Браслет-1-31. Пора когти рвать

          Непредвиденная задержка несколько охладила мой пыл, и я уже мог спокойно рассуждать. Мы вышли на улицу, минуя скучавшую шавку. Она лениво загнусавила нам вслед, но после Пашкиного окрика мгновенно забыла, что хотела этим сказать, и забилась под крыльцо.
          - Я всё стоял и ждал, что вот-вот постучат, - возбуждённо рассказывал Санька, радуясь скорому освобождению. - И тогда пришлось бы долго и нудно доказывать свою непричастность... к изобретению парашюта.
          - Ну! - многозначительно хмыкнул Пашка. - Это нам ещё предстоит!
          - Ещё посмотрим! - решительно отрезал Санька.
          - Думаешь, она не догадается, что это наша работа?
          - Ха! Пусть докажет!
          Мы быстрым шагом шли по кривой улочке, сопровождаемые многоголосием собак.
          - Ага-ага! И вас так же! - не выдержал Пашка, когда одна из них особенно рьяно старалась донести своё неприязненное к нам отношение. - И мать вашу также!
          При слове "мать" он так бухнул кулаком в калитку, что шавкины соседки страшно обрадовались и принялись хором обсуждать нас на все лады.
          - На кой чёрт ты её трогал! - сморщился Санька.
          Мы проскакали метров тридцать, когда нам вслед визгливо донеслось:
          - Фулюганы!
          Я оглянулся через плечо. Из калитки, которой Пашка только что уделил особое внимание, высунулась старушечья голова, покрытая пёстрым платком. И без того сморщенное лицо корчило нам вслед ужасные гримасы.
          А собачий лай становился всё громче и невыносимее. Собаки с явным удовольствием перехватывали друг у друга эстафету и вовсе не собирались успокаиваться.
          - Ой, мама дорогая! - заревел Пашка и, схватившись за голову, бросился бежать из бесконечного переулка. К радости собачьего населения мы последовали его примеру.
          - И как вы в таком содоме живёте? Я б давно взбесился! - сказал запыхавшийся Санька, едва мы выскочили на широкую улицу, по которой в обе стороны проносились автомобили самых разных форм и окраски. Собачий хай доносился сюда уже приглушённым.
          - Да клянусь, такого никогда не было! - побожился Пашка. - А щас прям как с ума посходили!
          - Чуют, бродяги! - хитро покосился Санька в мою сторону.
          - Ага! - поддержал Пашка. - Серой тянет за версту!
          - Ну, Пал Ксанч! Зачем же так грубо? Скажем так: ощущают присутствие паранормального объекта!
          Но "объекту" было не до их трёпа. Его душа была не на месте. Пропала бы только Настя - ещё ладно, полбеды. Я уже не раз справлялся с ситуацией, выкрутился бы и теперь. Но, похоже, пострадали невинные: Пашкина Наталья, да ещё и с пацанятами! А это уже - ни в какие ворота!
Я мельком взглянул на него. Совершенно не осознавая всей сложности ситуации, он беззаботно перебрасывался колкостями с Санькой. На его лице не отражалось никакого беспокойства.
          А, может, это я сгущаю краски? Вдруг они и впрямь болтаются по магазинам?
          - Далеко ещё?
          - А вот, за поворотом! - Пашка указал вперёд, в самую гущу народа, сновавшего по тротуару.
          - Вообще-то, по твоим рассказам можно было представить, что ты живёшь в такой дыре, что ни дай тебе, господи! - проговорил я, удивлённо озираясь по сторонам. - А тут, смотри: народу, больше, чем людей! Да и городок не так уж плох.
          - Ты ж на машине ехал! Не разглядел, что ли?
          - Так ведь я оттуда сразу к тебе сиганул, - махнул я на небо. - Да и то - уж ночь была. Чего б я там увидел?
          - На машине? - навострил уши Санька. - А чего ж мы ноги-то бьём? Где она?
          - Та... - смущённо потупился Пашка. - Спёрли… Этой же ночью.
          Санька расхохотался:
          - Ну вы и спать здоровы! А чего ж не рассказывал?
          - Чё тут рассказывать?.. К тому же, не спали мы вовсе...
          - А неплохо сейчас бы... - вздохнул Санька. - Однако я не понял: как это - на машине и оттуда? - Он глянул вверх. - Прилетел, что ли?
          - Ну...
          Он выдержал паузу, ожидая продолжения, и, не дождавшись, подковырнул:
          - Обстоятельно изъясняешься, надо признать!
          Я только плечом повёл:
          - Потом...
          Мы свернули за угол и сразу оказались в самой гуще народа. Музыку мы услышали ещё издалека, а народу было столько, что не протолкнуться.
          - А ты говорил: "Какой базар?" - прокричал я Пашке. - Смотри, что делается!
          У меня чуть отлегло на сердце. Всё-таки, есть надежда.
          - Сам не врубаюсь! - ответил он, прокладывая себе дорогу локтями. - Обычно здесь в это время только ветер обёртки гоняет!
          - Так ведь сегодня ж воскресенье! - на другое ухо крикнул ему Санька.
          - Ну дык, а я об чём?.. О!.. Чудеса твои, господи!
          Последнее восклицание относилось не к осознанию, какой сегодня день недели. Во всю площадь, из конца в конец, над морем голов протянулся длиннющий разноцветный лозунг: "Только раз! И только у нас! Разнообразные аттракционы и цирковое представление!" И ниже, шрифтом помельче, сообщалась дополнительная информация: кто, когда и за какую цену.
          - Вот тебе и всё объяснение! - крикнул мне Санька. Разговаривать можно было только так - шум стоял невообразимый. - Здесь они и затерялись!
          Это было похоже на правду. Во всяком случае, хотелось в это верить.
          - Мы сваляли большого дурака! - снова прокричал мне Санька минут через десять безуспешных поисков в торговых рядах. - Впопыхах выскочили из дому, хотя можно было бы преспокойненько отыскать их с помощью браслета, сидя в тепле и уюте!
          - Чего уж теперь? - пробурчал я, рыская глазами по сторонам и стараясь не потерять из виду Пашку, усердно расталкивавшего перед нами толпу. - Не заводить же его теперь прямо здесь?
          - А? - не расслышал Санька, но ответить ему я ничего не успел, так как в этот момент Пашка обнаружил своё семейство возле павильона с электрическими автомобильчиками.
          Утомлённая, но довольная Наталья стояла у входа, а разгорячённые пацанята с остервенением накручивали баранки своих машин, каждую секунду сталкиваясь с другими такими же ездоками и сопровождая всё это радостным визгом и криками. Веселье было в самом разгаре.
          - Вы чего так долго? - набросился Пашка на супругу. - Мы уж подумали, что-то случилось!
          - Ничего не случилось, - спокойно ответила Наталья. - Пусть дети хоть раз всласть повеселятся. Думаю, теперь-то можно?
          - Само собой! - оттаял довольный Пашка.
          А я, тревожно озираясь, спросил:
          - Настя где?
          - Сказала, сейчас вернётся, - пожала плечами Наталья. - Какой-то мужик отозвал её в сторону. Вот уж минут двадцать...
          - Какой мужик?! - закричал я в ужасе.
          - Ну, "какой"?.. - виновато посмотрела на меня Наталья. - Лет двадцать пять, невысокий такой... Да я и сама удивилась, - стала оправдываться она. - По имени её назвал. Сказал, что хороший знакомый. Вежливый такой... - добавила она и осеклась, испугавшись выражения моего лица.
          Мне в сердце будто нож вонзили! Не зря душа моя ныла! Опять! Опять я пролетаю, как фанера над Парижем!
          - Стойте здесь. Никуда не уходите, - распорядился я и нырнул в толпу.
          "Сезам! Ты хоть приблизительно знаешь, где Настю искать?" - в отчаянии воззвал я.
          "Да", - как ни в чём ни бывало, ответил тот.
          "Ну и где?" - без всякой надежды спросил я, ожидая очередной зауми. Но ответ оказался неожиданно простым:
          "В пятидесяти метрах к северу".
          - Так что?! - вскрикнул я и остановился. - С ней всё в порядке, что ли?!
          - С кем? - удивлённо обернулся какой-то старик, случайно оказавшийся рядом со мной.
          - Извините, я не вам, - отмахнулся я от неожиданного собеседника и мысленно пришпорил замешкавшегося на мгновение "коня": "Ну, чего молчишь?!"
          "При анализе состояния физической оболочки объекта "Настя" отклонений от нормы не обнаружено", - выдал "конь".
          Опять по душе царапнуло корявое слово "объект". Но возмущаться не имело смысла: машина, она и в Африке машина. Я для него тоже - "объект".
          "Веди!" - с облегчением усмехнулся я и зашагал, довольно невежливо распихивая зевак, направляемый волей браслета.
          Настю я обнаружил на лавочке возле киоска, торгующего всякой дребеденью: от "Сникерсов" до "Памперсов". Она сидела, положив ногу на ногу, сцепив на колене пальцы рук, и задумчиво смотрела сквозь снующую перед нею толпу. Даже на меня она обратила внимание лишь тогда, когда я потряс её за плечо:
          - Что с тобой?
          - А? - очнулась она и, увидев меня, вяло улыбнулась: - Да так, притомилась...
          - А почему ты здесь, а не со всеми?
          - Отстала... - пожала она плечиком. - Потерялась. Ждала, когда ты меня отыщешь. Вот ты и пришёл! - улыбнулась она и взяла меня за руку, намереваясь усадить рядом с собой.
          - Нет, погоди, - нахмурился я и спрятал руку в карман куртки. - Что за мужик с тобой разговаривал?
          - Мужик? - совершенно искренне удивилась она. - Какой мужик?
          - Тот, что назвался "хорошим знакомым"!
          - Не пойму, - ещё больше удивилась она. - О чём это ты?
          Так!.. Скрываем, значит. Ну-ну... Я почувствовал укол ревности.
          Вкратце передав рассказ Натальи, я вновь подступился к ней:
          - Кто это был?
          На лице её отразилось неподдельное недоумение:
          - Ты ничего не путаешь?
          - Нет, моя милая, ничего я не путаю! За что купил, за то и продаю! - в раздражении ответил я. Кровь бросилась мне в голову. - Кто это был?
          - Да не знаю я никого! - Настя вскочила и глаза её гневно засверкали. - Чего ты меня допрашиваешь?!
          - Ладно! - Я решительно взял её за руку и, прямо на глазах у изумлённых зевак, шагнул через открывшийся проход к Пашке домой, увлекая Настю за собой. - Будем смотреть кино! - хмуро сообщил я, вызывая к жизни изображение получасовой давности в районе павильона, где катались Пашкины отпрыски на автомобильчиках.
          Настя с Натальей стояли у низкой изгороди павильона и весело перекликались с мальчишками, яростно атакующими своих сверстников. Пацанята сияли - рот до ушей! Ну, ещё бы! В их коротенькой жизни выпал такой длинный и насыщенный одними удовольствиями чудесный день!
          Зрителей было больше, чем ездоков, раз в десять. Они столпились возле ограждения и закрывали собою наших женщин. Чтобы не прозевать нужный момент, я поднял экран чуть выше уровня голов людей. Обзор улучшился.
          - Ну, и где же твой "мужик"? - холодно спросила Настя. Она так и стояла посреди комнаты, скрестив руки на груди.
          - Увидим, - коротко обронил я сквозь зубы.
          И мы, действительно, увидели! Ждать пришлось недолго. Я так и не усёк того момента, когда возле Насти нарисовалась фигура мужчины в чёрной куртке и лыжной шапке, натянутой чуть ли не до плеч. Он сутулился и во время разговора с женщинами зябко поводил плечами. Лица я не видел, потому что он стоял к нам спиной.
          - Вот он! - злорадно выкрикнул я и мельком взглянул на свою подругу. Выражение её лица в этот момент претерпевало значительные метаморфозы: от оскорблённого достоинства до удивлённой растерянности. Она вся подалась к экрану, всматриваясь в незнакомца.
          Я повернул изображение на сто восемьдесят градусов и ахнул: возле Насти, чуть придерживая её за локоть, стоял мой старый знакомый - Кирюша! Нелепая лыжная шапочка, шедшая ему, как корове седло, и гладко выбритые щёки не смогли сбить меня