1. Является ли счастье вполне достижимым продуктом человеческой деятельности?
Все имеют понятие о несчастье и разнообразных бедах, встречаясь с ними непременно и неоднократно, но никто до сих пор толком не объяснил, что такое счастье, сводя его смысл в лучшем случае к удовольствию, удовлетворению возникающих потребностей и благополучию, то есть позитивным переживаниям, к которым на самом деле стремятся все живые организмы в их самодостаточности, тогда как счастье есть вполне самостоятельная категория, отражающая определенную активность только человеческого сознания.
И если не отсечь счастье от удовольствия, благополучия и полной удовлетворенности окружающим, то человек вряд ли бы имел отличия от животных, которые так же стремятся к большему комфорту, сытости, размножению и прочим приятным вещам, и счастье свелось бы, в сущности, к физиологии, а именно, выделением эндорфинов (гормонов счастья), которое связано с системой поощрения и центрами удовольствия организма.
Тем не менее, практически все известные мыслители пытались показать счастье как вполне достижимый продукт интеллектуальной, эмоциональной и нравственной человеческой деятельности, не забывая про удовольствия и удовлетворение при этом, но не учитывая, что абстракции, – а счастье есть совершенный образ желаемого, сугубо индивидуальный для каждого человека, - в реальной жизни не случаются.
В результате, дать определение на самом деле неуловимому счастью так и не получилось, кроме сведения его к высшему благу или добродетели с той или иной долей удовольствия и независимости, а также самодостаточности, но зато описаний «истинного счастья» в реальной жизни, противоречащих друг другу, можно найти множество.
Кроме того, счастье, для того чтобы вместить его в реальную жизнь, пытались разделить на части и определенные уровни - эмоциональный, умственный, психический, зависящие от причин для него, например, в виде модели пирога, в соответствии с которой счастье определяется условиями, в которые попал человек; складом личности, поскольку есть люди якобы всегда веселые и счастливые, например, дураки, и люди – всегда грустные и несчастные, например, ипохондрики; правильной постановкой целей, которая может перманентно бодрить и давать удовлетворение.
Помимо этого, некоторые мыслители полагают, что счастье может принести удача, благосклонность судьбы, успех, везенье и т. п.; что счастье есть перманентная радость; обладание всеми возможными благами; полная удовлетворенность собой и жизнью.
Это несомненно указывает на то, что счастье каждый понимает по-своему, но в суть этого проявления самосознания никто проникнуть не может, что и не удивительно, поскольку понять, что такое счастье можно только перейдя от характера и действий человека к неудовлетворенности его самосознания, которая поддерживает собственную активность, в частности, и таким стимулом развития, как счастье, которое может быть только воображаемым позитивом в силу его абстрактности.
Что же касается обычной рефлексии, то есть размышлений о природе, так сказать, бытового счастья, то оно, как правило, соотносится с внешними факторами, со складом характера индивида, решаемыми им задачами и возникающими отношениями.
Впрочем, для убедительности, можно привести несколько наиболее употребительных характеристик счастья известными персонами, которые, на удивление, довольно банальны и весьма противоречивы, и главное - все они не дают внятного определения счастья, не указывают на его первоначальный источник и не поясняют, для чего счастье действительно нужно.
Сенека. Истинное счастье… наслаждаться настоящим, без тревожной зависимости мыслей о будущем.
Сенека Л. Самый счастливый тот, кому не нужно счастья.
Рубин Т. Счастье не приходит от выполнения легкой работы. Это послевкусие от того удовлетворения, которое приходит после решения трудной задачи, которая требовала всего, на что вы способны.
Емец Д. Счастье – это вся жизнь, за вычетом несчастий и очевидных нелепостей.
Махатма Ганди. Счастье – это когда то, что вы думаете, говорите и делаете, пребывает в гармонии.
Далай-лама. Счастье – это не то, что мы получаем в готовом виде. Оно происходит из наших собственных действий.
Вольтер. Счастье – отвлеченная идея, составленная из нескольких ощущений удовольствия.
Вольтер. Искатель счастья подобен пьяному, который никак не может найти свой дом, но знает, что дом у него есть.
Будда. Думать, что кто-то другой может сделать тебя счастливым или несчастным, - просто смешно.
Флобер Г. Счастье – выдумка, искание его – причина всех бедствий в жизни.
Цицерон М. Счастье не что иное, как благополучие в честных делах.
Фромм Э. Счастье – это переживание полноты бытия, а не пустоты, которую нужно заполнить.
Достоевский Ф. Человек несчастлив потому, что не знает, что он счастлив.
Тургенев И. Счастливый человек – что муха на солнце.
[1]
Тем не менее, подобного рода характеристики счастья, большей частью в виде его внешней оболочки, претила некоторым видным мыслителям. Поэтому они пытались проникнуть в глубину этого странного феномена, который вроде бы есть, но вместе с тем подобно горизонту – всё время ускользает, и который, на их взгляд, не имеет прямого отношения к удовольствиям.
Кант И. Счастье есть идеал не разума, а воображения.
Пифагор. Не гоняйся за счастьем: оно всегда находится в тебе самом.
Леванти О. Счастье не то, что вы испытываете, это то, что вы помните.
Вольтер. Счастье есть лишь мечта, а горе реально.
Будда. Нет никакого пути к счастью, счастье – это и есть путь.
[1]
Однако и такой подход к понятию счастья точно так же не раскрывает суть этого феномена человеческого сознания, не объясняет его, не указывает на его источник и предназначение, оказываясь всего лишь описанием некоторых сторон его проявления.
Приведем также некоторые фундаментальные подходы к исследованию феномена счастья.
2. Что полагали счастьем мыслители разных эпох.
Самое простое и непосредственное жизненное понимание счастья было у древнегреческого философа Аристиппа (435-355 гг. до н. э.).
Он почитал за счастье все виды удовольствия при условии всяческого устранения боли, что вроде бы довольно резонно.
Однако он, как истинный философ, не мог удовлетвориться подобным примитивным подходом к счастью, и заявлял, что внутреннее наслаждение духа, независимо от внешних влияний, есть истинное проявление свободы, поскольку надо не давать наслаждениям порабощать дух: «… лучшая доля не в том, чтобы воздерживаться от наслаждений, а в том, чтобы властвовать над ними, не подчиняться им» [2, с.571. (Diog. Laert. II 75)]. Тем не менее, Аристипп утверждал, что свобода свободой, но жить надо с удовольствием [3, p. 248-249].
Однако Аристипп отвергал удовольствия, которые приносят впоследствии большие неудовольствия, призывая тем самым подчиняться обычаю и закону [4, с. 132].
В качестве приложения к гедонизму Аристиппа, отметим его первозданную мудрость тем, как он ответил на вопрос: «Кем лучше быть, господствующим или подчиненным?». А он ответил так: путь его «не через власть, не через рабство, а через свободу, который верней всего ведет к счастью» [5, с. 94-96 (Xen. Mem. III 8)].
Кроме того, он так ответил на вопрос о том, чем философы превосходят всех остальных людей: «Если все законы уничтожатся, мы одни будем жить по-прежнему» [2].
Таким образом, Аристипп видит счастье в удовлетворении стремления человека к приятному, радостному, свободному времяпрепровождению, то есть - в комфорте и относительной независимости, как бы отвлекаясь от того, что происходит в реальности, которая только и делает, что ставит каждого человека рано или поздно в трудное положение, из которого надо как-то выходить. И так продолжается до самой смерти, которая уже безысходна.
[justify]Поэтому представлять счастье в виде удовольствий и
