В Херсонесе не так часто встретишь чистокровного эллина, сколько местных варваров: тавров, синдов, скифов, сарматов, их легко отличить от полукровок греческих кровей. Все в узких штанах, даже женщины попадались в штанах. В зависимости от положения и состояния то пестрых, то простых, из кожи или тонкой ткани. Эллинизированная часть населения не изменяла своим традициям: туника, тога, стола, пеплум…
Яркость, красота и тряпье рабов – жуткий людской букет.
В Херсонесе не обращали внимание, во что ты одет, варвар ты или грек, в подвязке или даже голый, допустим - некий атлет. В Херсонесе обращали внимание на тело. Какая у тебя фигура, какие руки, лицо?
Кай Валент это сразу понял, когда с Геростратом вошли в город.
Несмотря на свой неряшливый вид: туника латиклавия с широкими красными полосами впереди и на спине от купания в морской воде слегка пожелтела на солнце, блестела кристалликами соли,- Кая Валента не отпускали восхищенными взглядами. Многие раскланивались. Женщины прижимали пальчики к улыбчивому рту, приветственно махали ладошками, а одна, черноглазая гречанка, мяукнула ему в глаза: «Юлиан, с добрым утром!»
«Юлиан»? Кай Валент припомнил, это имя слышал от отца, Мария Алкивиада. Кажется, Юлиан – родственник Максима Флавия. Только подзабыл Кай Валент, что такого дурного Юлиан сделал отцу. «Юлиан»? – ошиблась гречанка. Кай и в Риме привык, что оборачивались ему во след и называли, то Фебом, то Ахиллом, то просто кути (милашка)...
Он искал свой дом. Со слов отца соседний с домом Флавия Максима. Флавии – аристократическая верхушка, правившая в Херсонесе. Значит, дом где-то в центре.
Самое печальное в их с Геростратом вояжировании по городу - отсутствие денег, а есть хотелось немилосердно. Последний раз сытно Кай ел в тот день, когда они с Гаем Аврелием напились, как пролетарии. В последующие дни обходились невкусными лепешками и соленым мясом вепря, которое привезли с собой готы Редгара. Это мясо Каю не лезло в горло. Посему вывод прост: он голодал эти дни. Менять ливийский алмаз на деньги поостерегся, не зная ни курса обмена, ни порядочных ростовщиков. Вообще-то, нужно дождаться отца, и решить, куда вложить алмазы.
У трибуна были небольшие сбережения под защитой знамени, но взять их в гарнизоне не получилось. Казначея на месте не оказалось, он уехал в Старый Херсонес. Это далековато от города, на краю мыса.
Римский гарнизон, достаточно обширный, со своими термами, находился в Цитадели, обнесенной высокой стеной толстой кладки. Гарнизон имел запасы белья, одежды и прочее. Кай Валент побывал у интенданта, получив новый субармалис.
В деревянном доме офицерского состава царил галдёж. У главы оппозиции проходило экстренное заседание с аристократами города, офицерами легионов и Равенской эскадры. Как ошпаренный оттуда выскочил Гай Аврелий, уже одетый по военному, разве что без шлема. Он страшно обрадовался встрече, словно не видел трибуна год. Трибун ему очень нужен. Узнать, когда приедет легат-пропретор Марий Алкивиад?
Кай Валент развел руками, это не в его компетенции.
По секрету Гай Аврелий сообщил, если завтра Мария Алкивиада не будет – можно праздновать победу, легионеры провозгласят его Августом. Если же Марий Алкивиад заявится – конец всему! Дело в том, что легат-пропретор возглавляет еще одну оппозицию, в которой находятся легионы всей Нижней Мезии. Аристократы Херсонеса не хотят рисковать, поскольку у префекта есть свой кандидат в кесари Римской Империи.
Кай Валент вспомнил, именно завтра он должен распечатать пакет, который ему дал отец и бумаги вручить городской верхушке и всем офицерам, включая Гая Аврелия.
Легат Августа, жалобно морщась, почесывая кудрявую макушку, спросил, есть ли у трибуна деньги? Чем больше, тем лучше.
Рассмеялся Кай Валент, ехидно спросив: «Наверное, лодка без весел застряла в тине?»…
Возвращаться на корабль, где засели готы и где Редгар обещал вкусно накормить, Каю Валенту претила гордость. Лучше помереть с голоду, чем взять еду из рук проклятого гота.
Бедный Герострат, немилосердно страдавший от недоедания, тащил черную сумку, и успевал держать в поле зрения пространство вокруг господина, - тот шел впереди, - чтобы никто вдруг опять не пристал к нему. Особенно женщины. Слава богам, херсонеситки не висли у него на шее, как в Риме, но часто хватали за руку, называя «Юлианом». Явно, зажиточные мадонны, увешанные украшениями. Одна даже остановила свою лектику, - ее несли четыре раба, - выглянула из-за занавески, - печальное бледное красивое личико, и поманила пальчиком господина. Но он сделал вид, что не заметил, быстро свернул за угол.
Герострат понимал господина: ему уже в печенках сидят такие преследования. Ладно там, женщины.
От самого гарнизона их сопровождали два варвара, Герострат их сразу заметил: высокие, в красных штанах с золотыми узорами, в черных, раскрытых до пояса рубахах. Физиономии длинные, как и волосы, завязанные конским хвостом на макушке – чудища какие-то! Вооруженные мечами и кинжалами, что торчали у них за поясом, а на лбу и на одной щеке нарисованы синей краской какие-то знаки.
При встрече с ними люди испуганно переходили на другую сторону. Не иначе, головорезы какие-то. Они эдак беспечно болтали на своем тарабарском языке, и шли, что называется, след во след Каю Валенту. Куда он, туда они.
А господин не замечает, все его интересуют стелы, мраморные скульптуры, фрески на стенах…
Кай Валент остановился напротив высокой дубовой двери двухэтажного дома, окинув взглядом высоту стен. Внутренний двор покрыт стеклянной крышей. Наверное, это и есть дом Максима Флавия? Больно богатый, если не сказать – роскошный. Фасад весь в красочной мозаике.
Герострат, оставив возле господина две сумки, одну с его бельем, другую с Колаисом, сбегал до конца высокого забора. Угол заканчивался поворотом на широкую дорогу. Следующие дома были на другой стороне улицы, намного скромнее, одноэтажные.
Раб вернулся к господину. Что-то они заплутали? Возле этого высокого дома Флавиев нет других богатых домов.
Куда идти, понятия не имели.
За спиной Кая Валента неожиданно раздался голос, заставивший обернуться. Перед трибуном латиклавия стоял офицер младшего состава. Его он видел в обществе Гая Аврелия. Офицер с натянутой деревянной улыбкой произнес:
- Так вот твой дом, трибун. Ты стоишь возле него…
Кай Валент смерил его насмешливым взглядом. Понятно. Гай Аврелий послал ему в вдогонку офицера, чтобы трибун латиклавия не блуждал по городу в поисках своего дома.
Поблагодарив офицера, кивком головы Кай приказал Герострату проверить, что с дверью? На ней не было замка.
Герострат потрогал задвижку, да, она свободно выдвигается.
- Господин мой, а у нас были воры…
Кай Валент толкнул задвижку в сторону, и она вышла из паз в камне; дубовая дверь открылась.
Герострат попросился первым войти, вдруг там лиходеи? Миновав темный коридор, покрытый красным деревом, увешанный светильниками, - если их зажечь, будут освещать весь коридор, - они ступили на яркую разноцветную плитку внутреннего двора.
Понятия не имел Кай Валент, что зашел в дом загадочного Юлиана, куда направил его тот самый офицер, якобы от имени Гая Аврелия, а на деле, по тайному приказу Максима Флавия, архонта города, кто заранее был предупрежден басилевсом Агелой.
Довольно обширный внутренний двор, с высокой застекленной крышей, сплошь уставленный вазами и кадками, в которых росли маленькие елочки, папоротники, благоухали алые и белые розы, поражал идеальной чистотой. Роз было много, они заплетали высокую арку прохода вглубь двора, а посередине небольшой мраморный бассейн с журчащей водой, лившейся изо рта позолоченной рыбины. Пришлось согласиться: дом великолепен.
Красотой поражала, украшенная скульптурными головами хищных птиц белая мраморная лестница на второй ярус. Она выводила на длинный балкон, откуда высокие двери вели в комнаты. За порядком здесь явно следили. Но кто?
Под аркой, переплетенной розами, был длинный проход…на конюшню.
Кай Валент рассмеялся. А что? Пожалуй, неплохое жилье.
Вдруг на эхо его голоса наложилось тихое ржание и шумное фырканье.
Бросив сумки, Герострат кинувшись под навес, распахнул низкие белые ворота стойла.
Кай Валент подошел ближе. У обоих чуть не случился шок.
В стойле стоял жеребец. Очень похожий на несейскую породу, с тонкими ногами и крутой шеей. Умная глазастая морда, трепетные ноздри; принюхивается к людям. Грива, ухоженная, свисала ниже шеи, хвост длинный, с высоким изгибом. Но не это удивило.
Кожа жеребца, поддернутая легким ознобом, отливала солнцем.
- Колаис! - ахнул Кай Валент, обегая жеребца восхищенными глазами. - Откуда? Откуда он?
Перепуганный Герострат сдвинул плечами.
- Я с вами зашел, о, мой господин.
Кай Валент осторожно прикоснулся ладонью к морде жеребца. Тот, вместо того, чтобы испугаться незнакомца, мягко захватил его ладонь нежными влажными губами.Он просит угостить? Но чем, чем тебя угостить, диво дивное?
Сами голодные.
В кормушке, однако, лежала большая охапка свежего сена, рядом стояло корыто с зерном.
Жеребец закивал, приветствуя нового хозяина, не иначе в нем узнал прежнего владельца… Кай Валент обхватил его морду, пылко поцеловал. По коже жеребца пробежала золотая волна озноба.
- Как тебя зовут, красавец? Я назову тебя…Дракон!
Жеребец фыркнул, переступая с ноги на ногу.
Перевел дыхание Кай. Да на таком красавце промчаться по городу – верх удовольствия! Завтра же он, отринув неприязнь к верховой езде, поедет на нем на агору, куда его пригласила таинственная русалка Аретта.
Недалеко от стойла, на длинном столе, застеленном красной тканью, лежала амуниция для жеребца. Седло с высокой лукой, покрытое голубым сафьяном, отливало позолотой, само украшенное звериными мотивами то ли скифского искусства, то ли сарматского. Да, не суть важно: оно просто великолепно! Багряная попона, сплошь закрытая золотой вязью замысловатых цветов и зверей, перекинута на жерди. Н-да, и жеребец удивительной масти, и его амуниция, и сам дом не для простого трибуна латиклавия – для представителя высшей элиты, если не сказать… «Для царя!» - шепнул голосок в душе. Ну, и мерещится черт знает что!
Герострат, тем временем, просмотрел все нижние помещения. Вдруг раздался его вопль, перешедший в крик: «Вива-ат! Жи-иве-ем!»
Кай Валент прибежал на зов и обмер.
Это была красивейшая столовая, достойная императора.
