насторожился.
-- Мне нужен патефон времён Первой мировой войны. Для антуража в кафе. Не огромный, а среднего размера, в рабочем состоянии, пластинки того времени.
Хозяин закусочной недоверчиво покрутил деньги, что-то соображая:
-- Ты можешь за треть этой суммы в любом антикварном магазине купить патефон с пластинками, а в лавке старьёвщика, ещё дешевле. В чём подвох? – лёгкая угроза в голосе.
-- Понимаешь, пока меня не было, ко мне в кафе приходили неизвестные, с повадками полицейских. Задавали неудобные вопрос персоналу. Ответов не было. Мне нужно узнать кто такие, чего хотят?
Тот усмехнулся, Кивнул головой:
-- Понятно. Но, может так оказаться, что этих денег будет мало на патефон. Вещь-то антикварная.
Я был готов к такому повороту событий, достал точно такую же сумму:
-- Нужно, чтобы патефон и пластинки были настоящими, проверенными.
-- Это понятно. – он улыбнулся. – Ложные, пусть даже и очень похожими на правдивые никому не нужны. Сделаю, что смогу. Сообщу.
Мы тепло, церемониально распрощались. Ахмат был на месте, кивнули друг другу.
Неделя пролетела быстро. Посетителей по-прежнему было много. И это было удивительно. Обычно, наплыв быстро заканчивался. Это проверено было на прежних тематических фотовыставках. А тут даже в дневное время зал был забит битком, столы приходилось дополнительные выставлять. Работы хватало всем. Я тоже принимал участие. Но за моей улыбкой скрывалось раздражение. Я – русский разведчик, а работаю половым, пусть старшим, но халдеем! Тьфу! В шале во Франции и то было лучше.
Тамм не появлялся. Офицеров из штаб-квартиры НАТО прибавилось. Молва о новой экспозиции разнеслась. Им понравилось у меня. Американцы бывали почти каждый день. Плотно ужинали, выпивали умеренно. Пару раз был Браун. С ним были неизвестные штатские. Запись с камер наблюдения я в зале скопировал. Когда закончится «спячка», передам в Москву, пусть идентифицируют личности. Браун с кем попало, не будет встречаться за ужином. Он – птица высокого полёта.
Как-то ближе к обеду раздался звонок, это был хозяин пакистанской закусочной. Сказал, что привезёт патефон с пластинками.
Зашёл в сопровождении молодого паренька. Эллис, вспомнила его, заулыбалась широко и искренне.
Предложил пообедать. Вежливо отказались. Я трижды предложил, трижды отказались. Сказал, чтобы принесли чай с десертами.
Юноша распаковал патефон. В очень приличном состоянии.
Хозяин горделиво смотрел. Потом пояснил:
-- Это не просто вещь. А предмет с историей! Вот, смотри. Сбоку видишь длинную, глубокую царапину?
Я посмотрел, кивнул.
-- Это след от пули, что прошла боком, и чудом не повредила аппарат. Один из первых. Раньше были граммофоны. Большие, громоздкие. И вот в Англии в 1913 г. фирма «DECCA» стала выпускать патефоны специально для армии. Компактный, в чемоданчике.
Перехватив мой удивлённый взгляд, пояснил:
-- Пришлось стать специалистом. Изучил вопрос, чтобы подделку не подсунули. – на слове «подделка» упор. – Так вот. Вот тебе фотография.
Протянул фотографию, на которой изображён английский офицер в звании капитана рядом с этим патефоном, царапина была на том же месте, что и красовалась ноне.
Аккуратно подстриженные усы, уставшее лицо, горделивая осанка, фото сделано внутри палатки. Без сомнения, это был тот самый патефон.
Молодой человек из второго кофра с осторожностью извлёк около десятка грампластинок. С каждой он относился очень бережно.
Поставил одну. Вставил иглу, покрутил ручку, запустил двигатель, бережно опустил головку звукоснимателя и … со скрипом донеслась музыка. Старинная, английская песня о море.
Все, кто был в зале замер. Все разговоры стихли, повернули головы в нашу сторону, слушали.
Песня длилась около трёх минут. Потом раздались аплодисменты.
Юноша остановил патефон, вынул иголку:
-- Одна сторона – одна иголка. Запас привезли приличный. Они стираются быстро. Потом начинают убивать пластинку. Вот. – он выложил на стол коробку.
-- Спасибо! А как обслуживать? Техника старая.
-- Ты мне позвони. Он и придёт. Немного заплатишь. У парня светлая голова и золотые руки! – хозяин харчевни похлопал его по плечу. – Иди, на улице, обожди меня.
-- Дай парню хоть чаю выпить! На! За труды! – протянул парню купюру в десять евро.
Тот принял в полупоклоне.
-- Бери чай, вон столик освободился, устраивайся, а мы поговорим о погоде.
Хозяин кивнул головой, давая разрешение.
Подождали, когда тот пересядет, я вопросительно посмотрел. Тот цинично, с вызовом улыбнулся:
-- Полиция работает в этом прекрасном городе великолепно. Ты представь, что буквально через несколько дней после твоего посещения, полицейские нашли и арестовали двух мигрантов из Африки. Оказывается, они выследили пьяного офицера из штаб-квартиры НАТО, избили его и ограбили! Во время обыска нашли часть вещей, в том числе телефон, часы, кольцо. Вот они.
Он достал конверт и вытянул две фотографии. Было видно, что они сняты на камеру телефона. Снимки распечатаны на цветном принтере.
Продолжил:
-- Под тяжестью улик и полицейских тумаков, полностью признали свою вину. А вот опознание. Офицер опознаёт свои вещи. Сразу. Нападавших, крайне неуверенно, но после подсказки полицейских, очень уверенно.
Он явно потешался над ситуацией. Выложил снимки, как незнакомый мне офицер в форме канадских ВВС рассматривает выложенные на стол вещи. Фото в фас и профиль. Очень грамотно. Понятно, что делал полицейский в участке.
-- Оповестили военную полицию и службу безопасности натовцев. Прибыло пять человек. Одного бы хватило. Но, наверное, делать им нечего, вот и катаются на трёх машинах. Фото регистрационных номеров машин. Из них выходят мужчины в штатском. Фото каждого с разных ракурсов. Я не знал, оставит ли мне снимки, поэтому всматривался, запоминая признаки каждого.
Все пятеро опрашивают двоих задержанных. Больше фото не было. Посмотрел на визави.
Тот насмешливо рассматривал меня.
-- Эти, -- кивок на фото арестантов. – заявили, что преступный умысел у них возник спонтанно, когда увидели пьяного, справляющего малую нужду в кустах. Никого из твоего кафе они не знают, и даже не знали, где оно находится. Понимаешь. Когда офицер заявил об избиении, то опросили его, где сидел, с кем общался, стандартная процедура. То же самое сделали в военной полиции НАТО. Стали крутить вокруг кафе. Выскочило, что твой автомобиль и тебя самого несколько раз видели у нас. Решили, что ты выступаешь наводчиком. Когда сильно пьяный выходит в одиночном порядке, звонишь нам, и мы сообщаем бандитам, что дежурят поблизости. Потом с тобой делятся. Поэтому они и нахрапом пытались запугать твою барменшу. Ну, и нам лишнее внимание из-за этих приезжих не нужно. Мы живём своим миром. А эти… -- зло, резко ткнул пальцем в фотографии арестованных. – привлекают ненужное внимание к нашему району. Поэтому, всё очень хорошо получилось. Они также заявили, что никого не знают. «Отрабатывали» прохожих только вдвоём. В северной части города не были, потому что там, как слышали, нет богатых туристов. Поэтому ты чист, ну, и мы, в глазах полиции, чисты.
Он был доволен произведённым эффектом.
-- Сколько я ещё должен? – спросил я.
-- Ничего. – великодушный жест. – Мы сами заинтересованы в своей честной репутации. – хитро подмигнул.
Я стал складывать фотографии в конверт. Вид у меня решительный, чтобы даже мысли не было попытаться забрать их. Но, похоже, они ему и не нужны, если есть снимки на носителе.
-- Будут проблемы или понадобится антиквариат – обращайся. Ахмат оценил твоё доверие к нам и щедрость. Велел передавать, что всегда можешь рассчитывать на нашу помощь. Ты поэтому тогда к нам приезжал, что почувствовал слежку?
Я, молча, кивнул. Зачем врать? Не надо.
-- Мы сейчас всё поняли. Надо было сразу рассказать, быстрее бы нашли этих хвастунов. Они очень гордились, что избили офицера, и добыча, по их меркам, была большая. Больше времени заняло, чтобы найти украденное, и положить им домой. Ну, тебе это знать не обязательно! – он снова щедро улыбнулся, встал, протянул руку.
Я пожал ему. Юноша закончил трапезу. Вдвоём они вышли на улицу.
Собрал посуду, отнёс в моечную. Поставил патефон на барную стойку, туда же и пластинник и иголки. Эллис вернулась на рабочее место, объяснил как пользоваться. Рядом поставил фотографию. Она захлопала в ладоши, как маленькая девочка!
-- Мсье Артур! Ваши друзья, прямо волшебники! Предмет с историей, да, ещё в рабочем состоянии!!! Это просто хит сезона! Если вот так, удастся удерживать внимание посетителей, каждую неделю добавляя какой-нибудь раритет, то…
-- То через год не будет места для посетителей, а кафе переделаем в антикварный магазин! – перебил насмешливо я. – но идея хорошая. Подумаю. Скажите, Эллис, вы помните тех мужчин, которых вы приняли за полицейских?
Она сразу сникла. Кивнула.
-- Я сейчас вам покажу снимки, просто посмотрите, кто-нибудь был тогда?
Достал снимки, где были неизвестные в штатском. Она перебирала. Отложила два.
-- Вот эти господа. Я их хорошо запомнила. Этот всё норовил грудь у меня рассмотреть, а этот – напирал, угрожал. – прикрыла рот испуганно ладошкой. – Ой! А откуда у вас фотографии? Мсье Артур? Всё в порядке?
Успокоил её, вкратце пересказал историю со счастливым концом, опуская щекотливые подробности. Она успокоилась, промокнула вспотевший лоб.
-- У-ф-ф! А то я тогда так испугалась. Вот ведь какие мерзавцы! Она рассматривала фото мигрантов. Столько хлопот из-за них! Но полицейские –молодцы! Нашли!
Я с ней был солидарен. Правда, не был до конца уверен настоящие грабители, или их «назначили» на эту роль, по согласованию с Ахматом, чтобы не мешали в каких-нибудь делах. Но мне было всё равно. Главное, что подозрения рассеялись. И француз живёт в Африке, коллеги за ним присмотрят, и здесь, военная полиция не будет видеть во мне наводчика для малолетних преступников.
Тамм встретится в Таллине с людьми из Центра. А потом уже примут решение по форсированию операции. Хорошо! И с отцом повидался. Надо доложить в Москву, и ждать команду на действие. Эх! Замечательно! Хотелось петь!
Эллис смотрела на меня с уважением:
-- Мсье Артур сумел завести дружбу с полицейскими. – в голосе не вопросительные, а утвердительные нотки. – А вы недавно в стране. Я думала, что вы посмеялись над моими словами про полицейских. Я их за льё чую. Быстро вы
