Но странный стук зовёт в дорогу,
может, сердца, может стук в дверь.
И когда я обернусь на пороге,
я скажу одно лишь слово "Верь".
Виктор Цой
***1
Когда брат собирал вещи, я стоял и смотрел. Он не говорил мне: - "Не стой над душой", просто поглядывал и продолжал своё дело. Как мы будем жить без него, никто из нас не знал. Но он решил, что так больше не может продолжаться и нужно пахать и зарабатывать.
-Хватит жить в тесноте, почти друг у друга на головах, я должен заработать на квартиру.
-Но ведь ты уедешь так далеко и надолго, – робко произносила Миля.
-Я буду присылать деньги вам на жизнь, – отвечал он.
-Да, деньги… Но тебя не будет с нами.
-Миля, семья будет во всем тебе помогать. Сашку эксплуатируй и малого не таскай на руках, он слишком тяжёлый для тебя.
-А ты, – говорил он мне, – во всем поддерживай Милю, не позволяй ей надрываться.
Отец подхватил оба собранных чемодана и понёс их вниз, к такси. Брат обнял нас всех по очереди, поцеловал Милю и сына, а потом резко отстранился и вышел за дверь. Мы побежали к окну, выходящему во двор, чтобы увидеть, как он обнял отца и сел в машину.
-Котик, неужели это всё? – спросила Миля.
-Миля, он просил тебя не плакать, – сказал я и забрал у нее Максика.
Мать, глядя на нас, вытерла слёзы и пошла в кухню готовить обед. До этого она собирала еду в дорогу Итану. Отец вернулся и сказал:
-Всё, уехал. Нечего раскисать, делами займитесь. А ты, Сашка, не ленись, хорошенько китайский учи, как твой брат, через год, может, поедешь к нему. С Максиком Миле мы с матерью будем помогать, пока вы зарабатывать станете.
-Хочешь сказать, за год он не заработает всю сумму? – изумился я.
-Ты глупый что ли? Квартира дорого стоит, на нее и за три года не заработаешь.
А Миля при этих словах заплакала.
Целый месяц от Итана не было ни слуху, ни духу. В соцсети он не выходил. Телефон сначала не отвечал, потом и вовсе отрубился. Миля боялась глаза поднять, делала все молча с каким-то отрешенным видом. Впрочем, мы все стали молчаливыми. Максик смотрел на нас и указывал ручонками, чтобы ему дали то-то и то-то. Фактически, разговаривали мы все только с ним.
Но Итан все же написал мне, что первое время был очень занят, вечером падал от усталости и сразу засыпал. Но теперь уже легче. Я ответил ему:
-Миле хотя бы ласковое слово напиши.
-Скажи ей сам что-нибудь, не выношу фальши, – ответил он.
-Он любит тебя, – сказал я Миле. Она молча кивнула и быстро ушла в их с Максиком и Итаном комнату. Когда Максик родился, Итану совсем не осталось места, поэтому он спал на футоне возле письменного стола с ноутбуком. Широкая тахта, на которой они с Милей спали раньше, после рождения Максика больше не помещалась в комнате, потому что вдоль второй стены теперь стоял шкаф, детская кровать на вырост и комод для детских вещей. Тахту взяли родители, а свой старый раскладной диван просто отнесли на помойку. Обедали и смотрели телевизор мы все в гостиной, где на диване спал я. А кухня у нас была очень маленькой, там помещался только холодильник, небольшой стол, две табуретки, два навесных шкафа и плита, на которой бабушка готовила еду. Кастрюли, сковороды и запасы мы хранили на балконе. Еще имелась антресоль, там мы складывали зимние вещи и обувь.
После единственного общения Итан снова надолго пропал. Но через две недели Миле на карточку от него пришло сто тысяч рублей. Не очень много, но на жизнь хватало. Раньше, когда совсем припирало, Миля просила денег у своих родителей. Но такое бывало редко, Итан болезненно воспринимал подобное. После женитьбы он вообще находился в постоянном напряжении. Я спрашивал его об этом, даже подозревал, что он жалеет о заключении брака. Но все без слов видели, как он сильно любит Милю. Он тогда ответил мне, что ни о чем не жалеет, а просто ищет выход, потому что защитился в универе всего лишь в прошлом году, когда Миля только родила. Потом Итан ходил на собеседования, но все его не устраивало. И вдруг ему предложили очень выгодную работу в Китае. Подробностей я не знал. Итан стал пропадать вечерами, подал документы на получение вида на жительство в связи с заключением контракта и уже собирал вещи. Миля поначалу не подавала вида, что сильно расстроена, Максик ее постоянно отвлекал. А Итан был настолько возбужден и вдохновлен, что, кажется, ничего не замечал.
Он ездил и общался со своими бывшими однокашниками, которые и нашли ему этот контракт. Трое из них так же, как и он, собирались в Китай. Итан сказал, что все вместе они будут работать в одной компании. И в один из дней, когда он еще не вернулся домой, к нам вдруг заявилась изысканно одетая мадам. То, что она китаянка, и то, что она птица высокого полета, не вызывало сомнений. Открыл дверь нашей гостье я и остолбенел от неожиданности, такой красивой она мне показалась. На чисто русском языке она спросила, можно ли подождать Итана, но, пройдя в нашу малометражную гостиную, решила, что не стоит. Передала Миле конверт для Итана, предварительно убедившись, что Миля его жена. Я видел, что Милю бьет мелкая дрожь, поэтому сильно сжал ее руку, чтобы она успокоилась.
В окно мы увидели, как китаянка садится в шикарный автомобиль. При этом она подняла голову и увидела, что мы смотрим на нее.
Меня поразила её улыбка, которая не сходила с ее лица ни на мгновенье. Эта улыбка уничтожала Милю и маму, а меня словно приглашала приблизиться. Но я не поддался, да и зачем мне было приближаться к ней. В конверте находилась пачка евро и пачка юаней. Как я понял, наличные юани требовались Итану на первое время, а евро – они и в Африке евро.
***2
Итан со своими бывшими однокашниками по контракту должен был создать и раскрутить маркетплейс мелкого опта для поставок товаров из Китая в Россию и в страны, бывшие республики Советского Союза. Его приняли как руководителя и организатора всего проекта, поскольку он отлично знал не только английский, но, главное, китайский, который начал изучать еще в гимназии. Мне в этом было с ним не сравниться. Я тоже учил китайский, но спустя рукава. А Итан кроме всего сразу после универа получил опыт работы в юридическом отделе российско-китайской компании, куда его взял на стажировку давний друг отца. Там его и заметил один ушлый китайский предприниматель, который предложил Итану контракт на выгодных условиях. Этот китаец был очень сильным дельцом, имел несколько товарных производств, поэтому ему требовались надежные каналы сбыта. Китаянка, приходившая к нам с конвертом для Итана, была дочерью этого бизнесмена. После её посещения меня не оставляла мысль, что эта красотка положила глаз на Итана. Думаю, Миля почувствовала то же самое. Мы не обсуждали этого, Миля вообще была закрытым человеком, однако я уже неплохо ее узнал. Но, главное, после отъезда брата я полностью нёс за нее ответственность.
Отец со многими дружил, и среди его друзей имелись очень успешные бизнесмены, хотя сам батя был простым скромным работягой и работал вполне обычным начальником смены на заводе стальных конструкций. Тем не менее, старые друзья его очень уважали, в молодости он был центром и заводилой их дружной компании. И до сих пор именно через него, а не в соцсетях, все они узнавали новости о жизни и проблемах друг друга. Отец умел сплачивать компанию своих старых друзей, они даже называли его хранителем совести. Когда-то он являлся лидером и руководил всеми горными восхождениями, которые совершала их группа, поэтому эта дружба была очень сильна. А наши с братом горные восхождения свелись к тому, что мы просто полюбили кататься на сноубордах.
Меня тревожила эта китаянка и усилившаяся замкнутость Мили в связи с этим, поэтому, подумав немного, я решил поговорить с батей. Его мудрость сейчас очень требовалась нашей семье.
Отец внимательно выслушал меня, подумал и сказал:
-Хорошо, я понял. Ради Мили я поговорю с Жорой. Ведь именно он помог Итану и со стажировкой, и с заключением контракта.
На том и порешили, и Миля, кажется, слышала наш разговор, поскольку в нашей небольшой квартире слишком тонкие стены, и трудно сохранить что-либо в секрете.
Вечером, когда я помогал ей купать Максика, она сказала:
-Ты тоже обратил внимание на эту мадам?
-Не думаю, что после посещения нашей семьи у нее остались какие-либо планы в отношении Итана. К тому же, она наверняка еще не знает, что он очень верный по жизни.
-Котик… Этот контракт, он может продлиться очень долго.
-И что? Думаешь, Итан предаст тебя и Максика?
-Не думаю. Но его чувства могу остыть. Человек не волен в этом.
-Миля! Таких, как ты, невозможно забыть и разлюбить! Не думай об Итане плохо. Он не какой-то слабак. Я знаю брата, мы с ним оба сыновья своего отца, старого альпиниста. Ты ведь знаешь, как крепка связь членов его команды до сих пор, после стольких лет! В этом году 25 лет уже исполнится после их последнего восхождения, а они по-прежнему верны своей дружбе.
Миля все это знала, однако все равно боялась. А я злился на Итана за то, что он слишком редко выходит на связь и почти ничего не говорит Миле. Всего каких-нибудь несколько слов о том, как ее здоровье и как дела у Максика. Он всегда таким был. Ласкового слова не вытянешь. Хотя он обожает Милю до помутнения рассудка. Но ее слова даже меня смутили и поколебали мою веру в брата. Поэтому я написал ему длинное письмо в сети и пообещал убить, если он и дальше останется таким сухарём со своей самой лучшей, самой прекрасной женой на свете. Написал и о китаянке и своих мыслях о ней.
Через день Итан ответил мне: -"Не волнуйся, малой, отныне я буду часто писать Миле о том, как я ее люблю. Если бы ты знал, как тут стрёмно. Все чужое. Экзотику я не люблю, это другие восторгаются, а я на людей смотрю, с которыми нам работать приходится сейчас. И вот что я тебе скажу, брат. Это полный трэш! Хитрее наших татар. Но ничего, мы не поддадимся, или мой дед не истинный русский еврей! "
Итан сдержал обещание и стал теперь три раза в неделю писать Миле короткие письма, к которым прикреплял фото окружающей его жизни. По крайней мере, Миля немного повеселела и даже прическу изменила, ведь раз в 2 недели Итан выходил с нами на связь через скайп.
И батя не забыл наш разговор, пообщался с дядей Жорой, и тот обещал все аккуратно выяснить насчет дочки китайского бизнесмена.
***3
Продолжение следует….
