Облетевшие берёзы, росшие одна возле другой, тонкими ветвями создавали множественные перекрестки, сквозь которые можно было увидеть написанный акварелью небосвод.
Два голубя бодро полетели в сторону асимметричного облака, которое медленно расползалось по синему полю.
Ветер стал двигаться хаотично, можно было предположить, что небольшая группа молоденьких ветерков играла в догонялки. Солнечный луч прямой наводкой позолотил окна стандартной пятиэтажки.
Старая берёза наклонилась над проезжей частью и в таком состоянии пребывала много лет.
Директор гимназии номер семь, Георгий Васильевич Шонин, видел это из окна своего кабинета.
А теперь, пожалуй, расскажу унифицированную историю. Моя старшая дочь, Люда, заканчивала класс десятый. Об эту пору на уроках литературы изучали трафаретные произведения Бориса Пастернака, написанные им в советском союзе.
Преподавателем была дама стандартного вида, как и многие другие женщины, работавшие учителями. Привлекательная брюнетка с белокожим лицом. Очки в чёрной оправе подчёркивали красоту её лица. На макушке волосы были связаны в очаровательный пучок, похожий на обезьяний кулачок.
Все ученики знали, что Анна Михайловна любила русскую классическую литературу. Бывало, находясь возле классной доски, она делала несколько шагов в сторону застеклённого окна и потом в обратную сторону, одновременно громко произнося стихотворение какого-нибудь известного поэта. В эти минуты она походила на вдохновенного оратора, по этой причине школьники про себя прозвали её "Оратор".
Как-то в начале мая Анна Михайловна с порога стала по памяти декламировать стихотворение Пастернака "Снег идёт".
Моя дочь, в комбинированном костюме, в котором преобладали серые и тёмно-серые цвета, много раз слышала дома, как мой муж, рыхлый толстяк в порванной рубашке на голое тело, сидя на кресле и глядя в телевизор, издававший характерные для него звуки, напевал себе под нос:
- Снег идёт, и всё в смятеньи,
Всё пускается в полёт, —
Чёрной лестницы ступени,
Перекрёстка поворот.
Анна Михайловна, добравшись до этих строк, с придыханием промолвила:
Серой лестницы ступени,
перекрёстка поворот.
Люда, моя девочка, вздрогнула от неожиданности и автоматически поправила преподавателя:
- Чёрной лестницы ступени...
"Оратор" умолкла. В наступившей тишине как будто было слышно, как стучит одно большое сердце, принадлежащее союзу учеников.
- Вы что-то сказали, Салопова? - спросила Анна Михайловна Люду Салопову, мою девочку.
Люда сказала:
- Вы сказали: "Серой лестницы ступени", а надо: "Чёрной лестницы ступени".
- Да вы что? Неужели я ошиблась? - И окутала строгим взором всех.
Подойдя к учительскому столу, она взяла в руки хрестоматию по литературе, открыла на нужной странице и прочитала:
- "Чёрной лестницы ступени,
Перекрёстка поворот".
Анна Михайловна одобрительно воззрилась на ученицу и сказала:
- Вы правы, Салопова.
Салопова поджала губы и опустила глаза долу.
С тех самых пор моя Людочка была в фаворе у Анны Михайловны, которая не поленилась и поставила за год по литературе моей Людочке пятёрку.
