причём слепо и твёрдо, куда сильней, чем в того же Христа…
Но – поддаться на суеверие… Недостойно Вождя.
– Мы должны залезть в эту Пещеру послезавтра. А завтра соберёмся, уложим чумы, запасём продукты… И всё остальное. Как раз для нашей безопасности мы и полезем туда – вдруг удастся поселиться там. Нам нужны новые подземелья – вспомни: нас больше, чем Дом может вместить. Женщины постоянно скандалят. Разделяться пора. А тут – такая удобная Пещера. Незанятая.
– Ладно, ладно… Спорить не собираюсь. – а ещё бы! Жена несчастного Яди – одна из самых склочных мегер в их Общине! И всё, что она «недобрала» в трапезной или Прачечной – обращается на голову Яди, – Надо – так надо… Но, может, всё же – летом?..
– Нет, Яди. Чует моя задница, что отсрочкой тут ничего не выиграть. Если уж Пещера простояла после Войны столько веков – неделя или даже месяц ничего не решат, конечно. Но! Нам-то дней через десять уже сеять надо будет. Сам знаешь – тут уж не до разведки: займём опять всех трудоспособных.
Так что – послезавтра!
Послезавтра настало быстро: в сборах и неизбежных при них проволочках незаметно проскочил целый день.
Вышли до рассвета. Сквозь непролазный бурелом лезть смысла Хольгер не видел, поэтому вёл так, как они добирались до этого: по проложенной тропе в почти нужном направлении, а потом – вдоль скалы Момсена.
Хольгер иногда оглядывался: нет, цепь из пятнадцати отобранных им Охотников двигалась целеустремлённо, спокойно, и абсолютно бесшумно. Даже нарты, волочимые по снегу и хвое, не скрипели полозьями. Всё верно: на то и профессионалы. Лишние движения и звуки им ни к чему.
К обеду добрались до оврага.
Хольгер скомандовал:
– Яди и Кнут. Со мной. Возьмите приборы. Остальные – рассредоточиться. Занять позиции вокруг оврага. Установить чумы. Не шуметь, ждать нас.
Тихие возгласы «Так точно, Вождь! Слушаемся!..», и прочие подтверждения, что им понятны указания, вовсе тишину пасмурного дня не нарушили – были чуть слышны.
Убедившись, что факелов у него в рюкзаке достаточно, он поднял зажжённый в левой руке, а правой перехватил копьё поудобней. Хотя уже чуял – копьё здесь не понадобится. А вот приборы… Кнут еле тащил здоровенный футляр с газоанализатором. Яди было полегче – микроскоп, ручной электрогенератор, и древний счётчик весили немного, и нести их куда сподручней.
Сегодня они продвигались вглубь пещеры гораздо медленней и осматривались уже не столь опасливо: знали, что по-крайней мере первые метры безопасны. Кнут изредка ворчал и приотставал – как понял Хольгер, боролся с неподатливым футляром, и слал тяжеленному прибору в нём всяческие пожелания. Однако когда они прошли уже с пару километров, а в окружающем тоннеле не изменилось ничего, забеспокоился и Хольгер.
– Первая Станция.
– Есть, Вождь. – показалось ли ему, или его спутники вздохнули с облегчением?
Пока устанавливали газоанализатор, подсоединяли провода, и зажигали свечи для микроскопа, Хольгер лично беличьей кисточкой отобрал пробы с пола – на предметное стекло. Яди, водивший в это время вокруг усиками счётчика, порадовал:
– Остаточный фон есть. Втрое выше, чем сейчас у нас в Пещере. Но – ерунда. Жить можно. Единственно, вот что беспокоит…
– Да, Яди?
– Что здесь нет крыс, мокриц и летучих мышей. А ведь пещера – словно создана для них. В меру сухая, пустая, каменная… наверное, не в радиации всё же дело!
– Посмотрим. Ну, Кнут, что там?
– Придётся ждать ещё минуты три. – Кнут, вращавший рукоятку генератора, запыхался. – Здесь прохладно – по колонне идёт медленно.
То, что по ректификационной колонке раствор реагента проходит медленней, не насторожило Хольгера – то же самое бывало и дома, на холоде.
К этому времени и Яди справился с изучением бацилл-микробов:
– Обычный набор. Всё то же, что и в любом месте леса или реки. Только вот… Дохлые они все!
Ух ты!.. Чтобы убить стандартно-смертельный набор болезнетворных микробов и бактерий, к которому жители всех выживших Общин давно обзавелись иммунитетом, нужно действительно – что-то… Очень сильное!
Охотники и Вождь переглянулись. Однако никто высказать пришедшие на ум рассуждения не осмелился, а Хольгер просто кивнул отдышавшемуся Кнуту. Тот сказал:
– Воздух в порядке. Дышать можно смело. Опасных газов или ОВ* нет.
*ОВ – отравляющие вещества.
– Значит, всё в порядке?
– Ну… есть кое-что. Необычное. В шесть раз повышена концентрация радона. Это может значить, что там, в глубине, медленно разлагается что-то радиоактивное. Но – хорошо упрятанное. Или – надёжно запечатанное.
– Надо же. А вдохновляет. На продолжение разведки. – буркнул Яди.
– Хватит, Яди. Обследовать всё равно придётся. Пакуйте барахло.
Следующую Станцию сделали ещё на четыре километра дальше от входа, и примерно на полкилометра, по прикидкам Хольгера, ниже поверхности. Здесь радона оказалось ещё вдвое больше. Хорошо хоть, дышать он никак не мешал.
Хольгер понимал, конечно, что капитальные исследования сильно замедляют их продвижение, но не видел смысла в излишней спешке: лучше подстраховаться. И выявить что-либо опасное сразу! Чтобы в будущем избежать возможных осложнений.
Но вот, спустя ещё пару километров (Хольгер уже всерьёз собирался вернуться!) впереди замаячило нечто серое, гладкое, перекрывающее тоннель поперёк.
Перегородка. Пробка. Стена.
Такая же почти сейчас и у них перекрывает надёжно жерло Пещеры, чтобы не мог вломиться никто посторонний. Только их стена из гранитных кирпичей и замаскирована.
А эта – вся на виду. И – из монолитной броневой стали. Не ржавой.
Это они узнали, постучав по ней костяшками пальцев, а затем и штативом микроскопа. На поверхности, похоже, когда-то что-то было написано, но вот краску время и сырость не пощадили: неряшливо выглядевшие, и свернувшиеся словно осенние листья, ошмётки, лежали под стеной. Хольгер буркнул:
– Делаем Станцию три, и, если всё в порядке – отдыхаем. И едим.
Всё оказалось в порядке. Однако кусок буквально не лез в горло Хольгеру – он заметил, что и Кнут ест, поминутно запивая из фляги. Яди жевал методично и спокойно, уставившись в одну точку – как и всегда. Вот только сегодня эта точка располагалась в тоннеле, в том направлении, откуда они пришли…
Хольгер же за время трапезы пристально всматривался в перегородку: должен быть небольшой проход! Дверь! Потому что иначе смысла нет в этой преграде!
Проход нашёлся не совсем такой, как он думал: тонкая, буквально ниточная щель в боковинах, вокруг всей сплошной перегородки. Ах, вот как. Она, стало быть, сдвигается…
– По-моему, я знаю, как открыть. – Яди указал рукой на большой штурвал, закреплённый в железной коробке, выступавшей из стены сбоку, – Наверняка они предвидели, что электричество скоро закончится, и всё придётся делать механически, вручную!
Хольгер покивал:
– Думаю, ты прав. Доели? – спутники кивнули, – Приступим!
По часовой провернуть не удалось. А против – пошло довольно свободно. Один поворот штурвала вызывал немыслимый скрип-скрежет где-то в глубине скалы, и приоткрывал сдвигавшуюся целиком вбок, в нишу в скале, многотонную перегородку, примерно на миллиметр. Но они не стали сразу лезть внутрь – вначале исследовали воздух, выходящий из предусмотрительно приоткрытой сантиметровой щели.
А ничего необычного. Только радона ещё в два раза больше…
Крутили штурвал уже с ругательствами – абсолютно они на черепашью скорость открытия могучей и равнодушной стены не влияли. Зато успокаивали хоть как-то душу… Когда щель достигла двух ладоней, Хольгер попробовал протиснуться. Получилось. Он снова повесил на спину снятый рюкзак. Кнут передал футляр. Микроскоп и генератор Яди протащил сам.
И вот они стоят внутри огромного гулкого пространства, пытаясь тремя дохленькими факелами разогнать нависающую словно ощутимой чёрной массой, глухую темноту и тишину… В которой угадывались чернильные пятна трёх узких коридоров.
– Давай-ка ещё три факела. Сейчас не до экономии. Нужно осмотреться.
Яди снял со спины рюкзак с «дровами», и они зажгли от горящих ещё три факела.
Не сильно-то это помогло. Да, вперёд, и в обе стороны уходили три коридора. Стены и потолок этих уже были аккуратно выровнены и даже покрашены. По низу – в голубой, поверху – в белый цвет. Примерно в полукилометре, насколько можно было различить в неверном мерцании, боковые коридоры оканчивались словно бы тупиками. А вдоль них видны были ещё тёмные щели: похоже, поперечные коридоры.
– Яди, Кнут. Станция четыре. После чего оставляем оборудование здесь, у перегородки. Дальше идём налегке.
– Да, Вождь. А можно оставить здесь же оружие? Вряд ли здесь есть кто живой…
– Согласен, что «кто живой» тут вряд ли есть. Но оружие берём с собой. – возражений не последовало. Значит, его люди тоже боятся. Боятся этого места. Где, вроде, подохли даже микробы, и
