоих соратников, твоих вещей. Вот ручка в сортир не так же просто сломалась. Она расстроилась, что ты её резко повернул… Ну, это понятно, что ты не нарочно. Но, прости! Прости! Можно дать тебе совет?
- Конечно.
- Попроси у неё прощения. Пожалуйста.
- Конечно, попрошу, - поспешил ответить я и полетел к ручке.
Я подлетел и увидел, как она обвисла, кривобокая и неуклюжая, слегка пошарпанная, с отколотой шпонкой внутри. Когда-то хотел заменить эту старую ручку на новую, чего я только не предпринимал, чтобы открутить винтик, фиксирующий её на стержне. Не получилось открутить шестигранником - пытался прокрутить отвёрткой, настойчиво и сильно дёргал её, расшатывал, ничего не помогало. И вот она висит с тех пор, сломанная, и её грустный вид продолжает давить на меня.
После моего извинения она чуть дёрнулась и прошептала:
- Спасибо тебе.
- За что?
- Как за что? За то, что ты извинился. Когда меня не будет… Ну, когда ты найдёшь себе другую и забудешь обо мне, я замолвлю о тебе словечко… Ой, я проговорилась! Какая я неуклюжая! Всё, замолкаю. Ещё раз спасибо…
Она замолчала. А я подлетел к тапку обратно, чтобы сказать ему, что я извинился. Но он молчал. И тут я вдруг понял, что я большой, нормальный, в негодовании ищу свой второй тапок, который в прихожей непонятно почему. И вот он, блин.
Подойдя к ручке, я осмотрел её внимательно, достал инструменты, не спеша открутил винтик, заменил её на новую и… неожиданно проснулся.