Пожиратель зайцев.Новогодние приключения.
Каждый год, под Новый год, россыпи подарков в пакетах и коробках с ленточками, тесьмой, серпантином и мишурой, с ёлочными игрушками и сладкими зверьками внутри, раскупаются и дарятся детям, которые ждут их целый год.
Подвыпивший слесарь – сантехник Никифор, как обычно, забрёл в рюмочную, чтобы полакомиться чебуречками, пропустив по рюмочке с корешками из соседних с рюмочной подъездов жилого дома, окна которого выходили на Сретенку- необычайно шумную улицу с бутиками и магазинчиками спецобслуживания любовниц олигархов.
Наш Никифор не был олигархом, но был тем незаменимым человеком в котором нуждался каждый из них. По несколько уборных и душевых в каждом многоэтажном угодии одной квартиры, и за всеми нужен хороший уход и присмотр: чтобы вода текла и сливалась как положено, кнопки не западали, а струя была сильного напора. И чтоб никакой течи. Работы, хоть отбавляй, от того и спился Никифор и превратился в непотребное создание. То хозяйка "беленькой" расплатится, то хозяин коньячок поднесёт. Деньгами – нет, не платили. Продуктами давали, и алкоголем платили за работу.
Взяв две порции чебуречков и стакан водочки Никифор уселся на диванчик у окна. Новогодние деньки короткие и в полдень солнце готовится спрятаться за горизонт. Так что, ближе к пяти вечера на улице уже темень и лишь фонари освещают покрытый мокрым снегом тротуар, исхоженный ногами прохожих, снующих по Сретенке до проспекта и обратно, в свой родной старомосковский микроклимат бутиков и магазинов спецобслуживания. Тут редко встретишь детей, которых мама вечером ведет к метро из садика, но в этот день всё было, как показалось Никифору, не по-настоящему.
Утро началось с того, что на работе в офисе ЖЭКа ему выдали премию к Новому году.
На объекте хозяин, тоже расплатился деньгами и к вечеру Никифор был трезв, как стёклышко.
Такое количество денег жгло карман, горло горело и Никифор оказался в рюмочной, непроизвольно, сам не понимая как.
К нему за столик подсели его знакомые "корешки" в новогоднем облачении шапочек Санта-Клауса, с обаятельными беззубыми улыбками, такими, что Никифор не смог отказать им, накрыв предновогоднюю "поляну" в рюмочной.
Пили не много, но случайно взглянув в окно на прохожих, он увидел, как что-то движется перед окном, на подоконнике. Это был потрёпанный фольгой серебра шоколадный заяц, забытый кем-то и оставленный лежать на окне.
Вид у него был потрёпанный. Цветная фольга-золотка осталась на голове и чуть ниже лапок. Всё остальное блестело сатином шоколада и выглядело аппетитным, несмотря на потрёпанную фольгу.
Никифор оглянулся. Друзей – "корешков" уже не было. Чебуречная была закрыта, лишь фонарный столб освещал окно и подоконник.
Рука потянулась к зайцу, но тут же получила удар в ладонь. Никифор одёрнул руку.
-Куда лезешь?-послышался голос мальчугана.
Слесарь оглянулся, потом посмотрел под стол.
-Куда смотришь? – опять сказал мальчуган.-Смотри на меня, я здесь – фольга блеснула под светом фонаря.
Сантехник Никифор в детстве был обычным мальчиком из рабочей семьи, в которой угощения, яства: шоколад и конфеты давались по праздникам. Поэтому дефицит шоколада в детстве он компенсировал водкой во взрослой жизни. Он читал сказку про деревянного мальчика Буратино и теоретически понимал, что раз про говорящего мальчика из бревна написали сказку, сняли фильм, то это возможно, разговаривать с неодушевлёнными предметами, но к шоколадному зайцу на подоконнике он отнёсся очень настороженно.
-Что сидишь? – спросил мальчуган.-Да, мы тут с товарищами отмечали...собрались, давно не виделись. Сидим разговариваем, только их почему-то нет. Кто-то выключил здесь свет и увёл всех. А я тут один сижу и со мной разговаривает шоколадный заяц. А я в детстве мечтал о таком. Детство у меня было обычное. Школа, летом к бабушке в Саратов, конфеты я любил, а о шоколаде, только мечтал. Не возражаешь, если я тебя съем?-Возражаю – ответил мальчуган.-Переговоры зашли в тупик – цитируя фразу из телевизора, сказал Никифор.-Это разве тупик? Несколько дней назад меня чуть не разбили, смахнув на пол, так, что я еле успел увернуться и остался на окне.-Хочешь, я познакомлю тебя с одной из красоток, что снуют по улице туда-обратно, мимо этих окон?-А давай – расхрабрился Никифор.-Познакомь меня....чтобы тут – Никифор сложил пальцы полукругом у груди, потом повернулся к зайцу спиной:-И чтоб тут – опустил кисти рук ниже пояснице, по-прежнему, удерживая округлую форму ладони.-И тут – прижал ладонь тыльной стороной ко рту, изображая клюв утки.-Согласен-сказал заяц.Только пообещай мне, что когда у тебя будут дети от этой красотки ты будешь им рассказывать эту историю и каждый год покупать шоколадных зайцев под Новый год?-Обещаю – приставив ладонь к височной части головы, подтверждая слова воинским знаком «есть», они вдвоём вышли из рюмочной. На улице уже было темно, но магазины ещё работали, обслуживая своих посетительниц, спешащих обналичить чеки и опустошить счета своих любовников.
Волны прохожих наплывали на магазины с той частотой с которой приходили поезда подземки. На сантехника и его шоколадного друга стала надвигаться толпа прохожих со звуком тонких каблучков, чавкающих в мокрой жиже тротуара, перестукивая разной тональностью каблуков и каблучков своих владелец.
Никифор стоял посреди тротуара так, что проходящая мимо толпа огибала препятствие, справа и слева. Холодный свет фонаря освещал тротуар и газон, доверху набитый сугробами.
Лица проходящих были видны.
Никифор глазами нашёл свою и сказал:
-Вон та, указав деревянной от мороза рукой, склеенными пальцами на молоденькую девушку в белой короткой шубке и короткой юбке, в сапожках на шпильке до колен, с открытой головой на которой волосы были уложены под заколку, открывая виски и лоб, направленными в сторону затылка прядями.
Заяц понимал, что таким какой он сейчас, его есть никто не будет, а участь жидкого коричневого пятна под жаркой лампой чебуречной была худшей из его участей, поэтому, незамедлительно бросился под ноги юной красотки. Она споткнулась и просеменила несколько метров вперёд, маневрируя по тонкому льду, наклоняя тело вперёд, потом назад, вправо и наконец, точно пошла на Никифора поцеловав его прямо в губы. Он обнял её, забыв про друга, который был раздавлен продолжавшей движение толпой.
Никифор стал счастлив и как обещал, каждый год рассказывал своим детям историю знакомства с их мамой, хрустя цветной фольгой и рассасывая приятные скорлупки тонкого шоколада, не понимая было знакомство с шоколадным зайцем на яву, или это всё привиделось ему в новогодней суматохе, в которой воздух полон чудесных и морозных снежинок.
