С самого утра небо закрыло ладонями лицо и начало плакать. Натужно так, через силу. Редкие капли слёз небесных просачивались сквозь пальцы облаков. А люди на земле думали, что это так рано осень пришла, в самом начале сентября, и раскрыли над головами зонтики. И жить дальше продолжили, не подумав даже о том, чтобы посочувствовать тому, кто над нами.
Так ведь всегда делают люди. Если сопереживать, то обязательно тому, кто слабее. И в голову нам не приходит даже скорбеть душою за тех, кто силён. Всё кажется: это они к нам должны проявлять участие. А мы? Что их жалеть-то! Они сами сильные, справятся.
Так вот когда-то Маяковский молил о сострадании: «все вы на бабочку поэтиного сердца взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош…» А его не услышал никто, потому и – пуля. Прямо в нежную мякоть сердца. Вероника Полонская – новой ролью одержима была. Анна Яковлева - у себя в Париже сажала пошлых фетровых птичек на пошлые же шляпки. Лиля Брик – так полна собою и своей «дуальной» любовью, что СОучастию, СОпереживанию, СОстраданию не было уже места в её сердце.
Дастин, конечно, не Маяковский, и вообще, скорее всего, даже не знает, что жил на земле когда-то этот гений русской поэзии и просто красивый сильный человек, но его, американца этого самого молодого с французскими корнями, всё равно очень жалко. Потому что он – плачет. Стоит в самом центре Абу-Даби и сначала держится, а потом – просто ревёт, словно мальчик маленький, обиженный и в этот момент жизни своей, ещё очень недолгой (тридцать лет ведь ему только!) думающий, что это – конец…
А в XVIII веке охотники гнали по знойным пескам газель, которая долго водила их по пескам пустыни, потом же выбежала на берег Персидского залива, где, не раздумывая, бросилась в воду и перебрела на остров. В азарте арабы последовали за своею добычей, которая привела их к источнику с пресной водой. В благодарность за такой подарок (вода в пустыне, как известно,- высшая ценность!) они не убили газель, а заложили рядом с источником поселение, назвав его «Отцом газели», что на арабском звучало как Абу-Даби… Поистине: потеряв что-то, обретаешь гораздо большее…
И вот сейчас в самом центре этого, теперь уже более чем миллионного города стоит красивый человек, почти всё тело которого заткано, словно паутиной, сложным орнаментом цветных татуировок, и горько плачет, потому что – проиграл.
Здесь наступила уже душная арабская полночь, когда несколько тысяч людей, собравшихся вокруг клетки и несколько миллионов, смотревших в экраны телевизоров, начали болеть…
Болеть той азартной болезнью спорта, от которой и на самом деле может повыситься температура или начаться даже несварение желудка. Все наблюдали в эту ночь за тем, как двое молодых мужчин жестоко били друг друга, чтобы доказать всему миру, что один из них – чемпион.
Русский и американец. Хотя, оба – «не совсем», конечно…
Хабиб Нурмагомедов аварец из Дагестана. Однако для всего мира он – русский (кто же ещё!), потому что из России и, как сам он говорит, у него паспорт этой страны.
Дастин Порье – потомок тех французов, что когда-то прибыли в далёкую заповедную Америку, гонясь за «газелью своей мечты», в поисках лучшей судьбы.
И русский победил в этом бою. Люди отмерили для бойцов пять пятиминутных раундов, чтобы те всем доказали, кто же лучший. Лучший в мире. Хабибу хватило двух с половиной, чтобы все поверили, что - он.
И стоял гордый кавказский орёл в самом центре одного из богатейших городов арабской пустыни, высоко подняв руки над головой. А американец плакал. И не было в тех слезах ничего позорного и унизительного, ведь такому, как Хабиб Нурмагомедов и проиграть – великая честь. Однако этого крепкого человека в татуировках было очень жаль. Потому что – человек плакал. И слёзы эти никому объяснять нужды не было. Ведь мы люди, а потому понимаем, что и н о г д а м у ж ч и н ы и м е ю т п р а в о н а с л ё з ы. А причудливые устрашающие татуировки – это всё просто так, кожа, раскрашенная и украшенная плоть, в которой душа живёт. Вот душа и плакала этой ночью. И жаль её было, душу человеческую. Только бы был у этого почти мальчика ещё, но уже крепкого мужчины, тот человек, кто душу его успокоил бы, согрел и приголубил…
И великого Хабиба жаль тоже. Потому что столько пришлось пережить ему в тех двадцати восьми боях, которые он выиграл все до единого. И потому ещё жаль чемпиона, что жизнь свою подарил он этому жёсткому и почти жестокому делу.
Хотя когда слушаешь этого человека, то жалеть не смеешь, ибо видишь величие души в нём и духа, которые увенчаны настоящей мудростью, к коей иные идут всю свою жизнь, но так её и не достигают.
И удивительную честность и прямоту видишь в нём, а ещё - чистоту, почти детскую, когда говорит он о том, что маму, конечно, больше любит, чем отца, только просит не говорить об этом папе, чтобы того не обидеть…
И всё равно – жалеть этого сильного человека нужно. Потому что он – один из нас с вами: земляк наш, даже если ты, читающий сейчас эти строки, живёшь на Урале или Дальнем Востоке и никогда не был в Дагестане. А ещё потому, что он – ч е л о в е к, которого любить нужно и беречь. Ни за что. Просто так, потому что все мы – люди и нас так мало, всего семь с половиной миллиардов во Вселенной…
|
