Терпеть ненавижу всякие непонятности, недомолвки и полутона. Люблю конкретику. Нет, это не только чёрное или белое, бывают и полутона хороши. В акварели, однако, чем больше смешиваешь краски, тем грязнее получаются цвета.
Сейчас за окном в городе тоскливый результат акварельной беспринципности: всё осеннее золото, смешавшись с черно-коричневым глинозёмом и дождливой моросью превратилось в грязь. Несчастные холмики доживающей травы перемежаются с унылыми пробниками будущих сугробов.
Природа осенью пребывает в ауте и полном раздрае: tobeornottobe! Конечно, быть! И побыстрее. Закрываю мольберт и блокнот – писать не о чем. Перемещаюсь от окна к дивану ждать определённостей в природе и в личной жизни одномоментно. Где-то тут валялся пульт от телевизора. Тю, и на экране одни сплошные туманы, недомолвки и меланхолии!
Человек – часть природы. Его организм настроен на её сезонные изменения, особенно, если здесь, в этом климате, с этим лунным календарём, под этими же созвездиями жили поколения его предков.
Ты - плоть от плоти именно этой земли. Вместе с ней жжёшь по полной летом, тоскуешь, ноешь, помираешь осенью, спишь и копишь силы зимой, размножаешься и расцветаешь весной. Ты – сама природа. У тебя тоже четыре скорости жизни, которые переключаются от сезона к сезону независимо от твоего желания.
А если я не хочу в спячку?! Если горит душа, рвётся по швам переполненная накопившейся энергией?! С этим надо что-то делать. Что? Что-нибудь родить, влюбиться или умереть. М-да, последнее оставлю на потом. Рожала стихи, рассказики, мазню всякую на холсте. Наверное, недостаточно шедеврально, потому что не спасало от осенней меланхолии.
Остался крайний вариант – влюбиться. Выбрала объект по основным критериям: симпатичный, холостой, нормальной ориентации, с бабушками во дворе здоровается. Сосед этажом ниже.
Чтобы ускорить процесс прорастания своей любви, наделила мысленно его дополнительными нужными мне достоинствами. По большому счёту, нам бабам по барабану состав сырья. Лепим из того, что попалось, обклеиваем образ стразами, бантиками и всякими героизмами. Такими их любим, и счастливы, пока любим! Пока наружу это самое реальное сырьё не полезет. Даже тогда, надев респиратор и перчатки, затолкаем обратно всякие бяки, зашьём аккуратненько дырку и айда снова любить своего самого хорошего. Ну хочется нам быть счастливыми!
Хочешь быть счастливой? Будь!
И тут меня впервые ожидало поражение. Что я только не делала! На ногу в лифте Ему наступала, бюстгальтер на Его балкон этажом ниже роняла, вчера, паркуясь во дворе, «нечаянно» снесла своим «фольком» зеркало с Его «приоры». Никакой реакции.
Что? Плюнуть и гордо послать подальше? Что ж я зря влюблялась?! Это все осень виновата. Бежать! Да-да, самой от Него подальше и от осени.
Итак, вперёд, Настенька, тебя ждут великие дела!
***
Всего-то семь часов полёта, и вот тебе вечный позитив – чуть подгоревшее на экваториальном солнышке лето. Валяюсь на песке под пальмами, «не замечая», что моё прекрасно отточенное предками бледнолицее и русокосое тело привлекает внимание не только темнокожих аборигенов, но и других разномастных представителей XYчеловечества.
Особенно «не замечаю», как супер-самец в этой стае усиленно делает вид, что не замечает меня. Ха, он разглядывает пока не обгоревшую незнакомку в зеркале на куполе своего зонта. А мне и правда по всем правилам обольщения и скорости образования меланина (сгораю быстро!) пора уходить.
Я бы попридержала обаяние, но очень-очень надо убедиться, что не я плоха, а сосед снизу слепо-глухой импотент.
Ах, как же я эффектно ушла! Подняла полотенце, уронила очки, наклонилась поднять очки, незаметно для себя уронила книжку с моим фото (я автор рассказов с моими же иллюстрациями. Пусть заценит), покачивая полями соломенной шляпки и такой же золотистой, как родная осень, сумочкой на бедре, ретировалась с пляжа.
***
Меня поймали на рынке. Два великана-дегенерата (по теории Ламбразо), лишили возможности передвигаться, подняв на руки. Какая женщина будет сопротивляться таким манипуляциям? Вот и я наслаждалась привилегией до тех пор, пока мы не вышли из толпы.
Посчитала, что почитания и внимания вполне для меня достаточно. Оттолкнулась ножкой от макушки одного из несущих носилки великанов и запрыгнула на кирпичную стену. Адью, мальчики! Я не настолько любопытна, чтобы променять отгадки на свободу. Всё… моя почти рухнувшая самооценка вернулась. Можно возвращаться домой в осень.
***
Однако, закон Ньютона о действиях и противодействиях никто еще не отменял. Особенно в психологии. Убегаешь – пускаются в погоню. Вешаешься на шею – сами убегают. Чтобы в этой чехарде не оказаться в аутсайдерах, надо уметь вовремя переключать передачи, даже иногда на заднюю.
Ах, атташе, ах, атташе! Ах, с земляникой в ноябре! Вот так и стоим друг против друга возле бассейна во дворике отеля. Я и он с красивым блюдом в руках и с уже знакомой кинконгоподобной свитой.
Если съем сейчас хоть ягодку, вся окружающая нас толпа сразу обозначит мой пока предполагаемый статус. Боже, как трудно быть красивой женщиной! Надо быть одновременно лапочкой, стервой и дипломатом. Если взять всё блюдо, то что с ним делать? Отдать детям, играющим у бассейна! Да, беру-отдаю.
Прошла, как сквозь строй расступившихся ошарашенных моей наглостью слуг и зевак, схватила тут же у ворот на стоянке прокатный электро-скутер и вперёд, навстречу приключениям.
Даже просто погоня секьюрити не последнего в этом мире человека – это уже для любого обывателя снос мозга и цитируемые мемуары на треть поколений вперёд. Я выбираю пешеходные улочки по ширине моего транспорта. Чёрные джипы застревают и злобно-разочарованно визжат где-то уже далеко тормозами.
Папа
Когда-то, много лет назад меня совсем ещё соплюшку, еле-еле достающую до педалей, посадил на свой «Минский» мой любимый папочка. Показал, объяснил и отпустил. Ах, какая я была счастливая до тех пор, пока не выехала в пригород. Пора разворачиваться и возвращаться. Вдруг, переключая скорость ножкой в сандальке, я услышала «Блямс!» и с ужасом не нащупала рычаг под ногой. Отвалился! Я сломала рычаг переключения передач! Оглянулась на ходу: лежит себе спокойненько почти у самого бордюра. Но папе же он нужен будет для ремонта!
Передо мной нависла нерадостная альтернатива:
1. Заглушить мотор просто сцеплением (без рычага потом не заведётся). Подобрать с асфальта рычаг и толкать дохлый мотоцикл километров пять до гаража. Во мне сорок килограммов, в нём в три раза больше. Не докачу.
2. Не глушить! Как-нибудь на ходу подобрать рычаг и доехать на этой второй скорости до папы!
Конечно, выбрала второй вариант. Проезжающие автолюбители оборачивались, глазея, как девчонка на полном ходу, держась одной рукой за руль, другой пыталась подобрать с дороги злополучный рычаг. Я это видела в цирке у джигитов на лошадях. Кумс алу (по-казахски) у меня получилось с третьего раза. Я доехала до гаража, до папы с победой, как флаг, держа в руке рычаг.
Всё это из детства пронеслось в памяти слайдами, накладываясь на реальный пейзаж. Он, впрочем, не сильно отличался от родного дачно-пригородного российского. Только вместо сосен и берез краем глаза фиксировался пунктиром индийский миндаль с огромными красными шишками и цветастые тайские ёлки. Байки, тук-туки и даже джипы пропускали меня, притормаживая. Не часто по их трассам летает русская ведьма на метле.
Скутер кнопкой зарядки сигналил красным «кончаюсь!». Спасибо, дорогой, и прощай. Спрыгнула на повороте, где целовался кювет с океаном. Прямо так, как была, босиком в тоненьком парео (шляпу сорвал и унес встречный ветер) сбежала вниз, к воде. Тёплая, нежная, тихая… она обняла меня, перевернула на спину, укачала, зашептала в уши сказки подводного царства… Никто меня не поймает, пока я сама не захочу в плен – так мне напророчил мой папа.
***
Ох, какую бучу поднял этот самый атташе на идеально правильном острове. Его подданные честно просеяли все пляжи, пропесочили все порты, обыскали все отели. Как это мне могла не понравиться… земляника?!
А вот так! У нас своя земляника имеется.
Я дома
В периметре окна первый настоящий, не «пробник», снег торжественно планирует огромными хлопья на чуть подмороженные грязевые барханы. Мама говорит, что снег, который ложится на подмёрзшую землю, останется до весны. Пусть остается, надоела неопределенность.
Хватило недели, чтобы забыть, разлюбить,
