Произведение «31. «Покемон» или Бог – BOSS?» автора Венера Петрова

В пору моего очередного ничегонеделания, когда мы сидели внутри стекляшки и изображали общественно-полезный труд, была у нас одна начальница.
Это тоже были нулевые, но не стартовые, когда оставалась хоть какая-то надежда на улучшение хотя бы своего благосостояния. Уже никакой эйфории, предвкушения чего-то нового. Не могу точно сказать, сколько лет провела в заточении в этом мрачном здании заводского типа. С такими высоченными потолками, что снизу пыль не увидишь. Накануне почти банкротства здание забрали, без особых усилий сделали из него огромный ТЦ, целый комплекс.
Главное, утром не опоздать и на пять минут раньше с работы не уходить. И мы на всех парах мчались на работу, чтобы, не дай бог, на вахте в специальном журнале не появилась отметка об опоздании на две-три минуты. Можно было снять ремейк сцены из фильма «Вокзал для двоих», когда опоздание смерти подобно.
Изо дня в день мы добровольно возвращались в зону, чтобы от звонка до звонка отсидеть положенные часы. Зона смертельной скуки забирала у нас большую половину времени суток, взамен не давая ничего. Ну, нам за это зарплата полагалась по самой низкой категории, ибо корректор делает то же самое, что и рабочий цеха, резчик бумаги, полотёр, вахтёр. В одно время даже молоко давали за вредность. Какой вред от бумаги, над которой иногда приходилось корпеть? Нам выдали рабочие халаты, которые мы никогда не одевали. Одна из нас, та, что моложе, так старательно подбирала гардероб, тратила ползарплаты на средства наведения марафета. Ей до слёз было обидно, когда вынудили скрывать это под безразмерным зелёным халатом. В солидарность с ней, мы тоже не стали одевать эти халаты. Вскоре от нас отстали.
Кстати, рабочим повезло больше, им хоть скучно не было. А мы изнывали от тоски и безделья. Мы были шестерёнками большого производственного цикла, да ещё первого звена. Наша задача – не пропустить врага в виде ошибок, ляпов. Смотрели текст в первозданном виде, затем сырые образцы печати, до вёрстки, после вёрстки. И так до бесконечности. Вроде бы работы должно было быть много, но свободного времени всегда больше.
За время простоя мы от и до изучили друг друга, знали обо всех достоинствах и недостатках мужей, о том, кто сколько чего наготовил на ужин, короче, мы стали настолько близкими людьми, что подруг не надо. Если бы мы были ещё и подругами, но непременно бы ссорились, завидовали друг другу, а нам делить было нечего. Скованные одной цепью, связанные одной целью – мы были одним целым. Хотя какая там цель – бесцельность, бессмысленность нас сплотила, сдружила.
Мы были слишком разными, чтобы дружить – три женщины, оказавшиеся в одно время в одном месте – в царстве ничегонеделания с весьма претенциозным названием Медиа-холдинг «Якутия». Старший корректор – очень правильная дама в очках, которая жизнь положит, а ошибку не пропустит. Другая – просто корректор – тоже очень правильная, но вечно сомневающаяся в себе и во всём молодая женщина. Оба замужние, мечтающие обзавестись своим домом, квартирой. Позже всё у них получилось, и слава богу. Наверное, бог вознаградил за труд и терпение, за долгое смирение, за всё правильное. И между ними оказалась я – от и до вся неправильная. Та, что в очках, может, до сих пор в застенках. Молодой удалось вырваться, сделать карьеру в другом, более правильном месте. В этом есть и наша заслуга. Изо дня в день, из года в год мы взрастили в ней уверенность в себе и бойкость. Негоже такой красивой век в застенках прятаться. Ну, мужа она до сих пор не поменяла, а так мечтала, в остальном всё у неё ОК.
Я, может, до сих пор бы там сидела, но в один прекрасный день удалось и мне вырваться. Система выплюнула меня, как использованную пробку. Они вдруг поняли, что я и есть то самое лишнее звено, на котором можно сэкономить. Это случилось почти сразу после того, как не стало гендиректора, которого в Подмосковье электричка насмерть сбила. А он обещал за счёт конторы издать русскую версию моего научно-фантастического романа. Успел только обложку сделать. Не судьба…
Система, как умеет, пыталась усмирить мой норов. Отчасти им это удалось. Сделали замечание, что я не соблюдаю субординацию, пообщавшись с генеральным, минуя низшие звенья начальства. Мы изо всех сил пытались изобразить бурную деятельность, но наша начальница, не та, что в очках, а рангом выше, тоже в очках, была в курсе, что заказов нет. Наша своя начальница требовала от нас, чтобы мы делали вид, что работаем. Ей это легко удавалось. Очки с затемнёнными стеклами – со стороны не видно – читает она текст или спит. Нас ещё поместили в стеклянную будку внутри большого цеха, чтобы видеть и слышать нас всё рабочее время. Если в ШИЗО шконку убирают, чтоб провинившийся арестант не смел за день прилечь, нас приговорили сиднем сидеть. Хорошо, хоть я курила, а курилка находилась в конце длинного коридора, до которого идти целую вечность. Молодой было трудно усидеть – не всё же время жаловаться на жизнь или мечтать о чём-то конкретном, о новой кастрюле, например. Кстати, традиционно в дни рождения мы дарили имениннице кастрюлю, которая у меня до сих пор в почёте. Старший корректор со стулом дружила, умело изображая работающего, думающего человека на своём месте. Могла часами считать и пересчитывать свои доходы и расходы, думать над тем, когда, на каком автобусе доехать до магазина, где можно купить что-то, сэкономив при этом целых пять рублей. Стоимость проезда на автобус и истраченное время, не считается. Она копила деньги на чёрный день в тайне от мужа. Никогда не говорила мужу, сколько получает. Как она умудрялась отлаживать какие-то деньги при нашей копеечной зарплате? Для спортивного интереса, раз мужу нельзя изменить, хоть так навредить. У правильных мозг немного по-другому устроен. Никогда правильной не была, что они чувствуют, чем руководствуются, не могу знать.
Чтобы эту зарплату получить, надо было ещё и кассирше угодить. Вот она-то не обязана была соблюдать эту чёртову субординацию. Мне только однажды было позволено бухать вместе с ними и то за пределами нашей страны. И то, я отказалась пить рисовую водку, пошла с другой компанией есть утку в ресторане, знаменитом тем, что там когда-то сам Путин ел.
Нашу цеховую начальницу мы звали Ниткой. Так сходу придумали, чтобы одна из нас всегда была на стрёме. Мир не должен знать, чем именно мы занимаемся в стекляшке. Если увидишь начальницу: «Нитка!» и всё лишнее убирается. Я же всё время писала. Черновики, потом беловики всегда были под рукой. Нитка, конечно, была в курсе, не слепая же она в самом деле. Но молчала, как партизан. Мне кажется, кто-то меня крышевал. Один директор был сыном писателя, потом тот, который под поезд попал, сам был известным журналистом. Потому мне позволялось писать роман за романом во время рабочего дня, не то с ума бы сошла. Я же не мастурбировала под рабочим столом, а писала СВОЁ. Эта моя партизанщина никаких дивидендов не принесла. Просто помогла молча выжить. А так можно было с бодуна прийти и спать на стульях, ибо через нас был проход в закуток, где разные приборы стояли. Их периодически проверяли, но не всегда. Я там и отсыпалась.
Раз позволяла мне писать, Нитку можно обелить. Но она не позволяла нам подходить к компьютерам, которых было до фига. Заказов нет, люди как-то убивали время – играли в «Покемон». В ту пору ноутбуков ещё не было. Из-за того, что компьютера своего не было, приходилось переписывать написанное набело, отдавать своей начальнице, с которой в сговоре, печатать. Она это делала дома. Лишние деньги в копилку, о которой муж не в курсе. Естественно, я не умела обращаться с чудом техники. Выходит, я – лох? Так Путин же только недавно несколько кнопок освоил, сам об этом говорил в Валдае. Ах, да, я не он. Вот об этом и речь. Когда я говорю, что я – не все, это не означает, что себя считаю какой-то особенной, ставлю выше других. Пыталась один раз поиграть в «Покемон», Нитка сразу пресекла. Я говорю: «Так все же играют, почему мне нельзя?». На что она: «Ты – не все». Всем можно, а мне нельзя. Потому что на мне зелёный халат, категория самая низкая. По сути, я – никто. Я это проглотила и даже не поперхнулась. В «Покемон» я позже наигралась, когда не стало дочери. Чтоб не думать, не страдать, предпочла тупо в «Покемон» играть.
Вы не поверите, до сих пор другие игры я так и не освоила. Даже те, в которые трёхлетняя внучка ловко играет. Я же не все. Хотя есть желание скачать одну, но за это голову отрубят. Потому и хочу. Без головы я, наконец, стану, как все.
А так в мире всё давно схвачено, предопределено. Кому-то можно всё, другому за это голову расплющат. Богу не молиться надо, а донатить и по-крупному. Бог тоже босс, он на стороне сильных мира сего, ибо они больше донатят.