— Давайте! Давайте!
Всё, как в тумане. Бегают люди в форме, кричат, указывают куда-то. Слышны выстрелы из пушек, снова крики. Уже кто-то во всю глотку орёт уходить. Я метаюсь из стороны в сторону, не зная, куда деться, и что сделать. Кто-то резко схватил меня за руку, пихнув в сторону.
Мне кажется, будто в тот момент меня там даже и не было, я толком ничего не сделал, но тогда почему меня скинули в лодку — в последнюю лодку? Что я сделал такого, чтобы спастись? Почему спасли меня?
Я не мог в это поверить. Я плыл в лодке уже намного дальше от крушения, от врагов, от боя. Но ничего я больше не видел кроме бескрайнего океана, синих вод волнующихся и качающих мою лодку. Что-то будто щелкнуло в один миг, и я осознал, что остался совсем один. Это было до безумия странно, я готов был в этот же момент спрыгнуть в воду, но что-то будто удерживало меня.
Я увидел велса на дне лодки, взял их в руки, стало тяжело, я опустил их в воду и начал грести. Я какое-то время не мог совладать с бешеным потоком воды, но потратив не мало сил, сумел это сделать, но я совсем не знал, куда же мне плыть, потому мои попытки как-то спастись, казались заранее тщетными.
Уже наступил вечер, на небе зажглись звезды. Я стал оглядывать по сторонам, вдруг увижу свет маяка. От чего-то в голову пришла история деда, которую он рассказывал мне в самом детстве. Я её почти не помнил, но всё же я точно знал, что дед рассказывал про маяк, который указывает путь к суше в любой точке океана, будь ты близок к берегу или далёк от него, ты всё равно увидишь яркий луч света, указывающий на берег.
У меня появилась надежда, но она была такой маленько, что граничила с обреченностью, будто ещё полшага и пропасть. Но несмотря на это, я продолжал надеяться.
Я продолжал смотреть по сторонам, у меня уже начиналась паника. Вокруг была сплошная водная гладь, мрачное небо и я. Я молился, чтобы мою лодку не перевернуло волной, чтобы не начался шторм или меня не съела большая рыбина.
Неожиданно я поймал глазами луч, который светил прямо мне, и я будто бы сам зажегся от него. Я не допускал и мысли, что уже схожу с ума, что мне являются галлюцинации, что я нахожусь в бреду, уже давно утонув, а этот луч света дорога в мир иной.
Я не задумываясь, решил, что это тот самый маяк из дедовой сказки, что он нашел меня и показывает мне путь. Где-то внутри я задавался вопросом: «Почему же спасли меня? Почему я вижу этот свет, который спасает меня?» И он продолжал меня беспокоить, ведь я не мог найти на него ответа, будто это было что-то за гранью моего мировоззрения.
Уже гребя долгое время, я очень устал, руки ныли, и уже давно проснулся голод, но искорка, которую мне дал этот свет разожглась во мне огнем и дала сил. И я стал грести, так грести, что вода плескалась во все стороны, что не было для меня уже никакого страха, ни морских глубин, ни ночного мрака, ничего.
Мои руки болели так, как мне и не снилось, да даже я подумать не мог, что когда-либо смогу столь устать, что из-за онемения не смогу чувствовать пальцев. Солнце уже как некоторое время вышло из-за горизонта, свет, который меня направлял погас. И в это же время я осознал, как мне плохо, меня будто выворачивало изнутри, потому что вместе со светом погас и огонь внутри меня, дающий мне силы все это время.
Я согнулся пополам, зажмурился и закусил губу, будто бы это могло мне чем-то помочь, я просидел так какое-то время, пока не стало легче. Лодку качало из стороны в сторону, ее хотело унести течением вместе со мной, сбив с правильного направления, потому мне пришлось вновь онемевшими пальцами схватить весла.
Но вскоре я увидел сушу. Совсем маленький кусочек, синеющий на горизонте, растущий с каждым рывком. От радости меня стало трясти, и я чуть не выронил весла. Слезы счастья незаметно потекли по щекам, но я не мог радоваться, как положено, ведь до сих пор меня окружали воды, а в голове крутился наващивай идеей неприятный вопрос: «Так почему же спастись должен я?»
---
Поздний вечер. Девушка лет двадцати по-своему обычаю поднялась на самый верх маяка, где можно было осмотреть бескрайний океан и полюбоваться редко проплывающими кораблями, хотя те могли таить в себе и опасность, так как могли оказаться вражескими. Она была дочерью смотрителя маяка, потому ей разрешалось ходить на главный верхний этаж, где находился фонарь, показывающий путь.
Еще поднимаясь, она заметила, что с последнего этажа не льется свет, как обычно это бывает. И вправду фонарь включен не был, а смотритель уже спал в своей комнате, забыв включить его.
Она подумала спуститься вниз и разбудить отца, но отдернула себя и разобравшись, где рубильник, дёрнула его вниз, тот опустился на половину, свет замерцал, а после рычаг поднялся обратно и свет погас. Девушка раздраженно вздохнула и попробовала еще раз сама зажечь фонарь. Она, стиснув зубы, надавила на рычаг сильнее, как могла. Опять не вышло, и она, рассердившись, ударила со всей злобой по рычагу.
Девушка сразу же схватилась за руку, зажмурившись от боли, она согнулась пополам, зажимая руку, думая, что таким образом боль стихнет. Прошло достаточно времени, когда она наконец открыла глаза, сразу же зажмурив их снова, так как ее ослепил яркий свет.
Боль ушла из-за радости, так как рычаг наконец был опущен.
---
Солнце заканчивало свою дорогу по небу, а я добрался до берега. Я в это по началу даже и не поверил, но вот лодка билась носом о землю, не желая двигаться дальше. Я суетно встал на ноги, тех, как и рук я не чувствовал. Я смог выбраться из лодки, что далось мне с трудом. Мои ноги подкосились, и я упал на песок, потеряв сознание.
Очнулся я, уже лежа на чем-то мягком, вроде то была кровать. Разбудил меня громкий крик, который я не сразу понял, но будто специально повторившись, он дал мне осознать слова, которые громко кричал женский голос:
— Отец! Победа! Мы выиграли!
Я резко подскочил на кровати, сам воскликнув:
— Мы победили?!
Резка меня схватила боль, и я упал обратно на подушку. Воцарилась тишина, после услышал быстрые шаги, и в конец надо мной нависла девушка, чье лицо было столь милым, что я сразу и не понял, откуда взялось столь прекрасное создание.
Девушка вновь закричала:
— Отец, парень проснулся!
Я с трудом повернул голову и увидел мужчину лет так сорока с трубкой в руке, сидящего за столом у стены напротив.
---
Прошло уже много времени, а до сих пор помню эту историю. А ведь я все-таки нашел ответ на тот вопрос: «Почему выжил я?» И я могу сказать, что я сделал это ради себя, своей жены и родины.
