Предыстория про нашего Валерку берёт начало далеко от любимой и прекрасной Алма-Аты. А где же – да конечно в Мурманске. Сидели за чаем, кофе или вином, были песни под гитару, был самиздат, были разговоры. А продолжались оные разговоры уже в Москве. О том, что будет фестиваль рок-групп, что приедут все – «Машина времени», «Алиса», «Кино», а я уже тогда – с надеждой: может, и свердловские? «Агата Кристи»? Что ты о них думаешь? – Ну, эти – вообще, чума! О них отдельный разговор (который у нас так и не состоялся). Да, говорил он, может, и они приедут. Любимые мои АК тогда ещё жили на Урале, но почему бы им было не приехать на достойный рок-фестиваль.
О чём говорили? А вот и про «Кино», конечно: тогда только что вышел фильм «Игла», с Цоем и его кинематографической подругой Диной, где и была на весь Союз показана та самая квартира, с невероятно высокими потолками и камином, квартира, что в Алма-Ате. Я наивно спросила, а что с этой квартирой сейчас, как там всё, кто живёт. Попасть бы туда однажды?! Посмотреть… Ответом мне была добротная … чтобы не сказать сплетня… байка о том, что собрались все хиппи, молодёжь, поклонники Цоя со всего Советского Союза, и скинулись – кто по рублю, кто по трёшке, кто сколько может, но их было много! И вот они на эти деньги выкупили себе ту самую квартиру, стали там собираться, сидят на полу, курят, слушают «Кино» и «Аквариум»... Всенародная любовь!
– А ты в Казахстане живёшь, взяла бы да и поехала в Алма-Ату. По местам боевой славы! Какие проблемы?
Я стала всерьёз думать о том, что мне надо обязательно однажды побывать там. Но всему своё время. Пока я возвращаюсь из своих поездок в свой родной город, иду на работу на свой родной завод, и думаю о том, что со мной будет дальше. Тут лет 5-6 пропустим. Это время моего увольнения с завода и долгого обдумывания дальнейших шагов. Я поступаю учиться на англо-немецкое отделение, о чём надо бы рассказать специально, и через 5 лет благополучно свой ин.яз заканчиваю. Защита диплома на тему «Структурно-семантические особенности неологизмов на материале терминологии микроэлектроники» прошла на «отлично», и через год безработицы уезжаю в Алма-Ату.
В Алма-Ате для фриланса было довольно много работы, хотя и периодов безделья было предостаточно. В один из абсолютно свободных дней я иду в магазин «Рахимжан», что рядом с ЦУМом, на Горького. Сейчас это улица Жибек Жолы – Шёлковый путь, пешеходная зона Арбат, а тогда – просто Горького.
В тот раз мною был куплен один из любимейших и заслуженных костюмов, который носила каждое лето, пока он не утратил актуальности. Это был простой брючный костюм с удлинённым жакетом на пуговицах, с короткими рукавами, шикарный неокрашенный лён, главное, без какой-либо отделки. Выйдя с пакетами из магазина, я стала у края пешеходной зоны, внимательно вглядываясь в идущих по обе стороны людей. Меня переполняло какое-то греховное счастье – купила себе такую замечательную вещь, ещё не надела – и уже люблю, а вот деньги-то были – последние! Было нельзя… «Наше радио» ещё не вещает в Алма-Ате, его ещё и в самой Москве нет. И песня «Трать последние деньги – будут ещё», кажется, даже не написана. Стала, как вкопанная, и стою. И что же я там визуально наблюдаю…
А наблюдаю я следующую картину: идёт, не идёт – плывёт по Горького (от Коммуны к Фурманова) удивительно высокая парочка: восторженная девушка – тоненькая, в мини-платьице, с огромной шапкой чёрных кудрей, как у Анжелы Дэвис, но речь не о ней, и парень – высоченный, два с лишним метра, в бейсболке козырьком назад, в шортах, футболке – или без оной? – и летнем жилете… А я в то время потеряла из виду своего знакомого Мишу, который жил в центре Алма-Аты, но как-то не встретила его в первое время моей жизни там. Роста он был примерно такого же. И вот издалека вижу, что идёт некто, похожий на Мишу только лишь огромным ростом. Так, всё. Это не Миша. Парень держит свою руку на шее у девушки. Странно это выглядит, знаете, он словно ведёт её за шею. Я щурю глаза под очками -5D, силясь рассмотреть его лицо. Он идёт, непрерывно ей что-то говоря, убеждая или внушая. Тут он делает паузу, поравнявшись со мной, замечает мой взгляд. И внезапно строит мне на ходу очаровательную сердитую гримасу – выкатив огромные чёрные глаза и выставив вперёд нижнюю губу!
Эти глаза останутся в моей Душе навсегда – кого бы он ни любил и с кем бы ни встречался, женился или разводился, я буду всю жизнь их любить. А тогда от неожиданности я даже не сразу начинаю смеяться, лишь отмечаю про себя, что это не мой знакомый Миша… А Валера со своей спутницей неспешно плывут к себе восвояси по пылающему Алма-атинскому зною, переставляя прекрасные длинные загорелые ноги в удобных сандалиях. Валеркины «свояси» как раз и есть в том самом доме, где снимался легендарный Виктор Цой. Адрес, думаю, разглашать здесь не стоило бы, кому надо, и так его знают, и по сей день не оставляют в покое жителей священной квартиры и соседей. Ну, а моё личное знакомство с Валерой ещё впереди. Подобно первой встрече на Алма-атинском Арбате, вся история будет и смешная, и красивая, хотя в чём-то и трагическая, полная ревности и суицидных настроений. Со временем, конечно, поутихло.
В какие-то моменты мне вспоминается газета. Валера всегда подавал в газету объявление о знакомстве. Иногда, сидя у меня в гостях на кухне за чаем, отвечал на звонки девушек.
Я в Алма-Ате упорно занималась «поисками себя», много читала, ходила на все доступные занятия – на йогу, на диагностику кармы, к Светловой, на дианетику, на холодинамику, всё, что можно – прошла. Меня интересовала тайна моих прошлых жизней, о чём и прочитала всё доступное, и многое сама пыталась анализировать. Не скажу, насколько всё это было удачно или профессионально, но меня тот результат и сейчас устраивает, через 20 лет.
Как тут не припомнить Венедикта Ерофеева и его бессмертную поэму «Москва - Петушки»? Цитирую его героиню – женщину сложной судьбы: «А бабушка моя, глухонемая, с печи мне говорит: «Вот видишь, как далеко зашла ты, Дашенька, в поисках своего „я“!»
Так, в поисках упомянутого «я», пришла я под самый занавес прошлого века на сеанс дианетики – называлось это одитинг; так я познакомилась с Люцией. До этого я видела её на местном телевидении, она вела довольно регулярно короткие передачки – пятиминутка дианетики, типа того. Принимала на дому. Она грамотно проводила сессии, задавала наводящие вопросы, что-то записывая в свой блокнотик, пока я лежала на диванчике в её гостиной и заливалась слезами по поводу неудавшейся прошлой жизни, ну, скажем, одной из. Всего с помощью одитинга и холодинамики мы подняли около восьми жизней. Видны были только моменты смерти, эх, обидно-то как! Забегая вперёд, скажу, что Валерки в моих прошлых жизнях видно не было.
Однажды Люция-одитор, которой, подозреваю, Валерка тоже нравился, сказала мне, что моя к нему любовь и надежда на замужество не имеет под собой почвы, и что Валерку с меня надо «снимать». Вот так вот, да. Ещё не влез, пардон – а его уже собрались снимать! Я отвечала, что такую любовь люди всю жизнь ждут, и не все дождутся. Но согласилась, что облегчить мои страдания было бы невредно. И мы начали очередную сессию одитинга. Валера уже успел мне чем-то занозить, да крепко, с этого одитинг и начали. Быстро проскочили тот момент, боль, касающаяся этой обиды, сразу исчезла, а Люция задала мне вопрос: «Ты раньше Валеру видела? Иди в тот момент, где это было раньше». Тут я и увидела тот первый момент на Арбате, о котором за четыре года успела забыть!
Стала рассказывать о том, какая с ним шла девушка, и неожиданно для себя узнала её имя, конечно же, совпадающее с именем подруги Цоя в фильме:
– Это его любовь, - сказала Люция, - она уехала в Россию, чтобы там продолжать профессионально заниматься выбранным около-психологическим направлением. А он её очень любил, и до сих пор страдает.
Это вызвало уважение, но и некоторую ревность.
Вопросы продолжались: «А раньше? Вы с Валерой встречались до этого? Иди в тот момент, когда ты о нём узнала впервые». И по её вопросам – где это было, при каких обстоятельствах? – я вернулась в своё прошлое. Разом окунулась в море солнечного света, ласкового тепла, цветов и свежей зелени! Всё это было в городе моего детства – в бабушкином дворе, где росла – до 2017 года росла! Сто лет росла! – огромная сирень. В тот день меня, годовалую девочку, вынесли из дома на руках, не помню – кто, и поднесли к цветущим ветвям! Аромат был такой сильный, что напрямую достиг мозга маленькой Оли. Светило такое яркое Солнце, что нежный сиреневый цвет в моргающих глазках не остался, но аромат вошёл в сознание раз и навсегда, ассоциируясь с вестью о любви: она меня уже ждёт!
Суть этой прогулки по двору, однако, не в сирени как таковой. В этот момент я, каким-то шестым чувством, внезапно приняла сигнал от другого существа, которое только что родилось в далёкой и заранее любимой Алма-Ате. В словах это можно выразить примерно так: «Я тоже родился! Я здесь! Мы увидимся с тобой!» Радость была обоюдной и очень сильной, я пришла в возбуждение, и мысленно послала ему свой сигнал, восторг, ликование! И – вопрос: «Как я тебя узнаю?» - «Алма-Ата. Валера!».
Я помню, как мне хотелось заговорить прямо тогда, не откладывая на потом. Высказать свой восторг! Попросить, чтобы повезли меня в Алма-Ату! Я внимательно смотрела на старших, но знала, что они этого не поймут: слишком мала, чтобы осмысленно разговаривать! У меня наготове были не только слова, но и целые предложения, но я их не произносила, чтобы не испугать своих родных. Молчала я долго. А когда заговорила, это аж в два с половиной года, так о Валерке уже не было речи: я о нём просто забыла. На время забыла. На долгое время, вплоть до рубежа веков, но не навсегда.
Потому что его невозможно забыть навсегда.
