В прошлом году я путешествовала на теплоходе по Волге. С собой у меня была толстая книга из букинистического магазина, в которой была изложена история освоения поволжья. Время от времени я раскрывала этот фолиант, чтобы что-то прочитать. Но большую часть времени я проводила на безупречной верхней палубе, ничем не занимаясь, разве что осмотром текущей реки.
Продолжая бездельничать, я вспомнила своё детство в небольшом городке под названием Мск.
Две опрятные и благоразумные девочки жили в доме матери их отца, мотавшего срок за непредумышленное убийство.
Запутанная и полузабытая история. Молодой мужчина возвращался в сумерках с работы домой. Это был мой папа, Сергей Хорошев. Казалось, вечер состоял из чёрных слоёв наступавшей ночи. Несколько слоёв отделились, чтобы превратиться в призрачный веер, который покачивался, порождая лёгкий ветерок.
Навстречу отцу шёл смех и хулиганы, издававшие его. Группа отрицательных персонажей. Они основательно привязались к прохожему, требуя от него деньги и драгоценности.
Папа был автослесарем в мастерской, но срочную службу проходил в войсках специального назначения. Применив свои навыки, четверых отморозков покалечил. А пятый, которого мой отец вырубил одним ударом кулака в челюсть, неудачно упал головой на торчавший из земли острый камень и в течение нескольких секунд околел. И выглядел он так, как выглядит выброшенный из окна девятого этажа сломанный манекен.
Пожилая женщина, недавно похоронившая любимого мужа, которого медленно съела страшная болезнь, теперь рыдала по арестованному сыну, который один воспитывал двух дочерей, ведь их мать уехала с любовником за кордон, бессовестно афишируя свой блядский эгоизм (сомневаюсь, что у подобных потаскух вообще есть совесть).
Так я и моя сестра оказались в Мске, в кирпичном домике с центральным отоплением под присмотром нашей бабушки.
Мне, Дарье Хорошевой, тогда было одиннадцать лет, а моей сестрёнке, Ангелине, на три года меньше.
В центре нашего населённого пункта, в нескольких метрах от шоссе, стоял длинный девятиэтажный дом, и весь первый этаж его занимал "Детский мир", где можно было купить, помимо одежды и обуви, детские коляски и игрушки, а также девичьих кукол стандартного размера и шаблонной красоты, нарядных, ладных и ухоженных, в прозрачной упаковке.
Моя сестра запала на загадочную длинноногую брюнетку, хваставшуюся алым фартуком. А мне пришлась по душе такая же длинноногая блондинка, со смеющимися зелёными глазками, в белом платьице.
Присутствовали на полочках и коротконогие куклы в цветастых платьях, с косичками и без, не вызывавшие восторга.
Как ни просили мы добрую бабушку подарить нам на день рождения по кукле, она наотрез отказывалась. До нас, глупеньких, не доходило, что это слишком дорогие подарки, пожилая женщина должна была отдать за них продавщице две трети своей зарплаты.
Раз или два за месяц мы ездили в глухой район, проще говоря, глухомань, чтобы встретиться и поговорить с отцом, который нас обнимал, казалось, неохотно, и неуверенно обещая, что вскоре он приедет в Мск и наша семья воссоединится. Покидая неуютное учреждение, мы громко рыдали.
В тот раз была зима. Автобус, в котором мы находились, вырулил на дорогу, тянувшуюся через отвратительный лес.
Между деревьев, стеснявшихся своей худобы, распластался снег. Со стороны горизонта плыли серые облака. Оттуда же бежал ветер с глухим звуком и небрежно полировал лобовое стекло автобуса, чего молодой водила в синем пиджаке поверх шерстяного свитера не замечал, занятый своими мыслями. Его короткая тень упрямо дрожала на приборном щитке.
Несколько ворон зацепились когтями за ветви лиственницы и переговаривались на вороньем, обсуждая успешный перелёт.
Внушительный небосвод разбрасывал тут и там солнечный свет, полагая, что это необходимо делать.
Какие, к чертям собачьим, куклы, пришло мне на ум, какие там искусственные пародии на человека - это всё никчёмное барахло. Я стала удивляться самой себе. И как это я могла беспокоиться об этом бесполезном ширпотребе, валявшемся на прилавках в "Детском мире"? Настоящие эмоции могут вызывать только родные люди, попавшие в сложные условия. Все мысли только о том, что ты можешь сделать, чтобы помочь дорогим людям.
Мы с сестрой способны хорошо учиться в школе, помогать своей благообразной бабушке (она была лучшая из бабушек, какую небеса когда-либо посылали детям) по дому и ждать и верить.
Спустя пять лет, солнечным сентябрьским днём я вернулась из паспортного стола с новеньким паспортом в кармане. В нашей просторной квартире меня ожидали отец и сестра. Повесив потасканную куртку из натуральной кожи в прихожей на крюк, я прошла в комнату. На столе рядом с чайником стояла коробка с тортом из кулинарии, что на самом краю улицы Интернациональной, в двухэтажном особняке из рыжего кирпича.
Я извлекла на свет божий полученный документ и показала его отцу. Маленькая книжечка отбрасывала почти незаметную тень на мою изящную ладонь.
