Сегодня, одновременно выставляю два поединка в этой группе. Кто зашёл на этот поединок, зайдите сразу на 1-й и проголосуйте за оба поединка.
Тема – Рассказы могут быть: мистика, сказки для взрослых и прочая чертовщина.
Объём:
Верхний предел – 20000 знаков с пробелами
Нижний предел – 5000 знаков без пробела
Оценивать поединки может любой автор Фабулы, независимо писатель он или поэт. То есть любой автор Фабулы, независимо от того, участвует он в конкурсах или нет, может проголосовать за понравившийся рассказ. И его мнение будет учтено.
Не имеют право голосовать:
1) Гости
2) Анонимы
3) Клоны
Оценивать рассказы следует, примерно, по таким критериям.
Содержание: соответствие, сюжет, интрига, концовка. Не обращая внимания на буквы, словно вы смотрите фильм.
Повествование: стиль, герои, эмоции, ошибки. То есть, то, что зависит от автора.
Каждый голосующий имеет права каждому автору поставить 0, 1 или 2 балла, по принципу:
0 баллов – рассказ не очень;
1 балл – нормальный рассказ;
2 балла – рассказ хороший.
То есть, все возможные оценки: 2:2, 2:1, 1:2, 2:0, 0:2 1:1, 1:0, 0:1, 0:0.
Не забудьте указать в пользу какого рассказа.
За победу в поединке даётся 2 очка, за ничью – 1 очко, за проигрыш – 0 очков.
ГОЛОСОВАТЬ В СВОИХ ПОЕДИНКАХ, КОММЕНТИРОВАТЬ СВОИ ПОЕДИНКИ ДО ОБЪЯВЛЕНИЯ РЕЗУЛЬТАТА – НЕЛЬЗЯ!!!
ПОЖАЛУЙСТА, СОБЛЮДАЙТЕ ЭТО УСЛОВИЕ!!!
Итак, в этом поединке встречаются рассказы «Лужа и чакра» и «Мохито».
Лужа и чакра.
Предисловие:
Что для кого-то лужа, для кого-то море. Для кого-то кубический сантиметр, для кого-то Вселенная.
- Ты и вправду можешь творить такие чудеса? - с удивлением осведомился старый Гном.
- Конечно, - сказал Кики. - Например, мне ничего не стоит превратить тебя в деревяшку или в камень и оставить валяться у дороги.
Слова эти заставили злого Гнома слегка содрогнуться, но от этого ему еще сильнее захотелось завладеть секретом.
Баум Фрэнк. Волшебство Страны Оз.
चक्र [чакра] означает «круг» на санскрите. Языке старой Индии, который лживо называют мёртвым. На самом деле официально ещё несколько тысяч человек говорят на его современной версии между собой в повседневной жизни, неофициально – ещё больше.
Жар с гибельным светом снова пропитали море от поверхности до дна, и смерть с воздуха со сверкающими крыльями снова забрала и брала свою страшную мзду. Водные жители в ужасе погружались, кто и насколько глубоко мог, лишь бы не тревожить спящих Рыцарей. Страшных, в твёрдых латах и очень быстрых в броске монстров. Их загребущие челюсти и ненасытный голод вместе губили всё, что попадало в рот бронированного гиганта.
Их боялись все в море, сражаться с таким один на один или даже нападать несколькими на одного – верная смерть. Нельзя было будить ни одного из них: за одним просыпались все-все из них, и нередко охотились они тоже не поодиночке. Вот и в прошлый приход смертельного жара со светом один пловец задел на дне небольшой камешек, надеясь полакомиться налипшими на него водорослями. Задел, а он так некстати оказался частью лат Рыцаря. Тот проснулся, и его челюсти вытянулись в направлении несчастного глупца, и через краткое мгновение его не стало.
Одной смертью не ограничилось: Рыцарь стряхнул вязкий ил, расправил бесчисленные лапки и челюсти, выронил остатки разбудившего его дурака и немедленно поплыл над дном, поплыл охотиться. И, как по неведомому сигналу, всё дно стало мутным, ведь за одним охотником пробуждались остальные Рыцари. Морские жители метались, кто куда, прятались. Но найденные ими убежища часто оказывались ловушками: одна такая норка в иле оказалась… ртом Рыцаря старше прочих, так что еда сама шла ему в рот!
Самое ужасное было то, что при каждой гибелью жителей вод со дна взлетала пыль, и её вихри ослепляли, не было видно, где поверхность, а где дно. И многие не возвращались из таких вихрей никогда, пришибленные острыми глыбами со дна моря. Связанные липкой поверхностью, они становились живой приманкой для Рыцарей. Те без малейшего труда отдирали несчастных от их последнего плена, которым заканчивалась их жизнь.
Насытившись, Рыцари начинали в воде танце, который сметал ил со спрятавшихся жителей моря, открывая их во всей беспощадной видимости. И тех, кто не закопался в ил достаточно глубоко, воспользовавшись смертью сородичей, ждала суровая кара: Рыцари пожирали их немедленно. Сам хруст их кошмарного пиршества разносился от края до края моря, от дна до поверхности. Свет и жара, что растили водоросли, больше не был жизнью, он освещал всё море и тем дарил теперь лишь гибель. Да, охотники теперь видели свою дичь, и жизнь стала для последней роскошью.
Но свет стал сильнее, а жара невыносимой. Раньше это занимало немного времени, и все пережидали в иле такие периоды, но теперь они длились всё дольше, и море мелело. Все жители вод начали Ритуал Любви, плясали, как никогда ранее за всю жизнь. Все, от Рыцарей до жителей моря искали себе пару, которая ранее их интересовала лишь как еда, либо как конкурент. Никто из них не знал, зачем это нужно, что будет в итоге, и зачем после него из их тел выходили многочисленные плотные комочки, которые никто не посмел разгрызть и попробовать на съедобность. Так, словно само естество приказывало не трогать их.
Едва это танцевальное безумие закончилось, все дружно стали закапывать эти комочки поглубже в ил и трамбовать его поплотнее, не переставая пожирать друг друга по ходу этого действа. И… стали жить, как раньше, только в ил закапываться перестали. Даже стали плавать ближе к поверхности, и воздух чаще собирал смертную дань с водоёма, который изо дня в день стремительно мелел.
Вот прошла пять дней, и глубокая лужа, которую водоросли, обильные числом равноногие рачки и пожиравшие их щитни считали морем, перестала существовать. На время сухого времени года, и после нескольких дней ливня лужа возродится. Почти все отложенные погибшими жителями лужи цисты с новым поколением пробудятся к жизни, жизнь начнётся сначала и закончится точно так же, как у их родителей.
Мохито
- Здравствуй, Боря! Подожди убегать-то!
Я оглянулся и увидел соседку тетю Валю, поднимающуюся по лестнице.
- Таню давно не вижу. Случилось что?
- В больнице она. В коме, неделю уже.
Я открыл дверь своей квартиры, намереваясь побыстрее за ней исчезнуть. Но тетя Валя не дала мне этого сделать, участливо всплеснув руками и тут же придержав меня за рукав.
- Ой! Как так вышло? И что врачи говорят? Родственники знают? - выстрелила она.
Что движет такими людьми? Сочувствие или банальное любопытство? Хотя тетка в общем-то неплохая.
- Простая операция - аппендицит, а анестезиолог что-то напортачил. Врачи только взгляд отводят и говорят, что надо надеяться на лучшее. Родственникам, как обычно, своих проблем хватает! Тетя Валя, мне после ночной поспать нужно, а потом к Танюшке в больницу.
- Не выйдет у тебя поспать, - покачала головой соседка. - Витька с отлежки вернулся. Слышишь, песни свои горланит. Ты уж не говори про Таню: ему ведь только повод дай, сразу в запой уйдет.
- Не буду, - пообещал я и закрыл за собой дверь.
Виктор Нилович работает охранником в моей конторе. У него трехкомнатная квартира, в которой мы с Таней уже три года снимаем две комнаты за небольшую плату. Овдовев пять лет назад, дядя Витя сильно запил, став в результате регулярным пациентом в Кащенко. В промежутке между запоями я уговорил его сдать нам две комнаты, аргументировав это тем, что квартире давно нужна женская рука.
Наше присутствие помогло дяде Вите взять себя в руки. Теперь, если он и срывался, то не чаще раза в год. Возвращаясь домой после очередного посещения лечебного учреждения, Нилыч брал в руки гитару и пару-тройку дней выдавал стихотворные перлы со смыслом и без.
Услыхав звук захлопнувшейся входной двери, дядя Витя тут же выглянул из комнаты, конечно же с гитарой в руках.
- О-о! Боб пришел! - Он энергично пожал мне руку. - А Танек где, на работе что ли?
- Ну да, - соврал я, вспомнив предостережение соседки.
- А-а! Давай-ка чайку хлебнем, я уже чайник поставил. - И дядя Витя потащил меня на кухню. - Знаю, что тебе спать охота, мы быстренько.
На кухне сосед разлил по чашкам чай и поставил в центр стола тарелку с сушками.
- Нилыч, - решил я начать разговор, - не надоело тебе развязывать? Сам же знаешь, чем это заканчивается.
Виктор Нилович молча разломал сушку, сжав ее в руке. Но тут его глаза заблестели, он бросил куски сушки обратно в тарелку и схватился за гитару.
- Боб, я все прекрасно понимаю. Но сие печальное заведение помогает мне хотя бы на время скинуть камень с больной души. А для этого ей необходима хорошая встряска!
Все дело в том, что только с ночи до утра
Не донимают дядю Витю доктора.
Когда закончатся и время, и мохито.
Душа не ноет, пусть и вдребезги разбита.
Та-да-да-дам!
Удовлетворенный исполнением собственного хита Нилыч положил гитару на колени, бросил в рот кусочек сушки и запил чаем.
- Давно в Кащенко мохито стали подавать? - осведомился я и последовал его примеру, сделав глоток из чашки. - Или теперь у них коктейли с колесами?
- Зря смеешься, Боб, - беззлобно ответил сосед. - Так оно и есть.
- Ничего себе сервис!
- Ну, положим, не совсем так. Есть там один такой, Химиком его кличут. Я три года назад с ним в одну палату попал. С тех пор прошусь туда же.
- А зачем?
- Затем! - передразнил меня дядя Витя. - Он безобидный, и его привлекают по мелочам: еду разносить, полы мыть. По-умному социализация называется. Так вот: Химик потихоньку тырит у медперсонала перекись водорода и зеленку, а мужики отдают ему таблетки, которые им удалось зажать. Когда всех ингредиентов скапливается нужное количество, то Химик умудряется сварганить изо всей этой ерунды знатную шипучку! Конечно, полностью очистить зеленку от всякой гадости ему не удается, поэтому пойло и получило свое название - мохито.
- Круто!
- А ночью еще круче! Примешь на грудь пару глотков мохито, ложишься на кровать и проваливаешься во мглу.
- Куда?
- Туда! А там, во мгле черный лед, сбивающий с ног ветер кидает в лицо колючий черный снег. Даже Луна, и та черная. А главное - пронизывающий до костей холод. У тебя не так много времени, и ты должен бежать, идти или ползти. Нужно продираться сквозь этот упругий воздух, пока в твоём теле осталась хотя бы крупица тепла, ведь там впереди твоя цель - горизонт.
Мне наплевать, что на исходе силы,
Что в моих жилах кровь почти остыла.
И я скачу, как бешеный бизон,
Чтоб хоть глазком, но заглянуть за горизонт.
Та-да-да-дам!
Гитара снова перекочевала на колени, а второй кусок сушки отправился дяде Вите в рот.
- Вот так то, Боб, - Нилыч снова прихлебнул чайку, - Твоя пресная жизнь, за которую ты не очень-то держишься здесь, там сильно поднимается в цене. Слепой котенок, которого топят в ведре с водой, начинает барахтаться и плыть. Во мгле ты - такой же котенок, но он не выплывет, а ты можешь и лапки не опускаешь.
- А на финише что? Джекпот?
- Не знаю, - сосед пожал плечами, - ещё никто не доходил до конца. Но ведь это - не главное, важен сам процесс, само действо, в тебе просыпается жажда жизни! А еще надо быть настороже: кругом Они, и столкнуться с ними нельзя - вмиг из тебя тепло вытянут.
- Это
тоже под наблюдением. И так до бесконечности. 2:1