Браслет-1-21. Племянничек

          - Батюшки-светы! - тётка удивлённо всплеснула руками, когда, открыв дверь, увидела нас на лестничной площадке. - Это на каком же самолёте ты летел? Ещё и телеграмма не дошла, а он уже здесь!
          - На ракете! - улыбнулся я, целуя её в щёку. - Вот, познакомьтесь: это Настя, моя невеста!
          Обалдевшая тётка посмотрела на меня долгим взглядом, как будто спрашивая, в своём ли я уме? Потом перевела взгляд на мою избранницу и отступила вглубь прихожей:
          - Проходите...
          Я взял за руку вмиг оробевшую Настю и вошёл в квартиру.
          "Не трусь!" - подбодрил я её и легонько сжал чуть дрожавшую ладонь.
          - Ну-ну, дайте же на вас посмотреть…
          Тётка щёлкнула выключателем и воззрилась на покрасневшую и потупившуюся Настю.
          "По улицам слона водили…" - услышал я её смущённую мысль.
          "А ты как думала? - ответил я ей тем же макаром. - Через это всё равно когда-нибудь надо пройти, так лучше уж сразу и вот так, откровенно, чем тайком и за спиной. М?"
          "Тебе виднее…" - неопределённо отозвалась Настя, и я услышал довольную тёткину мысль:
          "А ничего дивчина! Поглядим, какой на деле окажется!"
          "Слышала? - улыбнулся я ободряюще. - Не ударь в грязь лицом!"
          "А что я должна делать?" - ещё больше смутилась Настя.
          "Быть самой собою! - увернулся я. - А вообще - ситуация подскажет".
          - Чего это вы переглядываетесь? - прервала тётка затянувшуюся паузу. - Небось, думаешь, что это она меня, как вещь, разглядывает? - спросила она довольно дружелюбно. - Просто мне не всё рано, кого мой племяш выбрал себе в спутники жизни. Как я понимаю, Вовка тебя на смотрины привёз?
          Настя залилась краской пуще прежнего и ничего не ответила.
          - Ладно-ладно! - рассмеялась тётка и ласково обняла её за плечи. Потом помогла раздеться и повела в комнату. - Вы тут пока посидите, а я сейчас. Честно сказать, не ждала я вас так рано. Даже прибраться не успела.
          Она вышла на кухню, а я ей вдогонку крикнул:
          - А где же всё семейство?
          - Ну как "где"? - отозвалась тётка, гремя посудой. - Батька - на буровой. Уже вторые сутки не вылазит: авария у них там. Подняли прямо среди ночи. Санька - с друзьями где-то шаблается, а Лёля - в школе. Не волнуйся - скоро все будут в сборе! - Потом, немного помолчав, спросила сквозь шум воды: - Так на чём же вы ехали?
          - На самолёте! - соврал я. - На ковре!
          - Не поняла, - тётка выглянула из-за косяка двери.
          - На самолёте, говорю!
          - Да вы обалдели! - всплеснула она руками. - Это ж такие деньги!
          - Ну так и что ж? - скроил я важную физиономию. - Разве мы не можем себе этого позволить?
          Тётка смерила меня насмешливым взглядом и покачала головой:
          - Петух гамбургский! Распустил перья перед девушкой, деньгами сорит! А потом что? Лапу будете сосать?
          - Не извольте беспокоиться! - откозырял я и плюхнулся на диван рядом с притихшей Настей. - Заработаем! Мы ведь за этим и приехали!
          - Н-да... - Выражение глаз тётки изменилось, появилась в них то ли тревога, то ли досада, я не разобрал. Она повернулась уходить и нарочито бодрым голосом скомандовала: - Настёна! Ну-ка, помоги мне на кухне!
          Та подскочила, как ужаленная, а я легонько шлёпнул её по заднице:
          - Дерзай!
          - Да ну тебя! - сверкнула она глазами, оправляя платье, и поспешила на зов.
          Уж не знаю, о чём они там "гутарили", как любит выражаться та же тётка, но вернулись они в комнату довольные друг другом и каждая со своим подносом.
          Тётка была в своём репертуаре: шебутная, весёлая, невооружённым глазом было видно, что делает она это искусственно, но, странное дело, напряжения не чувствовалось. Наверное, потому, что желание любой ценой создать у нас хорошее настроение принималось нами с готовностью.
          - Ну, чем, как говорится, богаты! - Она поставила на стол свой поднос и принялась над ним колдовать. - Вот конфеты, вот сыр, сметана, сейчас блинчики подоспеют! Небось, проголодались с дороги-то?
          - Не успели, - улыбнулся я, наблюдая за Настей.
          Взгляд тётки остановился на мне и она удивлённо спросила:
          - А вы что, так налегке и приехали?
          - Что значит "налегке"? - прикинулся я, а внутри отхлопал себя по ушам: "Балбес ты, Шарик! О вещах-то и не подумал! Путешественник хренов!"
          Насколько хватило моих театральных способностей, я выразительно шлёпнул себя по лбу и воскликнул:
          - Ё-моё! А сумки-то! Так за дверью и стоят!
          - Да вы обалдели! - побледнела тётка. - Не дай Бог, спёрли!
          "Артист!" - услышал я вдогонку мысленную усмешку Насти.
          Я кинулся к двери, опережая тётку и наскоро "сочиняя" пару гигантских баулов, набитых всяким тряпьём и продуктами питания. Когда я вывалился на лестничную площадку, сумки послушно стояли возле двери, дожидаясь, когда о них "вспомнят" нерадивые хозяева.
          Одного я не учёл: рядом с возникшими ниоткуда сумками, выпучив глаза, стоял какой-то мужик с мусорным ведром. Наверное, сосед сверху.
          Я весело подмигнул ему, схватил "заблудшее" имущество за не совсем удачно придуманные мною тонюсенькие ручки, которые с радостью вампира не замедлили впиться в мои ладони, и, кряхтя от натуги, заволок их в прихожую, захлопнув дверь перед носом всё так же обалдело стоявшего соседа.
          - Сказала бы я тебе, кто ты, - покачала головой тётка. - Да уж ладно, не украли, и на том спасибо.
          - Ну-к, Наталь Терентьевна, - я наклонился к сумке и вжикнул молнией, раскрывая её бездонное чрево. - Примерьте! - Я вытащил из её недр дорогущую песцовую шубу, приятно защекотавшую мне лицо своей белой с нежным голубым отливом шерстью. Я почти утонул в ней, подняв её над головой, чтоб подарок было лучше видно.
          Тётка оторопела.
          - Вов-ка... - понизив голос, простонала она. - Да ты обалдел! Такие подарки дарить! Ты что, убил кого-нибудь?! Или банк ограбил?!
          - И как это вы догадались? - хохотнул я, довольный произведённым эффектом, и переглянулся с Настей.
          "А мне завидно!" - услышал я. Глаза её тоже разгорелись при виде шикарного подарка. Видать, шуба мне и впрямь удалась.
          "Уж кому-кому, а тебе-то грех завидовать! - отшутился я. - Будет на то твоя воля, я тебе таких сотню настругаю! Носить-не переносить!"
          "Ловлю на слове!" - сверкнула Настя глазами. А вслух подбодрила тётку:
          - Ну, что же вы?
          - У меня уже и руки затекли! - поддакнул я. - Ну-ка! - Я набросил шубу тётке на плечи. - Не понравится, или мала будет - выбросим!
          - Я те выброшу! - тётка просунула руки в рукава, запахнула шубу и повернулась перед зеркалом туда-сюда. - Ну, племянничек! - зачарованно пропела она. - Дай же я пацалую тебя!
          - Не по адресу! - со смехом уклонился я. - Это Настин подарок! - И, зметив Настины удивлённые глаза, добавил: - Это она выбирала!
          "Ну тебя и понесло!" - услышал я Настино полузадушенное, потому что тётка в этот момент уже повисла на ней в приступе благодарности.
          В этот момент мой нос учуял запах горелого.
          - По-моему, горим?.. – напомнил я тётке о позабытой на радостях кухне.
          - Мама! – вскричала та, хватаясь за голову. – Блины-то!
          И прямо в шубе она кинулась спасать то, что осталось от пострадавшего изделия.
          - Ах, что тебя!.. – услышали мы её расстроенный возглас. Настя поспешила ей на выручку. – Вовка! – Голос тётки потешно взвизгнул. – Это всё ты! Совсем сбалберили меня своими подарками! – И она весело заскребла по дну сковородки, пытаясь отделить её от блина.
          Услышав новое для себя словечко, я переспросил:
          - Чего мы сделали?
          - Погоди… Всё равно ничего не слышу… - Новая порция теста растеклась по сковороде, громко шипя.
          Мгновение спустя, тётка вновь стояла перед зеркалом.
          - Нет, ну когда такое было? – восклицала она в упоении, поворачиваясь то одним, то другим боком. – Васильевна точно от зависти помрёт! – заключила она, вероятно, имея в виду свою подругу, и, бережно сняв шубу, пристроила её на почётном месте в своём нехитром гардеробе. – Посмотрим, что ещё Толь Ванч скажет! – Это она про дядьку. – Так! – внезапно "протрезвела" она. – Это всё, конечно, хорошо, но чай-то наш, по-моему, совсем остыл? Айда к столу, гости мои разлюбезные!

*****


          - Ну так как же насчёт "интересной" работы? - напомнил я, заскучав от переливания из пустого в порожнее во время трапезы. Все эти подробности о последних событиях её мирка, которыми потчевала нас неугомонная тётка, успели мне изрядно поднадоесть. Настя, я это чувствовал, тоже утомилась поддерживать вежливую беседу о неизвестных ей людях, но держалась стоически и виду не подавала. Я откинулся на спинку дивана и одним ухом тоскливо прислушивался к телевизору, который взахлёб бубнил что-то о предстоящей Олимпиаде в Москве.
          - Куда ты так торопишься? - Тётка подлила мне ещё чаю, но, увидев мой протестующий жест, сказала: - Отдохните с дороги. Работа - не волк...
          - Нам солнца не надо, нам партия светит! - продекламировал я в расчёте на чувство юмора. - Нам хлеба не надо - работу давай!
          Но в этот раз чувство юмора у тётки почему-то дало сбой. Она как-то посерьёзнела и посоветовала:
          - Ты только при батьке-то так не говори.
          - Эт' почему же? Партейный, что ли? - Признаться, я был не в курсе.
          - Да нет... - уклончиво ответила она. - Сочувствующий...
          - Это дядь Толик-то сочувствующий"? - поразился я, припоминая его, мягко говоря, нелестные отзывы о власть предержащих.
          - Представь себе... - скорбно поджала губы тётка и стала собирать посуду со стола. Настя подхватилась ей помогать.
          "Ну чего ты привязался к человеку?" - поймал я её взгляд. - Не видишь, что здесь болевая точка?"
          "Вижу".
          Я уже и сам понял, что вторгся в область, куда посторонних не пускают, и пора сворачивать со скользкой колеи, а потому аккуратно напомнил:
          - Так в чём же заключается работа?
          Тётка сразу просветлела лицом:
          - А сам-то как думаешь?
          Но я только пожал плечами:
          - Сытый желудок не способствует остроте мышления.
          - Его кормить вредно, - поддакнула Настя с улыбкой.
          - Это заметно, - тоже улыбнулась тётка. - Учтём. Пока всю работу не сделаешь, кормить не будем. Верно, Настёна?
          Та, озорно играя глазами, кивнула и понесла на кухню поднос с посудой.
          - Поставь там! Я сама! - крикнула ей вдогонку тётка и села за стол напротив меня: - Так вот, дорогой ты мой племянничек, если уж тебе не терпится узнать причину, по которой я тебя сюда вызвала, слушай.
          Дело в том, что я недавно перешла работать в новый садик и уже успела себя там кое в чём показать. Считай, все воспитатели по любому пустяку теперь бегут ко мне: "Терентьевна, а как это? Терентьевна, а как то?" Короче говоря, Наталья Терентьевна в новом коллективе уже авторитет. А это - ой, как непросто в моём возрасте! По сути, всё заново приходилось начинать.
          Они меня нахваливают, а я им: "Это ещё что! Вы моего племянника не видели!" В общем, ты не зазнавайся, но я тебя там представила в самом лучшем свете: ты и художник, и музыкант, и...
          - Музыкант? - удивлённо переспросил я. - Вы ничего не путаете?
          - Ну, я имела в виду твоё увлечение записями. Но