Браслет-1-26. Обретение

          Приходил я в себя очень медленно. Я бы сказал: поэтапно.
          Сначала возникло нечто. Нечто назойливое...
          Казалось, жирная муха бьётся в стекло...
          Потом осознал: это фраза...
          Фраза из песни...
          Из тех, что для ног...
          На английском...
          Что она означала, я понятия не имел, но надоела она мне изрядно. Пока я выкарабкивался на свет Божий, она выплыла на поверхность моих осоловевших мозгов и елозила по ним, не встречая никаких препятствий: мыслей не было. Голова представлялась огромным пустым залом, по которому из угла в угол эхом перекатывалось назойливое: "Ай вонна ду ю вонна бан!.".
          Гулко и темно...
          Я попытался приподнять тысячетонные веки и почувствовал, что у меня это получилось. Это усилие породило ворох цветных ярких сполохов, интенсивность которых быстро пошла на убыль.
          И всё. Больше я не увидел ничего.
          Полная темнота... Лежу...
          Ослеп, что ли?..
          Боль!!!
          Попытка пошевелиться породила боль во всём теле!
          Невероятным усилием воли я поднял руку и провёл по лицу. Что-то царапнуло. Поднял другую руку и ощупал запястье... Часы?..
          И тут же, будто включили прожектор, память высветила: "Браслет!"
          Следующей мыслью вспыхнуло: "Бей!"
          Я обессиленно уронил руки на пол и почувствовал, как он мягко спружинил.
          Итак, он, всё-таки, выполнил свою угрозу: изъял меня из обращения.
          Тогда почему это оказалось не смертельно? Тяму не хватило? Или браслет самортизировал?
          И почему я вновь ощущаю свой вес? Я что, в другом загоне? И он находится на одной из планет?
          - Сезам!
          Я не узнал своего голоса. Из горла вырвалось хриплое карканье.
          Кроме идиотской песенки в ответ я ничего не услышал. Ни внутри, ни снаружи.
          Мне стало тревожно.
          - Сезам! Подай голос!
          "Ай вонна ду ю вонна бан"...
          Превозмогая боль, разлитую по каждой клеточке истерзанного тела, я попытался приподняться. После нескольких попыток, окончательно истощивших меня, это получилось. Я ощутил себя прислоненным к шершавой тёплой стене, такой же пористой и мягкой, как и пол. В глазах пульсировал красный туман.
          Немного передохнуть...
          "Ай вонна ду ю вонна бан"...
          Чтоб тебя!..
          Я качнул головой, чтобы вытряхнуть навязчивую безделицу, и цветные шары пчелиным роем поплыли перед глазами.
          Подождав, пока они закончат свою пляску и уступят место красному пульсирующему мареву, я поднял правую руку и тщательно ощупал запястье левой.
          Внешних изменений не было. А внутренних?..
          - Сезам!..
          В ответ лишь развесёлая не ко времени песенка.
          М-да... Ситуация... Лучше не придумать...
          Сгорела, стал быть, машинка Христова? Защищая, так сказать, и обороняя?..
          Мне с ясной отчётливостью вспомнились чёрные молнии, которыми пальнул в меня Бей.
          Выходит, Сезам всю силу удара принял на себя?
          Спасибо, конечно...
          Я погладил мёртвую машинку и пригорюнился.
          Гляжу я на себя, друзья мои, и вникаю: меня всё глубже и глубже в дерьмо затягивает. Вы не находите? А?
          Защиты лишён...
          Бежать не удалось...
          Самочувствие, как после мясорубки...
          Да ещё и на "губу" угодил. Если не в дисбат...
          А как всё цветисто и радостно начиналось: я и то, я и это! Всё человечество осчастливить собирался. Благодетель!
          И споткнулся-то - буквально на первых шагах!
          "Да оно, может, и вышло бы чего, не появись на сцене этот треклятый Бей!" - с досадой подумал я и тут же втянул голову в плечи, ожидая расправы: "откровения" подобного рода уже не раз отзывались дикой болью. Не любит Бей "славословий" в свой адрес.
          Я сидел, прислушиваясь, каждую секунду ожидая болевого кнута. Потом расслабился: пронесло! Видать, занят Повелитель. Не расслышал.
          "Ещё немного и буду дифирамбы петь, - невесело усмехнулся я. - Как Кирюша".
          Вот уж чего-чего, а в роли раба я себя и представить не мог.
          С щемящей тоской припомнилось, как торжественно дед вручал мне браслет. Какие перспективы рисовались!
          И - на тебе! Черти в космос занесли. Исполнилась мечта идиота.
          Н-да... Если пожить ещё придётся, будет что вспомнить! Кто где срок мотал, а я - на Галактической "губе".
          "Ну вот, скажи честно, - занялся я самобичеванием, поскольку другого занятия не предвиделось, - во всей этой свистопляске с браслетом как ты справился с основной задачей, возложенной на тебя дедом? Да-да, не увиливай, я о благотворительности, о ней самой! Кому от твоих манипуляций стало легче жить?
          Саньке? Я бы не сказал. Вот его-то, как раз, материальная сторона во всей этой истории с деньгами совсем не заинтересовала. Скорее, проблем добавила. Я уж не говорю о его жене...
          Игорю?.. По-моему, тоже ничего хорошего не получилось...
          Пашке?.".
          Мне вспомнились его глаза, когда он прислушивался, как оживает его нога. Похоже, это единственное, чем я могу похвалиться. Да и деньги ему пришлись кстати...
          И ещё вот Настя...
          Я тяжко вздохнул. Сердце тоскливо сжалось: с тех пор, как я её обрёл, я только и делаю, что теряю. Придётся ли ещё увидеться?..
          Но позвольте!
          Позвольте, господа хорошие, а как же та картинка, что показал мне браслет? Или здесь опять какой-то подвох? Я же чётко и ясно увидел, что Настя ушла со мной-вторым!
          "А, может, всё-таки, это штучки Бея?.. - неожиданно пришла мысль и всё внутри оцепенело.
          Ведь мог же он предстать перед ней в моём обличье? Конечно мог! Уж превращаться-то ему - не фиг делать! Квартиру-то Настину как испохабил, помнишь? Как Бог черепаху! Такой Чудой-Юдой прикинулся! А уж мой-то портрет нарисовать...
          Память услужливо преподнесла и деталь, на которую я тогда и внимания особого не обратил: ведь она сильно сомневалась, идти ей со мной-вторым, или нет.
          Конечно, её понять можно: тут бы и я, да и любой другой растерялся, увидев перед собой с десяток похожих друг на друга Насть. Как в той сказке...
          Ну конечно же! Чёрт побери, как это я сразу-то не допетрил?!
          Теперь я уже в другом свете расценил и то, как подмигнул я-второй мне-третьему, наблюдавшему всю эту сцену: это выглядело теперь простой насмешкой! Издевательством!
          Ой-ой! Как мне вдруг нехорошо стало!
          Забыв про боль, я вскочил на ноги и забегал взад-вперёд в полной темноте, рискуя разбить лоб обо что-нибудь, находящееся в этом помещении.
          Значит, Настю Бей умыкнул? Как же это я сразу-то?.. Ай-яй-яй!..
          Я забегал ещё сильнее и вдруг простая и ясная мысль заставила меня резко остановиться: "А на кой?!"
          Да! На кой чёрт ему моя Настя?!
          Ладно, я - обладатель браслета. А она?
          Меня можно как силу использовать. А её? Как средство давления на меня? Так у него имеются более существенные способы убеждения.
          Нет, господа хорошие, тут что-то не вяжется!
          Я вдруг почувствовал невероятную усталость, ноги мои задрожали, и, нащупав стену, я сел на пол, прислонившись к ней.
          Похоже, что все мои проблемы оттого, что я слишком преувеличиваю значимость собственной персоны. Ну, с чего это я себе вообразил, что Бей будет возиться с Настей только ради того, чтобы шантажировать меня? Да у него даже ума не хватит опуститься до таких психологических вывертов! Ведь шантаж - занятие в своём роде интеллектуальное в сфере разбоя, требующее работы мысли и, если хотите, уважения к противнику. Мол, если только, так сразу! Лучше делай, как говорят!
          А он? Пришёл и безо всяких там заумных штучек заявил, что я - его раб. Просто и понятно. И мозги напрягать ни к чему. Плевать, что сам "раб" о том - ни сном, ни духом.
          И в самом деле. Ведь я - один из многих в его "коллекции". С чего ему особо мною заниматься? Много чести! Кинул в каталажку - и дело с концом!
          Правда, "каталажка" какая-то интересная. Мягкая, с комфортом. Только с освещением напряжёнка.
          Отчего-то мне стало весело. Наверное, от осознания своей ничтожности. Оказывается, и такое бывает.
          Лишь бы с Настей всё было хорошо. И лишь бы на той картинке был тогда, действительно, я. А, если то был я, значит мы, всё-таки, выберемся из этой передряги! Рано или поздно! Где наша не пропадала!
          Ага... И в какое дерьмо она только не вляпывалась...
          - Эй! - осмелев, крикнул я. - Хозяин! Огоньку не найдётся?
          Кричал я без особой надежды на ответ. Так, чтоб хоть как-то развеяться.
          Но не успел я рот закрыть, как перед моей физиономией, прямо в воздухе возник сосуд, вернее - сосудик, формой напоминавший разрезанный пополам мяч для игры в гольф. Со дна его поднимался трепетный язычок пламени.
          От неожиданности я вздрогнул и крепко зажмурился. Огонёк показался мне едва ли не светом прожектора. Глаза-то расслабились, к темноте привыкли.
          Немного погодя, я приподнял веки. Лампада всё так же висела перед носом. Я осторожно протянул руку и провёл под и над светильником. Ничего. Потом - по бокам. Опять ничего. Он ни на чём не держался. Я обхватил его снизу пальцами, но - ни туда, ни сюда. Как гвоздями прибит.
          "Чудеса твои, господи!" - подумал я и, привалившись к стене, громко сказал:
          - Хозяин! Ты понял меня слишком буквально! Я имел в виду освещение вообще. В темноте оно не очень-то...
          "Хозяин" будто того и ждал. Потолок и стены помещения медленно, будто щадя моё зрение, стали наливаться янтарным светом, сродни солнечному, весьма приятному для глаз.
          Наконец-таки, я смог осмотреться. Камера моя представляла из себя небольшую, где-то три на четыре, комнатушку, обитую тем самым мягким и пористым материалом серого цвета. Естественно, серым оставался теперь только пол. Стены и потолок превратились в источники света.
          И - ни намёка на дверь или окно.
          - Ну, спасибо! - всё так же громко, как глухому, крикнул я.
          - Пожалуйста! - раздался приятный мужской голос, и посреди комнаты возникла стройная, не лишённая атлетической слаженности, фигура светловолосого молодого человека, одетого в серебристый, отливающий металлическим блеском, комбинезон. В бирюзовых глазах пришельца светилась приветливая, чуть насмешливая, улыбка. - Оклемался? - просто спросил он и вздохнул: - Ну, наконец-то!
          Я опешил от резкой смены декораций и весь напрягся, подозрительно прищурясь:
          - Бей?!
          Он коротко рассмеялся:
          - Ну что ты! Бей скрылся. Нам его не удалось поймать. Но ты не волнуйся, - небрежно повёл он рукой, - это всего лишь вопрос времени!
          - "Нам"? - враждебно переспросил я. - А вы-то кто?
          Он улыбнулся:
          - Те самые, к кому ты так стремился. - Пол позади него вдруг вспучился бугром и, мягко чмокнув, развернулся в кресло. Он степенно сел в него и сделал приглашающий жест: - Устраивайся. Надо поговорить. - И рядом с первым креслом выросло второе.
          Я всё так же пристально и недоверчиво смотрел ему в глаза:
          - Так что, я не у Бея в каталажке?!
          - Нет, конечно! - Он добродушно усмехнулся, отчего в уголках глаз его собрались мелкие морщинки. - Ты на одной из планет того самого, как вы его называете, шарового скопления, которое Бей с вашей помощью собирался уничтожить. И обитателей которого, - добавил