Эта копеечная история имела место в начале 60-х годов во время моей службы в топографическом отряде. Финансистом в отряде служил мой земляк из Курской области майор Попов Василий Васильевич. Отличный специалист и прекрасной души человек. Его уважали все офицеры и сверхсрочники.
Не знаю почему, но уходя в очередной отпуск, он всегда предлагал командиру отряда на это время исполнение обязанностей начфина возлагать на меня. Я не раз пытался отказаться от «работы с деньгами», ссылаясь на то, что я врач и в финансах, кроме своего денежного содержания, совершенно не разбираюсь, но, в конце концов, из уважения к земляку соглашался.
Василич тщательно инструктировал меня, возил в городской банк для знакомства, и я выплачивал денежное довольствие офицерам, сверхсрочникам и зарплату служащим. После возвращения из отпуска Василич проверял всё, что я «натворил» в кассе, денежном журнале и, к моему удивлению и радости, не находил ошибок.
Кстати, именно он на собрании офицеров и служащих отряда предложил избрать меня председателем кассы взаимопомощи. Для тех читателей, кто не знает, что это такое — краткая справка. Касса взаимопомощи (КВП) представляла собой добровольную организацию военнослужащих и служащих Советской Армии, объединяющихся для оказания взаимной товарищеской материальной помощи. Действовала касса на основании устава, являлась юридическим лицом, имела счет в банке. При вступлении в КВП уплачивался вступительный взнос в размере 0,5 % месячного заработка, и такая же сумма вносилась ежемесячно, как членские взносы. Гашение, полученной в КВП ссуды, производилось ежемесячно путем удержания некоторой суммы из денежного содержания или заработной платы. При выходе из КВП, выбывшему члену возвращались все уплаченные им членские взносы.
Но вернемся к нашей… копейке. Однажды зимой я дежурил по части. Рабочий день закончился, и все офицеры и служащие ушли по домам.
Около полуночи я пошел проверять кабинеты штаба. Отопление в штабе было печное. Солдат-истопник, уходя в казарму, доложил мне, что все печи погашены, электроприборы во всех кабинетах выключены.
Подхожу к кабинету начфина и сквозь щель в двери вижу, что там горит свет. Вхожу в кабинет. За столом сидит Василич. Крутит ручку арифмометра и щёлкает косточками на счётах.
— Василь Василич! А Вы, почему не идете домой? Поздно уже. Первый час. В чём дело?
Откинувшись на спинку кресла и забросив руки за голову, он, закрыв глаза, тихо говорит мне:
— Вторые сутки не могу найти копейку. Куда она делась? Не понимаю… Ты же знаешь, что в денежном журнале всё должно сходиться «тик в тик». Это его любимое выражение. Пытаюсь шутить:
— Я дам Вам десять копеек и бросайте всё к …
Василич смеется:
— Я бы уже и сам рубль или даже червонец положил в кассу, но ведь нельзя. Надо искать её…! «Пока не найду – домой не пойду», — говорит он в рифму.
Я предлагаю ему помощь:
— Василич! Сейчас я с начальником караула пойду, проверю посты, вернусь и помогу Вам. Найдем её, не переживайте…
…Мы сидели с ним несколько часов и, в конце концов, перелопатив несколько томов и десятки ведомостей, нашли ошибку и эту чёртову копейку. В денежном журнале всё стало «тик в тик».
Усталый Василич пошел домой. А я прилег на топчан, но заснуть так и не смог. В голове до рассвета назойливо звучало: «Копейка рубль бережет! Копейка рубль бережет!».
