синдром спиногрыза[/i][/b]
Источник: Ревущаябочка.РФ
Источник изображения обложки: images.yandex.ru
Содержание:
Глава 1. Соло на самокате
Глава 2. Эвридика и Светозар
Глава 3. Страсти по Святославу
Глава 4. Гешкины сорокоусты
Глава 5. Меч неприкасаемый
Глава 6. Всё тайное уходит в смысл
Глава 7. Мышьей норой, собачьей тропой
Глава 8. Магнитосферы критические дни
Глава 9. Вся экстремистская рать
Глава 10. Царь-пушка молодости нашей
Глава 11. Наф-наф и завкаф
Глава 12. Душа погружного горения
Глава 13. Погоня за чёрной лентой
Глава 14. Бойтесь мартовских ид!
Глава 15. Саламандра возвращается
Глава 16. Спасти вещего Хельге
Глава 17. Беспутские заговенки
Глава 18. Как упоительно в Саркеле у царя
Глава 19. Викинги против пришельцев
Глава 20. В Багдаде всё спокойно
Глава 21. Стрельба по-македонски
Глава 22. Плюс-минус целая жизнь
Глава 15. Саламандра возвращается
Гешка слонялся по улицам с самого утра. Деловито раскладывая еду по одним мисочкам и разливая водичку по другим, возле подъездов деловито сновали отдельные бабушки, порой даже полностью укомплектованные бригады божьих одуванчиков и весьма пожилых тётенек. Что примечательно, из дедушек, тем более, дяденек – никого! Даже еле ползающих. Порой сам на костылях ковыляет, а всё равно никому из братьев меньших не подаст. Наверно, потому что они абортов не делают, у них другой смертный грех, но его замаливать бесполезно, хоть чем. Можно только залить, чтобы не помнить. Остальной контингент вымирающего человечества - вот он, в наличии, пожалуйста - все-все, кто пока что не отдал богу душу, кто вдруг спохватился и бросился зарабатывать себе царствие небесное, хоть сколько-нибудь. Хотя бы спасать от голодной смерти бездомных кошек, собак, голубей, да и всех-всех, кто только попадётся под нелёгкую скорбящую руку обрываемого времени. Видел он там и свою хронически добрую соседку сверху бабушку Фаину Исаковну, оказывается она не только пропащих людишек спасает.
На самом деле подкармливать голодных и больных зверьков это всегда немалый труд, да и затраты на него выходят ого-го какие, до половины пенсии бывает. Хотя бы потому что и неприкаянная живность с некоторых пор поголовно пошла сильно взыскательная, абы чего не клюёт и не жрёт, тем более всякие сухие просроченные кити-кэты. Котлетки – те ладно, куда ни шло, но только чтобы тёпленькие, не из холодильника. Если бабули опаздывают к привычному часу – весь контингент требовательно и сердито мявкает, негодующе подтявкивает и осуждающе чирикает и угрюмо гулит. Были бы там и змеюки – так шипели бы, недовольно поглядывая на часики, да капюшоны раздувая. К толпе снующих голубей, кошек и собачат мимо Гешки пробежала опаздывающая одна соискательница царствия небесного в сползающем платочке на голове, стала выкладывать из сумки кастрюльки с супом и мясными остатками. Громко и виновата шептала, раскладывая и разливая по мисочкам пропитание младшим тварям божиим: «Грешна, милые, ой, грешна! Опоздала! Внучок заболел. Сейчас и вы у меня покушаете! Ох, покушаете!».
«Интересно, - размышлял Гешка, - а те сорокоусты за моё спасение какое обеспечили мне место в раю, в первых или средних рядах или просто пропуск на галёрку, на приставное креслице?! Или мне тоже придётся со временем вот так же корячиться, каяться и кормить всю эту шушеру?! Чтобы боженька посмотрел, подобрел ликом и сказал: «Да ладно, настырный, уговорил – и ты! Поскольку за тебя как мухи зудели ещё и слуги мои господни. Так и быть – сделаю, спасу. Может быть. Потом перезагружу!». И махнёт ангелам на воротах.
Однако ушлые бабули наверно лучше прочих пристроились в очереди к райской загробной жизни, особо не кипишуют, а спокойно движутся к намеченной цели и своего обязательно добьются, хотя и халтурят на каждом шагу. Почему, например, господь не видит, что так старающиеся заслужить его благодать старушки подкармливают исключительно кисек, собачек, голубей и прочих синичек?! Не удивлюсь, что и при небесной канцелярии всё делается по блату, по меньшей мере обычный двойной стандарт: своим всё, а прочим закон и очередь. Гавкающе-мяукающая скотинка наверняка составляет ближний пул всевышнего, то есть, группу особо приближённых тварей. Они даже занесены в некий особый божий реестр избранных, поэтому им априори требуется и особое попечение от кого угодно, лишь бы от имени господа. Такая вот франшиза. За марку и сопровождение всегда положено платить.
Это конечно сущая правда, потому что, скажем, какие-нибудь саламандры или крысы из этой божьей обоймы, спущенной бабусям через батюшек в церквах, - те сразу выпадают. Они что - недостойны котлеток с супчиком или как?! Этих божьих тварей почему никто не подкармливает, стараясь заслужить великую милость господнюю?! Почему на крысах нельзя заработать себе царствия небесного, влёгкую срубить себе такую же привилегию?! Вот в чём вопрос! Но что тогда на крысах можно заработать?! Они же после человека самые умные существа на Земле. Нет-нет! Вот когда бабулечки начнут подкармливать крыс, только тогда и поверю в искренность их намерений попасть в рай. Перед богом все равны или как?! Или и тут остаются варианты?! Так что даёшь крысу!
Когда внезапно кого-то на чём-то прихватывают, пусть даже нечаянно, всегда возникает отчётливо неловкая пауза или даже замешательство. Причём с обеих сторон.
Именно так получилось, когда Гешка в свой первый после отпусков выходной, вот так набродившись, приехал в штаб-квартиру, но никого из командиров, кроме чем-то занятой Глии не застал. Он бесцельно бродил по холлу загородной резиденции движения, иногда на всякий случай дёргал ручки заведомо закрытых дверей, авось с ним кто-нибудь поболтает, да и даст пищу для дальнейших размышлений за жизнь и судьбу. Конечно, это выглядело не совсем прилично ломиться в чужие комнаты, да что с рабочего парнишки взять-то?! Ручку-то не вырвал?! И на том спасибо.
Как вдруг одна из дверей тихо, без скрипа открылась. Гешка заглянул, не таясь, спокойно зашёл, осмотрелся. В не очень просторной комнате, заставленной столами с мерцающими экранами, стеллажами с ДОПами, был выгорожен отдельный небольшой лабораторный стенд, на котором стояла остеклённая конструкция сверхточных атомных весов, а чаша, точнее, застывшая в воздухе овальная плоскость взвешивания была притёрта большим стеклянным колпаком. Под ним шевелилось и дёргалось что-то белое с розовым. И только потом рядом со стендом Гешка заметил старшего своего приятеля, бывшего волхва Светозара. Тот периодически взглядывал на корчащееся перед ним в агонии крысиное тельце, а потом быстро-быстро набирал что-то на клавиатуре. Бли-ин, крыса! Накаркал! От ужаса у Гешки даже треснуло стекло на смартфоне. В воздухе оказалось вдруг слишком напряжно, вот-вот слетит с катушек, звенело что-то очень необычное, грозящее вот-вот порвать всё вокруг к чёртовой матери, включая сам воздух.
- Вот же ты садюга! – Искренне изумился Гешка. – Не ожидал такого от тебя! Почто животинку мучаешь, боярин?! Да, смотрю, и замучил. Платёж совкомбанку просрочила?! Ты коллектор или киллер на стажировке?!
- Есть у меня немного такой пунктик. Чего греха таить?! С детства балуюсь потихоньку. За него меня сюда и подцепили! Теперь видишь, как эксплуатируют?!
- Не понял. Киллером тебя взяли, что ли?! Или коллектором?! У вас тут все такие шибанутые?!
- Меня на другую должность брали. – Буркнул Светозар, дипломатично не покраснев. – С перспективой, сам понимаешь, на что.
- Не понимаю. Какая может быть перспектива с такими ухватками, кроме как быть убийцей?! Классная возможность профессионального роста, что ни говори! У меня даже слюнки от зависти потекли…
- Послушай меня, малой, прежде чем судить! - Перебил Светозар. – У меня можно сказать исследование. Заказали мне его, понимаешь?! Ты наверно по книжкам или видео, а может и по рассказам взрослых, побывавших на войне и основательно повоевавших, знаешь разницу между живым, пусть даже и раненым человеком и мёртвым.
- Да уж, знаю. – Зло сказал Гешка. – Первый дышит, а второй как бы не очень. У первого бьётся сердце, а у второго отключилось от слова «совсем».
- Оно-то да! Но как ты узнаешь, что человек умер, не вникая в его пульс и не прислушиваясь к его дыханию?! Есть только один, дико неопровержимый симптом только что или давно наступившей смерти, ухода из его тела души. Все, кто выносил на себе раненых с поля боя, знают, что как только раненый умирает, то сразу резко тяжелеет его тело. Словно бы от него оторвался и улетел воздушный шар с гелием, прежде тянувший ввысь. Запомни, малой, любой мертвец реально тяжелее живого. Иногда намного. Это тебе кто угодно скажет.
- И о чём это говорит?! – Насмешливо скривился Гешка. – Просто тело обмякло, расслабилось и его труднее стало нести. Поэтому и кажется, что он потяжелел. На самом деле, уверен, - ни фига!
- Не скажи! Есть реальные, инструментальные доказательства, что тело любого живого существа в момент смерти резко тяжелеет.
- Допустим всё так. Какой из этого ты предлагаешь практический вывод?! Кому и для чего это требуется знать?! Чтобы успеть привлечь срочную помощь для быстрейшей эвакуации умирающего тела?! Только и всего?! Какая тут может быть помощь, когда клиническая смерть длится всего пять минут, а за пять минут никто никого не спасёт, если он только не в реанимации.
- Вдумайся, дурья твоя башка, а почему так происходит?! Почему, пока душа по-прежнему в теле, оно легче, чем когда её в нём нет?! Почему, когда душа у человека поёт от радости – он летит над землёй от счастья, почти невесомый, а когда одолевает горе – его реально, как мешком цемента, прижимает к земле?! Почему, скажи?!
- Душа имеет отрицательный вес?! Это ты хочешь сказать?! Она как наш поплавок по жизни?! А мы для неё грузило?! Ты наверно рыбалку очень любишь, красавчик?!
- Именно так, пескарь! Душа единственная приподнимает и ведёт человека, пока он живёт. Когда же она, оторвавшись, улетает прочь, тело человека тяжелеет именно потому что становится самим собой, без примеси. Без поправки на вытесняющую вверх силу души. Надеюсь, шкет, это не было для тебя слишком сложным понять?!
- Ладно. Допустим. – Перестал язвить Гешка. – И всё же, какая практическая отдача от твоего, как ты говоришь, «исследования»?!
- Я просто пытаюсь обратить это знание на пользу человечеству. Только поэтому подробно интересуюсь моментом отделения души от любого живого организма и тем, что именно эта душа делает, в языке психофизических констант, пока остаётся в нём. Почему с душою человек или крыса, неважно, - живёт, а без неё – почти никогда! За исключением, конечно, той самой пятиминутки клинического блэкаута или беспросветно неопределённой комы. Но тогда она всё равно остаётся дежурить рядом на всякий случай, до последней систолы. Так сказать, на подхвате, чтобы успеть вернуться.
Тут Гешка, подумав, опять завёлся:
- Получается так, что ты хладнокровно ждёшь возле своей душегубки, когда крыса без воздуха под колпаком окончательно сдохнет, а потом фиксируешь, насколько потяжелело её тело, так, что ли?! Отсюда вычисляешь
