ничего не собираюсь с тобой делать. Почему ты такая тощая? Тебя не кормят дома что ли?
-Я не тощая, а стройная. Грубиян.
-Ручонка, как куриная лапка. И шейка как у общипанного цыпленка.
-Тогда зачем я тебе? Чтобы оскорблять меня?
-Поедим в ресторане, погуляем, поговорим. Потом домой тебя отвезу. Тронешь тебя, а ты в обморок шлёпнешься. Зачем мне такое.
В машине он сам застегнул на ней ремень безопасности.
-Я и сама умею, – огрызнулась Сима.
-Поговори мне еще, – недовольно ответил он.
-Почему ты распоряжаешься все время? Где цветы и конфеты, если встречаться со мной решил?
Он быстро наклонился и поцеловал ее в губы:
-Вот тебе цветы и конфеты. Довольна?
-Никакой нежности. Целуешь, как будто съесть хочешь.
-Хочу. Ночью думал, с ума сойду.
После того, как они поели, он целовал ее в машине, расстегнув ветровку Симы и непристойно оголяя ей плечи и грудь.
-Что, маловаты мои сиськи для тебя? – оттолкнула его Сима и прикрылась.
-Да, маловаты. Даже лифчик не носишь за ненадобностью. Но мне все равно, хочу тебя, сильно, голова просто дымится, словно накурился.
-Говорил, что не собираешься со мной ничего делать.
-Говорил… поехали.
-Куда?
-Есть у меня одно место. Квартира деда, он всегда весной на дачу жить уезжает. Апрель для него самый хлопотный месяц, посадки и все такое. Я ведь перевелся в Питер из-за него. Он часто болеть стал.
-Имей в виду, я еще ни с кем не была, – заявила Сима.
-Да тебя за версту видать. Не пуганая малолетка.
-Почему меня все время обзываешь? Никакой романтики.
-Прости…
В квартире он не дал Симе даже оглядеться, и все произошло очень быстро.
-И это всё? – спросила Сима удивлённо, когда он отвалился от нее с закрытыми глазами.
-Ах, ты ж сучонка! Порнухи нагляделась? Сейчас отдохну и повторим. Просто сильно и долго хотел тебя.
-Но я же очень худая.
-Молчи, молчи…, дай мне в себя прийти.
Она завернулась в простыню из тех, что лежали стопкой на комоде, и пошла в ванную. И почему все так превозносят секс, млеют, стонут? Ничего хорошего в нём нет. Две минуты и всё.
Сима осмотрела себя в зеркале – ну, да, худая, сам захотел такую. Мои рыжие волосы его завели, и такой облом получил. Она засмеялась. Зато теперь меня никто презрительно не назовет девственницей, как второсортную.
В этот момент к ней в ванную вошел Кириллов и опять полез целоваться. А потом включил душ, залез под него и Симу затащил. Она смеялась, ей было щекотно. Однако целоваться ей нравилось.
Второй раз был дольше, она даже маяться начала, но, увидев, как он кайфанул, почувствовала удовлетворение.
-Хочешь, я и тебе помогу кончить? – спросил он.
-Рукой что ли? Нет уж. И языком тоже. Видела я, противно мне все это.
-Но ты ведь ничего не почувствовала…
-Все я почувствовала. Забей и не парься. Главное, целуешься хорошо.
-Понял. Останешься со мной на ночь?
-Ты что! Меня родители убьют. И переодеться нужно, поесть, выспаться. Так что отвали на эту тему. Зачем я тебе ночью?
-Ощущать.
-Что именно?
-Тебя всем телом.
-Вези меня домой, маньяк-извращенец! Из младенчества не вылез до сих пор? Ты зародыш, что ли? Всем телом, видите ли, ощущать меня собрался.
Однако поздно вечером, когда она уже лежала дома в постели, то решила, что желание Кириллова не лишено смысла, потому что она и сама сейчас была не прочь ощутить его всем телом.
***4
На следующий день утром Сима волновалась, потому что не вполне понимала, как теперь вести себя с Андреем. Но он не объявился на лекциях и смс ей не прислал. Такого удара она не ожидала. Многие интересовались у Петрова, как у старосты, где Кириллов и почему не пришел. Все выяснилось только к обеду. Оказалось, он срочно улетел в Москву по семейным обстоятельствам. Сима не знала, что и думать, но душу ковырял вопрос – почему он не прислал ей хотя бы короткое сообщение. Неужели произошедшее вчера ничего для него не значит? Конечно, не значит, у него наверняка полно девок, желающих секса с ним. Хотя он говорил, что сильно и долго ее хотел. Интересно, что для него значит долго?
Если не пришлет смс до вечера, значит, я ему до фонаря и могу быть свободна, решила она, задумчиво глядя в окно после первой пары. Сима хотела выглядеть независимой, хотя слёзы сами наворачивались на глаза. Однако Кириллов позвонил:
-Шафран, прости. Мой отец… у него инфаркт, я срочно улетел. Ни о чем не переживай, я люблю тебя.
-Так прямо и любишь? Ты не обязан…
-Люблю. Я ночью это понял. Не вздумай смотреть на кого-то другого.
На этом связь оборвалась. Сима ушла в зимний сад на третьем этаже и за кадками с орхидеями проплакала целый час. Вторую пару, естественно, пропустила. Пришла лишь в мастерскую, где натурщик уже готовился позировать студентам, желающим практиковаться в рисовании обнаженной фигуры. Работа в мастерской являлась добровольной.
-Ты чего зареванная такая? – спросила Катя.
-Нет, все нормально.
-Из-за Андрея?
-Да. Катя, никому о нас с ним не говори.
-У вас так все серьезно?
-Не знаю. Для меня серьезно, а он…
-У вас уже все было, и он бросил тебя?
-Все не так. Сама ничего не знаю. У его отца инфаркт, он умчался в Москву, даже на сапсане не поехал, самолетом полетел.
С этого дня для Симы началась серая полоса, потому что, несмотря на весну, все окружающее казалось ей обыденным и невзрачным. Андрей не звонил и не писал. Даже Петров ничего не знал, хотя они с Андреем были приятелями. Так продолжалось почти неделю, и только в субботу Сима получила смс: "Слава богу, состояние отца нормализовалось". И ни слова о том, когда Андрей вернется. Сима ничего не понимала – приедет, не приедет, если приедет, то когда.
Андрей приехал на следующий день и появился на лекциях. В перерыве он сел рядом с Симой, и сказал ей на ухо:
-Я еле вырвался. Отец находился в критическом состоянии.
Сима молча кивнула. Ей хотелось спросить, не остыл ли он к ней, но тема болезни его отца останавливала ее.
-Прости, что не писал, мне маму приходилось поддерживать, да и сам я… ни о чем другом думать не мог. Но я не забывал тебя, просто верил, что ты все поймешь.
-Я понимаю, – ответила Сима и все-таки отвернулась в сторону, чтобы он не увидел, как у нее задрожали губы. Андрей склонился и поцеловал её:
-Я ведь сказал, что люблю тебя. Но… понимаешь, не могу сейчас думать о сексе.
-О чем ты говоришь?! Кому он нужен, этот секс?! – воскликнула Сима и закрыла лицо руками.
На них оборачивались. Кто-то с усмешкой, кто-то удивленно. Однако многие уже знали о болезни отца Андрея. Только о Симе пока лишь догадывались. Теперь всё и всем стало ясно.
Катя принесла им обоим кофе и бутерброды. Они втроем сидели и молча ели. К Андрею подходили парни, спрашивали, все ли в порядке. И каждый обязательно поглядывал на Симу. Поэтому Андрей обнял ее за плечи и прижал к своему боку.
Вот как началась моя любовная жизнь, сразу с испытаний, подумала Сима, но слёзы вытерла и уткнулась носом в плечо Андрея. А вечером он снова улетел в Москву и прислал ей сообщение, что отца срочно готовят к операции.
Так прошла неделя, потом вторая. Сима ждала хоть весточки, но от Андрея за все это время не пришло ни одного сообщения. Его телефон был постоянно выключен. А потом Петров сообщил ей, что Андрей дистанционно подал заявление на академический отпуск в связи с болезнью отца и отъездом за границу для его сопровождения на лечение.
До экзаменов оставался всего месяц, но Сима не готовилась к ним, ей все было безразлично. Андрей прислал ей письмо в контакте и одно фото из больницы, убеждал учиться и не грустить. Но Сима уверилась в том, что он больше не любит ее, а, вернее, никогда не любил. Если бы любил, писал бы ей каждый день, присылал бы хоть слово или, на худой конец, смайлик.
***5
Сима хорошо сдала зачеты и экзамены, и на все лето уехала с мамой на дачу к бабушке с дедом. От Кириллова за все это время не пришло ни одного смс, поэтому Сима постаралась забыть о нем. Тем более что Петров сообщил в групповом чате о переводе Кириллова обратно в московскую Суриковку. Лично Симе Петров позвонил и спросил:
-Ты в курсе?
-Видела твой пост в чате, – ответила она, – Мне Кириллов не звонит и не пишет. Я поняла, что между нами все кончено.
-Не глупи, Сима. У него серьезные обстоятельства.
-Ага, настолько серьёзные, что он даже смайл не мог прислать.
-Болезнь отца – это серьёзно, а еще, ты просто плохо его знаешь. Он сказал, что терпеть не может пустопорожнее дрочилово.
-Плохо знаю? Теперь и вовсе знать не хочу. Забыла, вычеркнула из памяти. У нас практически ничего не было, всего-то одно-единственное свидание.
После лета пришла осень, Сима снова стала ездить на лекции и подолгу работала в мастерской. Для себя, помимо обязательных заданий преподавателя. Наставник по мастерству хвалил ее. Иногда в мастерской она оставалась одна до поздней ночи, так что отцу приходилось приезжать за ней на машине. Наставник как-то спросил ее:
-Хочешь нарисовать свои мысли? Попробуй акварель, она для этого лучше подходит, потому что далеко не всё можно облечь в образы, а тем более в слова. Ты, кажется, рассталась с парнем?
-Это он со мой расстался, – буркнула себе под нос Сима.
-Кириллов?
-Да.
-Знаешь, длительное вынужденное расставание лучшая проверка для чувств. Видишь ведь вокруг, как другие встречаются и расстаются бессчетное количество раз без каких-либо сожалений. А всё потому, что "лицом к лицу лица не увидать". Попробуй выразить свои мысли и состояния в рисунке. Пусть это даже будет нечто абстрактное. Сознание часто обходится без слов и даже без чётких образов.
-Он называл меня Шафраном, – заплакала Сима.
-Да, похоже. Не крась больше волосы. Настоящий их цвет очень красив. У твоих волос редкий оттенок, красный ориент.
Теперь вечерами Сима подолгу оставалась в мастерской, даже когда наставник уже уходил. Иногда старшекурсники занимали почти половину аудитории с шумом и гамом. Сима оккупировала угол возле окна, и, оставляя свою очередную работу на мольберте для просушки, прикрепляла в углу листок со своим телефоном и фамилией. И каждый раз думала при этом, что её фамилия оказалась обманчивой.
Между тем приближался Новый год. Подружки вовсю готовили вечеринку, многие из них собирались прийти с парнями. В группе и на курсе к середине второго семестра осталось мало пар, образовавшихся вначале учебного года. Наставник был прав. К Симе за все прошедшее время никто даже не клеился, поскольку Кириллова уважали. Она была рада, ей не хотелось с кем-то встречаться. Разочарование, которое она испытала, оказалось настолько болезненным, что Симе теперь любое общение с парнями казалось пыткой. Она отвечала на их вопросы резко и сразу завершала разговор, пресекая любые комплименты и шутки. Поэтому ее не трогали, хотя она многим нравилась внешне.
Перед вечеринкой они с Катей ходили по магазинам. Город сверкал новогодними огнями, везде уже слушалась музыка, поскольку народ праздновал католическое Рождество. Катя уже дважды, начиная с первого курса, побывала в отношениях и теперь надеялась на новые с одним старшекурсником, который уже предложил ей встречаться. В отличие от Симы, Катя хотела и поцелуев, и секса, и подарков, и постоянного внимания в виде смайликов,
