почудилось тихое ржание, и вороной конь с огненными безумными глазами незримо возник за спиной.
- Ну, не о покойном будь сказано, - заметил смазливый тип, - но такие люди, хоть сто лет проживут, а сделать ничего не успеют. Просто потому, что нет у них ни куража, ни амбиций. Они по жизни ничего не делают. В лучшем случае трудятся за копейки и считают, что все им за это должны. Добытчик, якобы, - он возвысил голос. - А добывают по сути пшик.
- Что? - удивился бабушкин внук и, смутившись, уставился в свою тарелку.
- Что с ним случилось? - осведомился лысый мужичок.
- Автомобильная авария, - пояснила Алекса. - Выскочил на встречку на своей куче металлолома. Вы представляете. Возился со своей фиестой, как с ребенком. А ее давно пора было пустить на запчасти. Вот и доездился.
«Как же так, ведь я на ней приехал, - удивился Марк. - А, понимаю... это не настоящая...»
Он поискал взглядом пустой бокал, не нашел и сходил за стаканом на кухню.
«Напьюсь, и пропади оно все пропадом. Может ли мертвый напиться? А вот сейчас узнаем».
И, покосившись на жену, наполнил стакан до краев.
Та, между тем, продолжала говорить.
- Почему не купил новую? Привык, якобы. Мол, привязался. Как будто она живая. Он бы и в ржавом корыте ездил, лишь бы не вкладываться в новую вещь.
- А в кредит? - сочувственно спросил кузен Алексы.
- А мы уже в кредитах, как в шелках. Вот что получается, когда человек не хочет расти. Когда ему лень развиваться. Стремиться к большим деньгам. И ведь была неплохая работа. Не бог знает что, но неплохая. Так началось — выгорел, тяжело работать с клиентами. Заболел якобы. Зато теперь ворочает железки за гроши — и доволен.
- Ворочал, - поправила ее Ханна.
- Что? А, ну да. Его дурацкие железки, да еще куча хлама — форд этот любимый. Хоть бы не позорился, покрасил его в какой-нибудь нормальный цвет.
- А что с цветом? - поинтересовался кузен Алексы.
- Черный.
- Черный?
- Немодный цвет, обычный черный, не металлик. И модель старая.
- Ааа...
«Бред, - устало подумал Марк, наполняя второй стакан. - Вот так умрешь, и никто слова доброго не скажет. Интересно, как это выглядит со стороны? Вино само себя наливает и само себя пьет? Или стакан в моей руке для других невидим, как невидим я сам? Наверное, так, иначе бы все удивились. А как проверить? Никак. Я призрак и все, что я делаю, не существует для остальных. Или существует?»
Смазливый тип заботливо приобнял Алексу, а та положила ему голову на плечо.
- Только ты меня понимаешь, Йорг. Семь лет прожить с этим... с таким...
Чопорная дама подняла палец.
- Дорогая моя, о мертвых или хорошо...
- … или ничего кроме правды! А правда в том, что он тюфяк тюфяком. Но ладно бы только это. Был бы Марк теплым, заботливым мужем, я бы стерпела. Но эмоциональной отдачи тоже никакой. Мы жили, как плохие соседи. Семь лет вечной мерзлоты. Только крутись вокруг него — то кофе свари, то печенье подай, то пульт от телевизора найди. Как будто я его прячу. Горячий ужин, чистота в доме. Все — мои обязанности. И хоть раз бы сказал «спасибо». Только ворчит и жалуется. А знаешь, когда он последний раз признавался мне в любви?
- Когда? - улыбнулся Йорг, еще крепче сжимая ее в объятиях. - Неужели перед свадьбой?
- Да кто ты хоть такой? - вслух спросил Марк. - Откуда взялся возле моей жены?
Разумеется, ему никто не ответил.
Алекса усмехнулась — едко и зло.
- Перед свадьбой? А вот и нет. Никогда. Ни разу. Хотя, наверное, любил... Когда-то. Но признаться, что кого-то любишь — это ведь слабость. А он воображает... то есть, воображал себя сильным. Любить — это значит дарить, а не только брать. А дарить у нас кишка тонка. У нас, как в джунглях, главное — первому съесть, а другой пусть хоть с голоду подохнет. Сильному не нужна любимая женщина, а только служанка, кухарка, поломойка. И чтобы все вокруг него крутилось. Да, Марк?
- Что за глупости, Алекса, - пробормотал он и вздрогнул.
Жена обращалась к нему! И смотрела в его сторону. Или это риторический вопрос? А взгляд пустой, в пространство?
Как часто мы приписываем себе то, что на самом деле предназначалось не нам. После четвертого стакана у Марка зашумело в висках, зарокотало тяжело и глухо, точно морской прибой. Море подступило к его порогу. Дошло до горла. Солью плеснуло на язык. Вновь послышался конский всхрап, метнулись наискосок тени — как будто не одна агишка, а целый табун ждал Марка под проливным дождем. Что им ливень, холод, темнота? Вода — их стихия. Мрачные и холодные глубины — дом родной, а сладкая человеческая плоть — их еда.
«Так и женщина, - подумал он, - притворяется другом, а потом увлекает на дно».
Захмелевшая Алекса, сидя в обнимку с Йоргом, смеялась его шуткам. Гости пили за свободную любовь. Смех, громкие голоса, бестолковые разговоры отзывались глухой болью, и не было уже сил слушать. Марк вышел на кухню. Сел за кухонный стол и сидел, вжавшись в угол и не зная, что делать. Он смутно помнил когда-то давно прочитанную книжонку о смерти, совет идти на свет в конце тоннеля или навстречу желтым огням. Но где эти огни, где тоннель? Мир вокруг казался обычным, и только Марк из него выпал, как сдутый ветром кусочек паззла.
Дрянная все-таки штука — смерть. Вроде ты все тот же — мыслишь, ощущаешь, ходишь и дышишь, а уже никому не нужен. Лишний, пустой человек, которого, оказывается, никто не любил, который всем был в тягость. Почему такие вещи узнаешь только после кончины? Почему при жизни никто не сказал в лицо? Не дал повода измениться, что-то исправить?
- Марк, будешь чай?
Он поднял глаза. У плиты, слегка пошатываясь, стояла Ханна с чайником в руке.
- Эээ...Что?
- Ну что ты на меня смотришь, как на привидение? Чаю хочешь, говорю? Налью горячий.
- Ты меня видишь? - изумился Марк.
- Конечно, вижу. Ты что, правда, поверил, что умер?
- А разве нет?
- Нет, - Ханна пьяно ухмыльнулась. - Это Алекса для тебя спектакль устроила. Ну, чтобы донести до тебя... э... всякие свои претензии и вообще... Потому что ты ее никогда по-настоящему не слушал. Я ей говорила: дурная шутка. Но ее разве переспоришь? Сестрицу мою. Ты это, Марк... не обижайся. Она как лучше хотела. Специально готовилась. Говорила, ты оценишь, потому что креативность любишь и вообще... Так что, не бери в голову. А чай возьми. Отрезвляет и вообще. Ты тоже много пил, я видела.
- А кто такой этот Йорг? - подозрительно спросил Марк.
- Ревнуешь? - хихикнула Ханна. - Да статист какой-то. Не знаю, где их всех Алекса выкопала. Артисты какие-то. Сценарий сама написала. Дебильный, правда? А они роли вызубрили. Бездарные актеришки. Ты это... не ревнуй. Он для нее, вообще, никто. Это все спектакль дебильный.
- Спасибо, сестренка, - кивнул Марк, вставая. - За правду спасибо. И Алексе то же самое передай. А чаю не надо. Я пошел.
- Эй, ты куда?
Он вышел в коридор. Пол уходил из-под ног, как палуба корабля. Вдогонку что-то кричала Ханна, и ржали во дворе вороные кони, и плескалось у крыльца призрачное море.
Море звало Марка, и, как преступник в ночи, он покинул дом. Он чувствовал себя не мертвым и не живым, а усталым и разочарованным. Он как будто очутился в странном месте — по ту сторону правды, чести, любви. Быстро наступившая ночь трепетала на сыром ветру, смотрела в душу голодными звездами и, как огромная птица, хлопая черными крыльями, разбрызгивала капли дождя. Блестел мокрый бок форда фиесты, отражая полную луну.
Марк неловко втиснулся за руль. «Только ты у меня осталась... подруга». Его затопила нежность к машине и отчаянная уверенность, что хоть кто-то в этом мире не обманет и не предаст.
«... притворяется другом, а стоит ей довериться, как превращается в монстра и увлекает на дно».
Нога давила на педаль газа. Стелилась под колеса дорога, аспидная в лунном свете. Скользили навстречу серебряные тени берез. У развилки правую руку свела судорога и старенький форд на полной скорости швырнуло на мост, потащило по узкому канату над бездной, где черное небо смыкалось с черным, как ад, морем, принимая в объятия вороного коня и его седока.
Чистюля
- Дело верное, - говорил Павел двум приятелям. - Живет она одна. Денег много. За жизнь и свободу выложит немало.
- Боязно как-то, - возразил один. - Черная ведьма все-таки.
- Глупое суеверие, и только, - отмахнулся Павел. - Выиграла битву магов два года назад. Учитывая количество дураков в нашей стране, денежных заказов получила немало. Есть, что взять.
- Ну, получим деньги, отпустим, а она полицию наведет, - занервничал другой.
- А кто сказал, что отпустим, - усмехнулся Павел. - Кто ее искать будет?
- Это без меня, - поднял руки первый, а другой лишь кивнул в поддержку.
- Ладно, - согласился Павел. - Сам решу вопрос, но тогда мне половина, а вам по четверти.
Те согласились.
Даша очнулась в незнакомом месте. Незнакомой комнате, незнакомого дома, предположительно, за городом. Память возвращалась туго. Какой дрянью ее отравили? Возле подъезда подошел мужчина и спросил, который час. Не хотелось отказывать в пустяковой просьбе, лишь, взглянула в айфон, как перехватило дыхание, и навалилась тьма.
Правая рука прикована наручником к дужке кровати. «Никелированная», - щелкнула первая мысль, и клубок легко размотался. Теперь понятно, что делать.
В комнату зашел знакомый по встрече у подъезда мужчина. Тридцать Четыре года, но выглядит старше. Сила и агрессия. Возможно, большая обида с детства. Как просто. Все, что последует позже, еще проще.
- Не будем тратить время, - начал знакомый. - Мы знаем кто ты и что можешь дать. Немного поделишься и отпустим. Только не лги, что бедна.
- Не буду, мальчики, - подошли еще двое. - Есть кое-что. Дома сейф, за картиной. Код скажу. Ключи мои уже у вас. Езжайте, проверьте. Только бардака не наводите. Патологически люблю чистоту.
- Проверить, - распорядился главный, - потом, сюда.
Обоих, как ветром сдуло. Слушаются.
- Что еще скажешь? - спросил, когда остались одни.
Какой прямой взгляд, дай-ка загляну. Мути-то сколько. Сейчас будем чистить. Светлеет помаленьку, пустеет. Восхитительные прозрачные глаза.
- Звать-то как?
- Павел, - какой замечательный, мертвый, безжизненный тон. Мой ты теперь. Но спешить не стану, растяну удовольствие.
- Обкурился?
- Что? - встряхнув головой, приходит в себя.
- Выглядишь плохо.
- Будешь помощь предлагать?
- Не могу, не умею. Я, ведь, черная.
- Не пугай, - отошел и осмелел, - неужели, сама не боишься.
- Так отпустите же, если отдам.
- Конечно, - и глаза отводит.
Стыдно стало. Значит, рано его еще. Поживет пускай.
Вернулись двое.
- Там, в сейфе камешки какие-то, косточки, перья, порошок серый, - Старается точно перечислять.
- Артефакты, - добавляет другой.
- Сообразительные, - искренне хвалю.
- А деньги где? - удивлен Павел.
- Какие деньги? - удивляюсь в ответ, - самое ценное для меня нашли. Даже бесценное.
- Почему не привезли? - рычит на приятелей.
- Мы не дураки, - оправдывается первый, - чтобы ей источник силы Привезти. Она нас тут же в бараний рог согнет.
- Ладно, -
| Реклама Праздники 20 Октября 2024Работников пищевой промышленностиРаботников дорожного хозяйстваДень военного связиста 30 Октября 2024День моряков-надводников 22 Октября 2024Праздник Белых Журавлей 1 Января 2025Новый год 7 Января 2025Рождество Христово Все праздники |