«И даже пень… терлям-терлям, бурум-бурум-бум стать мечтает…» - старая-старая мелодия выскочила из закромов памяти и гармонично вписалась в мое теперешнее настроение! Как палочка в эскимо, как солнце в витрины, как… как мой кроссовок в лужу. Эх, хорошо-то как! Пахнет чебуреками, черемухой и нарциссами. А какая шикарная радуга висит над мокрым чистым городом! «Терлям-терлям, и даже пень…»
Я – Артем Метелкин студент-дипломник, без пяти минут аспирант, иду по теплым лужам главной улицы родного города, отражаясь в витринах и в солнечной воде на асфальте, помахивая пакетом с пельменями, уплетая мороженое, и что еще делая? Да, ничего! Просто, ощущая себя счастливым! Нет, не так. Ощущая себя! Я – есть! Я – гений! Я сегодня ночью сконструировал машину времени! Моя дипломная работа «Способы темпорального перемещения» приобрела осязаемые формы! Люди! Поздравьте меня!
– Девушка, вы такая красивая! Хотите мороженое?.. Жаль. И даже пень…
***
У моей двери стоял пожилой мужчина. Не замечая никого, он методично отрывал остатки дерматина, который был для меня вообще-то раритетом и памятью о дедушке. Всклоченные над ушами остатки седых волос, помятые шорты и женские тапки на босу ногу говорили о том, что не все в порядке в датском королевстве. Особенно красноречиво вещала об этом толстая бельевая веревка на шее, завязанная бантиком под кадыком. Может это и есть дедушка? Вернулся посмотреть, как я берегу его наследство.
– Здрасьте, – на всякий случай, не подходя близко, поприветствовал я гостя. – Вы ко мне?
Мужик посмотрел на меня красными, как у вампира глазами и тихо заскулил:
– Ии-и… Я… Ии-и… Я из будущего, – паузу заполнило сморкание в майку. – Сейчас какой год? – Я ответил, а мужик вздохнул. – Все правильно. Артем, только не пугайся, я – это ты через тридцать два года.
И что мне было делать? Ошарашенный, но не деморализованный, я достал ключ и открыл дверь. Человек, который сделал машину времени, должен быть готов к подобным визитам. Хотя, мысль о розыгрыше не давала насладиться приключением.
– Добро пожаловать в прошлое.
В прихожей неожиданно пахнуло жареным луком и картошкой. Странно. К двадцатипятилетнему Юбилею у меня не осталось близких родственников, кто бы мог вот так побаловать голодного студента. У плиты стоял… я. Честное слово, я себя узнал!
– Привет, – я Второй улыбнулся. – Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста.
Сомнений не осталось. Да, я очень люблю классику, и знаю почти все брендовые фильмы прошлого века.
– А вы кто? – вылез вперед лысый. Быстро он адаптировался.
– Артем. Только через четыре года.
Я потряс гениальной башкой. Нет, Катька на такие хохмы не способна. Снится? Не мудрено после занятий днем и работы ночью. Снится. Но какой сон-то натуральный! Артем Второй как будто прочитал мои мысли:
– И не надейся. Это явь! Самая настоящая. Ну, давайте, берите вилки! Очень есть хочется.
Я рассматривал себя, жадно жующего хрустящий жареный корнеплод, и все больше проникался каким-то сопереживанием, что ли. Под глазами синяки, рубашка, похоже, еще та, в которой я вчера на свидание бегал, черный галстук болтается удавкой, как у Старого веревка. Вот ведь странно. Старого меня не жалко. Вон, сидит, нахохлившись, молча, набивает рот. А этого… близкий он какой-то, родной…
– Ничего у нас с тобой, Артем, не получилось, – Второй старательно отскребал вилкой корочки со дна пустой сковороды. – Диплом-то мы с тобой защитили, никто, правда, в хрономобиль не поверил. Четыре года прошло, а я все еще аспирант! Подработку бросил, некогда. Катька замуж за какого-то перспективного инженера вышла. Ремонт в квартире так и не сделал. Вчера защита была. Завалили, сволочи! Нет доказательств, что машина времени работает. Нет, ну ты представь! У них нет доказательств! Сволочи! Может, еще картошки пожарить?
– Блин, у меня же пельмени в пакете. Ты рассказывай, я воду поставлю.
– Вы меня извините, ребята, – вдруг подал голос с дивана Старый. – Пойду немного вздремну. Устал.
– Конечно, иди…те, – самому себе выкаю! Мы переглянулись со Вторым. Одинаково думаем!
Шаркая розовыми шлепанцами с помпонами, Старый скрылся в глубине коридора.
– Что с дедом?
– Не знаю. Я его у двери встретил. Не успели поговорить. Тоже какой-нибудь пердимонокль в жизни. Ну, рассказывай.
– Так вот. За эти годы я…, то есть, ты. Мы с тобой два раза переделывали хрономобиль. Я заменил в пятом контуре все термисторы на полупроцентные. Сопротивление в цепях нанокреонов упало, и это позволило…
– Мельче делить временные отрезки!
– И не только! Я переместил в прошлое мышь. Помнишь, Катька визжала, что в лаборатории мыши завелись?
– В начале мая.
– Да! Это моя мышь из будущего!
– Эх, если б я знал!
– В том-то и дело! Наша с тобой машина перемещает только в прошлое. И доказать это не-воз-мож-но! –
Второй отстучал ложкой по столу каждый слог и, бросив ее в тарелку с остывающими пельменями, схватился за голову.
Тишина в моей маленькой кухне отстукивала секунды бабушкиными ходиками. Один каверзный вопрос вертелся на языке: если машина переносит людей только в прошлое, то как же эти двое домой вернутся? Или они со мной хотят жить? Но спросил другое:
– Слушай! А если я представлю на защите вас двоих?!
– Не боишься в сумасшедшем доме оказаться? Вместе с нами, – Второй улыбнулся. – Не, мне вчерашнего позора хватило. И вообще, не хочу быль лабораторным кроликом.
– Ребята, можно к вам?
Мы разом повернули головы к двери. На пороге кухни стоял… еще один я! Третий!!! Ну да, я бываю таким иногда утром после веселой ночи. Нет, у этого меня стрижка была какая-то странная, асимметричная. И глаза затравленные, настороженные. Этот я как будто каждую секунду ожидал кошачьих «сюрпризов» в тапке, снега за пазуху или лягушку в кармане.
– Привет. Я – Артем, – мы со Вторым переглянулись. Ели так дальше пойдет, пельменей тоже не хватит. – Ребята, я из будущего.
– Из какого?! – рявкнули мы дуэтом.
Мужик попятился.
– Вы извините, если не вовремя… Пойду я.
– Э-эй, стой! Садись! Рассказывай.
Третий я послушно пристроился на краю табурета, по-пионерски сложил руки на краю стола и начал рассказ.
– Мне тридцать семь лет. Я счастливый муж и отец пятерых детей. Полгода назад Лариса родила тройню. Мы хотели девочку, понимаете? – мужик говорил быстро и нервно, словно боялся не успеть высказаться. – У нас два пацана уже было. Хотели девочку. А она вот, троих мальчиков… Ребята, я не могу больше. – последнюю фразу гость прошептал. От этого стало еще очевидней, что многодетный отец на грани срыва.
– Я знаю, что я подлец и предатель, я – трус! Но я не могу так больше. Устал.
Я, сопереживая, вылил ему в тарелку порцию пельменей, которую оставил Старому.
– Спасибо, я не хочу, – многодетный папа вынул из кармана фартука памперс, вытер им вспотевший лоб и продолжил. – Вы не поверите, но за последние двенадцать лет самым счастливым днем у меня был вот этот. Он мне снится иногда. Я помню его до мелочей. Секс в лаборатории. Пельмени эти… Вот ты сегодня ел эскимо, а около подъезда отдал облизать палочку черному коту. Радугу помню! Удивительная радуга была. Никогда после я такой не видел.
Я смотрел на чуть просвечивающуюся макушку, и мне было до слез жаль его и себя одновременно. Я вдруг почувствовал, что утреннее счастье куда-то давно уже уползло, растаяло, съелось вместе с пельменями, и мне нечем помочь этим троим несчастным, нечем поделиться. Счастья хватило только на одного меня, и то ненадолго. Да и какое счастье после всего? Я теперь знаю, что мои потуги напрасны, кандидатская, а тем более докторская, не светит. Я с ужасом представляю пятерых сопливых детей, орущих и ползающих по мне.
Неизвестно еще, что Старый принес, какую «радость».
– Как же ты сюда попал?
– Так это, на дом работу взял. Все равно, бесперспективной считается.
Чтобы немного отвлечь совсем расклеившегося папашу, Второй решил сменить тему:
– Какие у вас в будущем прически оригинальные!
Многодетный нервно дернулся:
– Это меня Андрейка, старший. Пять лет пацану, стилистом хочет стать. Я чуть задремал. Он и это… поупражнялся. Всю ночь не спал. У тройняшек зубы режутся. Сутками орут. Мы с женой по очереди…
У меня закружилась голова. Я же тоже сегодня глаз не сомкнул.
– Так, ребята, у меня идея. Давайте мы все сначала выспимся!
***
На следующий день, оставив счастливого многодетного папу отсыпаться, а деда дежурить по квартире, мы с Артемом Вторым отправились в институт. В гулких пустых коридорах эхо наших шагов билось о закрытые двери аудиторий, рикошетило в сводчатом потолке и затихало в лабиринтах боковых проходов.
– Представляешь, за четыре года, ничего не изменилось! Даже фикус такой же. Ха, я всегда подозревал, что он искусственный, – на ходу комментировал Второй. – Вон там у нас теперь видеопанель висит. Еще замок заменили. У нас лаборатория, как сейф теперь
