Втолкнув своё тело внутрь, туда где свет и звучит музыка я вновь убедился что большой, радостный мир существует и в нём ничего не изменилось. Всё те же женщины двигались на освещенном танцполе всё те же мужчины вбивали в себя спиртные напитки. Уездные шлюхи с безобразно яркой китайской косметикой освещали мой путь вспышками зажигалок окуривали дымом сигарет с ментолом, запуская руки в обдолбанные глаза.
Взведённой новой жидкостью я взбудоражено перебираю в кармане пачку сигарет пританцовывая под хит прошедшего лета. Посасывая очередной леденец мимо проходит девочка-мальчик с короткой стрижкой и голубыми волосами. До пояса она одета как провинциальная пост-панк гёлз, чуть ниже переходя в некий еле видимый садо-мазохизм чтобы закончиться у пола клубной девицей работающей по вызову. Старая знакомая, я не знаю ни имени ни адреса но помнится на встрече нового года мы вступили с ней в неясные близкие отношения. Хотя кто знает, кто знает, женщины такие одинаковые, словно сошедшие с конвейера автомобили. Пока не поставишь на ней свой личный номер ни за что не отличишь. Толпа танцующих дрожит своим многоголовым телом подогретым пивом, водкой и привычной похотью. Нестерпимое, несдерживаемое желание стекает по влажным стенам, запотевшим окнам к ногам незадачливых посетителей. И я вхожу и меня засасывает по самое горло. Ко мне протягивают ватные руки, кто-то задаёт наводящие вопросы хлопая по спине, произнося имена и даты, протягивая бутылки, стаканы и иную тару с мутной жидкостью. Всё как обычно, всё как обычно, некая сила прокатила меня по привычному маршруту давя разбухшие окурки и окружающих людей. Но прежде чем отдаться на волю воли замечаю старых знакомых; любителей ультранасилия высматривающих новых жертв своей обходительности. Помнится и я с ними встречался и не скажу что они слишком понравились.
Упругий звук бьёт по больной голове, вбивается в пересохшие лёгкие и крупной свинцовой дрожью пробегает по спине к ногам. Обдолбанные люди с оскаленными ртами как с рекламы зубной пасты бьются в любовном припадке сталкиваясь друг с другом, падая и поднимаясь вновь словно кто-то невидимый но достаточно могущественный играл в гигантский кегельбан. Женщина кричит в сладостной истоме то ли получая удовольствие то ли давая, впрочем не вижу в этом большой разницы. На меня падают многочисленные мужские и женские тела нелепые, нетрезвые с покрасневшими прыщавыми лицами, что-то кричащими издающими цокающие звуки. И если бы я мог полностью раствориться во всём этом, отдаться процессу разделки мясных туш, падать на пол стирая тысячелетнюю пыль и взлетать вверх к стеклянным звёздам дискотек. И смотреть тревожным взглядом на упругие женские соски, прогоняя терпкую жидкость по своим гландам любовно и преданно всматриваясь в осоловевшие глаза друзей. Но здесь я один, совсем один и несмотря на вибрирующих вокруг людей одинок словно Микки-Маус из ещё не нарисованной серии. Здесь я центр сверкающей пустоты, место гигантского взрыва от которого во все стороны разбегаются звёзды и галактики. Но моё тело продолжало двигаться абсолютно автономно, подогретое маленькой литиевой батарейкой передвигаясь по зашифрованным квадратикам бетонной поверхности. Ты стоишь прижавшись к подруге оживлённо переговариваясь о новинках целлофановой моды вычитанных из журнала «Подросток-переросток» и последних событиях непритязательной жизни. Я нахожу взглядом твои глаза, пытаясь что-то объяснить, успокоить, поправляя спадающие очки, соприкасаясь разгоряченным телом с детской татуированной плотью пальцев. Пролезая внутрь, туда где тепло и влажно а мама не загоняет рано домой. И пусть ты мне не веришь и пусть ты привычно киваешь словам, напряженно сосредоточенно думая о дальнейшем. Мы танцуем вместе заинтересованные продолжением бесконечной истории. Мы танцуем заползая друг в друга ожидая момента беззащитности, открытости, неброской наготы нашей плоти. И голубые волосы ткут мою ладонь что-то объясняя. А я обещаю что буду хорошим, не буду делать тебе больно и быть может привыкну к теплу. Ну а теперь запоминаю твой воздух, твою неспешную речь, запах нагретой кожи, постепенно проваливаясь в наступившее безразличие. Нам осталось лишь убежать из этого передвижного цирка но ты не слышишь меня и словно что-то задумав меняешь свой цвет и свои позывные. Несовершеннолетний сопливый урод с бритой головой хватает тебя за руки и уволакивает прочь в темноту отхожей ночи.
А я продолжаю танцевать мало по малу входя в нужный ритм, понимая правила здешней игры, всё удачней бросая костяные кубики. Двигаюсь забыв обо всем, повторяя одни и те же слова с легким нетрезвым акцентом. Запоминая пейзаж посланный мне из прекрасного далёка. Продолжая ночь в стиле буги.
|
