То же самое происходило и в других семьях офицеров. И всё же, теперь это может показаться странным, но подобная жизнь ни у кого не вызывала активных протестов, потому что представлялась совершенно правильной, ненадуманной, объективно необходимой. Мы знали, что иначе в нашей стране жить пока нельзя!
*
При стечении уже изложенных обстоятельств наше воспитание в семье неминуемо перекладывалось на мать. Изредка влияние отца всё же проявлялось, либо в его личном примере, либо в устрашающих обещаниях, исходящих от матери, призвать его, когда она уставала от нашего непослушания или неуемных инициатив!
Но наши матери, пожалуй, со своими обязанностями справлялись прекрасно, поскольку обладали многими незаурядными качествами и талантами. И касалось это, наверное, всех наших матерей, всех офицерских жен.
Я понимаю, что не очень верится, будто все они представляли собой нечто весьма интересное. Но так уж получалось в действительности! Возможно, потому что…
Во-первых, почти все наши матери подрастали и выходили замуж в достаточно крупных городах, с большими возможностями для многогранного развития, и где в военных училищах, практически по соседству, учились наши будущие отцы. Девушки обычно занимались в своих институтах, техникумах или медицинских, театральных и прочих училищах, получая какое-то образование.
Во-вторых, даже молодые офицеры за свою нелегкую службу получали вполне завидные деньги, позволявшие уверенно содержать семью. Девчата со всей округи этим фактом не пренебрегали и хорошо понимали, что курсанты выбирают из них самых лучших, можно сказать, на конкурсной основе, что заставляло будущих невест совершенствоваться и преуспевать по всем направлениям.
Остальное, наверное, понятно любому, но, по правде говоря, когда наступал срок отъезда, не все девушки стремились уезжать за своим супругом во тьму тараканью! И всё же такие случаи вспоминаются как исключения. Помню, что каждая из таких жён активно осуждалась общественным мнением, которое закрепляло за виновницами клеймо ненадежности и неверности. От такой славы уже не спрятаться.
Так или иначе, но в самых отдаленных гарнизонах появлялось немало молодых красивых женщин, хорошо образованных, в чем-то талантливых, инициативных, преданных своим мужьям и, ко всему этому, не обремененных профессиональной деятельностью – устроиться на работу в отдаленном гарнизоне удавалось редко. И вот, для того, чтобы не сидеть дома, сложа руки, молодые женщины создавали для всех детей различные кружки – танцевальные, музыкальные, спортивные, театральные, живописи… И оттого всевозможные таланты в военном городке расцветали, буквально, на глазах!
А уж, каких высот достигла у нас художественная самодеятельность!
К каждому празднику в солдатском клубе устраивали полноценный большой концерт, в котором участвовали солдаты, офицеры, мы, дети, и, конечно же, наши любимые мамы! Когда они находились на сцене, мы вообще готовы были аплодировать бесконечно, и очень ими гордились!
А после удачной постановки первых драматических спектаклей и явного успеха начались настоящие гастроли наших доморощенных артистов по другим гарнизонам, принесшие многим участникам и коллективам уважение и целый дождь заслуженных премий и наград!
Помню, что в нашей части женщины узаконили демократическое управление всеми вопросами общественной жизни. Основой демократии являлся выборный орган власти, который назывался Женсоветом. И если уж всесильный Женсовет принимал важное решение, то проигнорировать его было невозможно.
Как-то даже решили избавиться от охватившего всех синдрома ссыльных узников, поселенных в лесной глуши, удаленной от цивилизации. Для этого женщины постановили для начала построить хороший спортивный городок. В соответствии с этим планом в нем предполагались песочницы для малышей, качели для детей и взрослых, различные каруселями, площадки для волейбола, баскетбола, бадминтона и русских городков. Даже тир предусматривался!
Но реализация проекта натолкнулась на объективные трудности, ведь воинская часть не имела производственных возможностей, будто крупное машиностроительное предприятие. Тем не менее, очень скоро всё, что запланировали наши матери, появилось, словно по щучьему велению.
Иначе и быть не могло, ведь в соответствии с уставом Женсовет возглавляла супруга командира части. И если исполнение решений Женсовета тормозилось, то командир и дома не знал покоя, ибо на него давила собственная жена. Долговременное сопротивление становилось бессмысленным!
И так получалось во всём, ведь область приложения нерастраченной энергии неработающих женщин оказалась воистину огромной, что в итоге всем приходилось по нраву!
*
Как-то, возвратившись с тактических учений, наши офицеры привезли крохотную, возможно, только вчера рожденную косулю. Якобы в подарок детям. Причем сумели утаить причину, по которой это милое, изящное и беспомощное существо оказалось на общественном попечении.
Только скрыть от наших матерей суть происшествия им не удалось. Они нисколько не поверили придуманным для усыпления их бдительности полусказочным обстоятельствам, объясняющим, как эта малышка осталась без матери. Женщины тут же догадались, что взрослая косуля стала жертвой наших же офицеров, среди которых числилось немало заядлых охотников.
Спонтанное возмущение женщин очевидным варварством сдерживалось лишь присутствием детей, иначе кто-то из офицеров пострадал бы немедленно. В неотвратимости наказания можно было даже не сомневаться, а сами виновники трагедии имели все основания опасаться женской кары, поскольку бойкот, который женщины намеривались объявить убийце, для кого угодно стал бы значительным наказанием.
Но тут стало ясно, что для спасения малышки требовалась немедленная помощь, потому возмущение женщин мало-помалу уступило место жалости и материнскому инстинкту. Они отложили расправу и сосредоточили всё внимание на хрупком созданьице, вздрагивающем от каждого резкого звука.
Сразу послышались предложения приютить малышку на первое время у себя дома. Причем желающих оказалось так много, что этот вопрос вызвал среди женщин некоторые трения. Но тут кто-то принес бутылочку с молоком и резиновой соской, и кроха, успевшая стать объектом общего обожания и заботы, осторожно лизнула соску, а затем принялась жадно посасывать через неё молоко. После этого все женщины успокоились и в дальнейшем казались совершенно счастливыми.
*
В течение нескольких дней судьба малышки будоражила военный городок. Особенно косуля привлекала девчонок, наших сестер, которые, хоть и не расставались со своими куклами, но вместе с ними наблюдали, как малышка самостоятельно перебирала тонюсенькими ножками и боязливо поглядывала на всех своими черными глазищами. Девчонки изо всех сил старались привлечь её внимание и для этого хвастались куклами, но малышку интересовала только соска с молоком.
За своей приемной «мамой», назначенной из числа молодых женщин, козочка семенила неотрывно и, даже удалившись на пару шагов, при малейшей опасности вихрем бросалась к ее ногам.
Моя младшая сестра и дома сводила все разговоры к косуле, хотя наша мама не могла их поддерживать – ей и хозяйственных забот хватало. Я же вообще предпочитал не разговоры, а действия. Потому сестренке оставалось делиться придуманными рассказами о трудной жизни маленькой козочки, оставшейся без родной мамы, только со своими куклами. Она часами учила их защищать сиротку, окружать её особой заботой и лаской.
А когда мою сестру осенила идея, она без сожаления изъяла у своих кукол самую красивую шелковую ленточку и приготовила ее для маленькой косули. Куклы после многих рассказов об участи бедной сиротки против этого не возражали.
Красная ленточка, повязанная на шее маленькой косули бантиком, всем пришлась по вкусу. Она придала общей любимице статус домашнего животного и стала ее охранной грамотой. В тот же день с чьей-то легкой руки и сама косуля получила прозвище Ленточка, которое за ней прочно закрепилось.
*
Ленточка взрослела стремительно. Правда, в военном городке нашлись знатоки, которые вносили в наши ряды беспокойство, будто жирность коровьего молока, да ещё магазинного, раза в три ниже, чем у косули-матери, следовательно, Ленточка отстает в развитии от лесных сестер. Эта мысль встревожила заботливых нянек, особенно, из числа девчонок, и однажды приемная «мама» косули едва удержала их от подмешивания к молоку какого-то кулинарного жира.
Впрочем, прошло несколько дней, и Ленточка уже сама заинтересовалась сочными травинками и листочками, которых всюду росло в избытке, но девчата, тем не менее, старались поднести козочке самые, по их соображению, вкусные.
Вот так благополучно разрешилась очередная проблема с переходом Ленточки на естественную для неё пищу.
Потом женщинами овладела новая проблема, которая обсуждалась ими всюду. Действительно, опыта обращения с косулями никто не имел, а потому вопрос требовал либо терпеливого изучения, либо принятия пока ещё неизвестных мер.
Суть вопроса заключалась в том, что Ленточка с первых дней видела перед собой только людей, и женщины беспокоились, что по этой причине она станет совсем домашней и не сможет найти себе пару. В лес, окружавший военных городок со всех сторон, она давно уходила без ограничений, никто ее не удерживал, и всё же в родную стихию ее, кажется, не сильно не тянуло. С большим удовольствием она носилась наперегонки с детьми, скакала рядом с ними, словно, рыжий мячик, и оставаться в одиночестве не желала. Даже изрядно утомившись, она к удовольствию девчонок доверчиво укладывалась отдохнуть рядом с ними, тут же на травке, занятно подобрав под себя длинные тонкие ножки. Поспав с полчаса, непрерывно поводя приподнятыми ушами, она рывком вскидывала своё мускулистое тельце, покрытое короткой, но густой шерсткой, и опять скакала и бегала. Казалось, что ее очень забавляла неспособность окружавших ее друзей успешно соперничать с ней в этом занятии.
[justify] Вопрос о лесном друге для Ленточки,
