| «Покуда бьётся сердце» |  |
Он был взволнован: предстояло небольшое путешествие, из которого выход был один, но об этом немного позже.
— И так, что возьмём? — спросила мама.
— Ты не едешь, — сын внимательно посмотрел на мать, — я еду один — это было тебе известно: разве не помнишь?
Мать посмотрела утомлённым взглядом.
— Что я буду делать без тебя? — она умоляла его ещё какое-то время.
— Не надо, мама, всё решено, я тебе уже объяснял — ничего не случится, — он немного повздорил тогда, и она согласилась с доводом сына, а теперь всё сначала.
Провожала она его, стоя на перроне, маленькая, ссутулившаяся женщина. «Зря я её оставил», — подумал сын, но последующие события утвердили его в обратном.
Надо было перевезти ценный груз, о котором знали почти все заинтересованные люди. Как его не ограбят посредине пути, если всем известно — даже номер поезда, на котором его отправляют обратно. «Значит, заведомо решили, что не довезу: или страховка, или уловка похлеще», — но он не отказывался тогда и не жалел сейчас о ранее принятом решении.
Груз был небольшой, завёрнутый в холстину и закрученный бечёвкой, как плотный пакет. Развернуть хотелось прямо сейчас, но строгий взгляд курьера, который передал груз, запретил это делать.
На станции, в ожидании поезда, он столкнулся с незнакомцем, рассматривающем его в лорнет, но тогда это не показалось подозрительным. В поезде он сидел напротив этого господина и узнал его. Теперь это соседство насторожило.
— Здравствуйте, — сказал незнакомец, — куда путь держите, если не секрет.
— Не секрет, домой, — отвечая на улыбку, и решив ничего не бояться, сказал, представившись, — Семён Леонидович Носов, к вашим услугам.
— Зачем же так официально, хотя разрешите и мне представиться, — он замялся, — ладно, потом, зовите меня просто Анатолем — так проще и примечательно ещё, — он рассмеялся и стал рассказывать, как у него, человека незаметного, можно украсть любую вещь, — представьте, однажды у меня украли вот это, он показал на торчащий подмышкой портфель, — а я его положил вот так, — он аккуратно положил его на стол и портфель расстегнулся, — ничего особенного, — и застегнул его обратно, хотя сосед по купе успел разобрать, что выглядывало из него — фрукты, — так вот, — продолжил сосед.
Тут поезд остановился, люди стали выглядывать из окон.
— Что случилось? — кричали встревоженные пассажиры.
— Ничего, — голос соседа изменился, — просто кому-то надо выйти отсюда.
Семён крепче зажал пакет: сейчас он думал о себе — как просто всё должно случиться. Однако поезд тронулся и пассажиры расселись по местам, постепенно успокаиваясь.
Сосед по купе выглядел расслабленным и задремал — так поначалу подумал Семён, но ресницы вздрагивали и дыхание не было размеренным, как у спящего человека. Семёну не терпелось посмотреть, что находится в его пакете, завёрнутом как попало, без должной осторожности — без печати. Если бы сосед вышел из купе, он быстро бы развернул и посмотрел — отчего он так боится за этот груз, может, ничего особенного, то что продаётся в магазине. Нетерпение достигло апогея и он стал разворачивать, не стесняясь соседа, явно претворяющимся спящим.
Вот наконец все путы были сняты и взору представилась маленькая фигурка Фавна, с чайную ложку высотой.
Сосед открыл один глаз.
— Смотрите! Видите? — восхищённо пригласил к просмотру Семён. — Посмотрите, посмотрите: вы такое когда-нибудь видели?
Сосед умильно улыбался и, казалось, протягивал руки к статуэтке.
— Как же, как же, такое вижу впервые, — руками почти не касаясь, разглядывал сокровище, которое вёз его сосед.
— От кого вам такое досталось? Неловко спрашивать и всё же.
— Это не моё, — но дальше врать не стал, так как ранее хотел сказать, что везёт матери от тётки «фамильная реликвия, видите ли — переходит по наследству», — везу отдать чужому человеку, курьером попросили быть, вот смотрю, за что жизнь отдам, если придётся.
— Отдайте мне, — сосед был серьёзен, — правда-правда, отдайте, не это, — он показал на фигурку, — а вашу жизнь.
Лицо соседа изменилось, стало серым, немного сморщилось, но потом встало на место — появился румянец.
Семён внимательно смотрел за всеми обращениями соседа и не терял бдительности, всё время краем глаза «охраняя» фигурку. Фавн, казалось, внимательно слушал обоих людей и наблюдал за их действиями.
— Ладно, — сказал Семён серьёзно, — берите, только вместе с ней, — он указал на статуэтку, — теперь ему казалось, что пока бьётся сердце он с ней не расстанется.
— Мы так не договоримся. Он ведь не продаётся: не так ли? Ищет себе хозяина — сам и находит. Так вот, молодой человек, он нашёл — эта фигурка ваша. Можете не заворачивать, положите в карман, ему там удобней будет.
Он отечески посмотрел на фигурку Фавна, но тот был равнодушен к прежнему хозяину.
Трое обменивались мыслями:
— Да-да, отдаю тебя, нехороший мальчик, мне жаль, что меня не понял, это было не то событие, на которое ты должен обратить внимание.
— Я обратил, ты был пьян и продал меня — я не соглашался: зачем?
— Я устал, понимаешь? Я не могу больше. Я болен от тебя.
— Ты продал.
— Я вернул потом.
— Никогда ты не сказал: «Покуда бьётся сердце буду с тобой».
Не слыша разговора двух друзей, Семён зажал статуэтку в ладонях и сказал, чтобы слышал только Фавн: «Покуда бьётся сердце, я с тобой».
|
