Все начиналось удачно, как всегда. Середина восьмидесятых годов в СССР.
– Никогда ничего не откладывай на последнюю минуту, – говорила мама. – Мало ли, что может случиться. Будешь потом бегать как сумасшедшая и обязательно что-нибудь важное забудешь!
Наверное, мама пришла к этому правилу на собственном опыте. Поэтому, зная, что я хочу, заставляла меня своевременно двигаться правильными шагами к цели.
Цель в этот раз оказалась многоступенчатой: купить щенка, отвести его к ветеринару и взять справку, что он здоров и готов к вывозу заграницу.
Щенка я нашла по объявлению, опубликованному в газете. Трехмесячный немецкий дог неожиданно оказался, на мой взгляд, не щенком, а подростком.
– Мы продаем её дешево и без родословной, потому что она слишком рослая в таком возрасте для своей породы. К тому же, по очередности рождения её имя должно называться на букву «Э». Она родилась последней в помёте. Зато у неё уже купированы ушки и хвостик. – объяснила хозяйка.
Эти детали меня не смутили. Я купила щеночка по просьбе знакомого в Алжире и собиралась его туда везти через полтора месяца. В голове у меня сразу мелькнуло несуразное имя «Эльфа». Единственное, что могло связывать маленькую очаровательную догиню с эльфой – это доброта и женская мудрость. Вся наша семья была очарована этим сказочным существом, которое не лаяло, не кусалось, аккуратненько ходило в собачий лоточек, на кровать залезало только тогда, когда там лежала я. В семье не осталось ни одной молниеносно не облизанной голой ноги, которая бы прошла мимо неё незамеченной.
В ветеринарной клинике её пощупали, погладили, потискали, похвалили и сказали, что она совершенно здорова, но для получения справки ей придется сорок дней побыть у них на карантине для наблюдения, а я должна дважды в день приходить и кормить её. От неожиданности и полного неприятия у меня вытянулась физиономия. Во-первых, какая мать оставит своего ребенка чужим людям, в грязном цементом помещении на улице с решеткой вместо передней стены, вместе с другими собаками, среди которых явно были здоровые и больные?! Во-вторых, тратить так бездарно свой отпуск, не съездив на несколько дней на высокогорное озеро?! Не посетив свою родину – Бухару?! Не секретничая днями и ночами в гостях у своей подружки?
Привычно посмотрев на выражение моего изумленного и где-то даже возмущенного лица, ветеринар сочувственно предложил за определенную сумму через 40 дней дать эту справку без карантина. Выражение моего лица изменилось на благодарное. Я немедленно выложила довольно круглую сумму. Взамен я получила документ, что Эльфочка принята на карантин с моего согласия. Со спокойной душой мы с ней вернулись домой. Я была очень рада, а она так и не поняла, какой участи избежала, но полностью разделяла мои чувства, реагируя на выражение моего лица, то нахмурив рыжие бровки и подняв купированные ушки, то виляя обрубком хвостика.
Счастье, которое она принесла в наш дом, длилось 24 часа в сутки. Спала она со мной, в ногах. Видимо, так её приучила хозяйка. По утрам наша живая игрушка просыпалась рано, тщательно умывалась между моих ног, шумно сопела носом и всхрапывала от усердия. Конечно, от этого я просыпалась, но глаза умышленно не открывала – иначе она начинала потявкивать, заменяя будильник. Утренний ритуал на этом не заканчивался. Спрыгнуть с кровати она разрешала себе только после того, как я встану с кровати. А до этого она выскребывала своим шершавым языком мои руки, лицо и то, что выглядывало из-под одеяла.
Свободная от каких-либо дел, я валялась подолгу в кровати, ласкаясь с Эльфой. Но девочка она была энергичная и деловая, как все дети. Каждый день был полон открытий и проказ. За завтраком, наслаждаясь каждой минутой, проведенной в родном доме, беседуя с мамой о том о сём, я намазывала для нас с ней бутерброды со сливочным маслом и докторской колбасой, что сейчас звучит забавно, ведь ни один доктор на свете к этой колбасе не имеет ни малейшего отношения. Эльфа при этом всегда сидела сбоку от меня на полу, не издавая ни звука. Но когда я протягивала через стол маме её бутерброды, мои исчезали мгновенно и безмолвно. Заподозрить Эльфу в краже было совершенно невозможно – во рту у неё не было ни крошки, чавкания мы не слышали, она сидела как истукан, не двигаясь. Но бутерброды исчезали безвозвратно.
После кражи, сытая и довольная, она куда-то пропадала. Мы думали, что она спит где-нибудь под кроватью, пока не обнаружили через неделю, что несколько объемистых томов из серии «Всемирная литература», которые стояли на самой нижней полке стеллажа, растянувшегося на всю стену, изодраны в клочья и восстановлению не подлежат, несмотря на толстую кожаную обложку! В свободное от уничтожения всемирной литературы время она гоняла птиц с балкона, смотрела телевизор и грызла домашние тапочки.
По вечерам уставший от дневных забот ребенок очень хотел спать… со мной. Маленькая нежная девочка садилась в конце коридора около двери в мою спальню и звала меня спать, издавая звуки, схожие со звучанием тромбона, скрипки или литавр. Когда она уже начинала сердиться, что я не иду, то сидя переминалась с одной передней лапки на другую, периодически угрожающе гавкая, тявкая и поскуливая.
С каждым днем она осваивалась и наглела больше и больше. Вскоре она научилась кусаться, а там уже и зубки стали острыми, а наши ранки – кровоточить. Спала она уже не в ногах, а рядом со мной, голова к голове на подушке, и я всю ночь слушала над ухом её ровное дыхание. Не знаю, как дети умудряются вызвать в нас такое умиление, что мы забываем про все на свете, когда они рядом, такие тепленькие, непредсказуемые и непосредственные? Даже плачут они с таким всепоглощающим чувством, что мы понимаем, произошло какое-то горе – потерялась игрушка или мама заставляет идти спать, когда в доме гости.
С каждым днём мы привязывались к Эльфочке сильнее и сильнее, даже мама предложила оставить её дома. Но час расставания все-таки настал. Вместе с паспортом в моей сумочке лежала злосчастная справка ветеринара для таможни, около входной двери стояли два больших чемодана с подарками для мужа, его родственников и моих подруг. Мама плакала. Кто знает, из-за чего больше – от расставания со мной или с Эльфой, которая притихла, потому что на неё надели красивый поводочек и снять ей его не удалось.
Мне предстояло в одном самолете лететь в Москву, а через четыре часа пересесть в другой, который доставит меня в Африку. Так как этот перелет был мне знаком, я не боялась трудностей. Наоборот, ждала приключений – знакомству с интересными попутчиками в аэропорту, которые помогут донести чемоданы и развлекут в полете, необычной пражской еды после заправки в Праге, прогулки по берегу моря во время остановки в Марселе и, наконец, свободе после пятичасового полета. Алжир!
В Домодедово я деловито нашла нужную стойку регистрации с длиннющей очередью к таможенникам. Два больших чемодана стояли передо мной на металлической тележке, а на её верхней части, куда дамы обычно ставят свою сумку с документами и бутылочку с водой, смиренно сидела Эльфочка и периодически лизала мою руку, не делая никаких попыток побегать по залу. Время от времени она елозила худенькой попкой по толстым металлическим прутьям этой полочки. Сидеть на них, конечно, было очень неудобно, но удивительно, что Эльфа понимала серьезность момента и терпеливо это неудобство переносила. Периодически я брала её на ручки, жалея. Я стояла почти в хвосте очереди.
Когда подошла моя очередь, выяснилось, что надо показать Эльфу ветеринару в аэропорту и поставить печать на злополучной справке. И сделать это быстро, потому что регистрация скоро закончится! Со скоростью бегуна на короткие дистанции я ринулась с тележкой в указанном направлении и ворвалась к ветеринару с криком: «Поставьте, пожалуйста, скорее печать на справке о вывозе собаки заграницу, регистрация заканчивается!»
Симпатичная женщина-ветеринар, лет сорока, безмятежная как гладь воды в ванне, взяла справку и стала её внимательно читать. Меня трясло от страха, что регистрация закончится, и я не успею на самолет.
– Ваша справка купленная, – наконец cпокойно сказала она мне.
– Почему?! – вскрикнула я, мысленно проклиная ташкентского ветеринара за то, что в справке что-то не так, несмотря на крупную сумму, которую я ему заплатила.
– Потому, что возраст в справке не соответствует возрасту вашей собаки.
– Но ей на самом деле три месяца! – немного успокоилась я, потому что это была правда.
– Я вижу даже без замера, что она выше и длиннее для такого возраста, – невозмутимо ответила ветеринарша.
– Да, я знаю, но я не виновата, что она такой родилась! – завопила я раздраженно.
– Я не буду подписывать такую справку! – твердо сказала она.
Это была катастрофа. В мозгу мелькали разные картины: я ночью в чужом городе с собакой, которую надо кормить и где-то с ней устроиться, но не во всякой гостинице на это согласятся… Я даже не могу вернуться в Ташкент, потому что достать билет день в день маловероятно, да и нет времени ждать 40 дней, чтобы получить новую справку… Билет до Алжира можно сдать, но не за полную стоимость, а он стоит полторы тысячи долларов…
Я еле дышала от ужаса. Сердце гулко колотилось в грудной клетке. Мозг отключился. Бедная Эльфа почувствовала мое состояние и как будто стала меньше – вся сжалась в комочек, опустила голову и даже не шевелилась.
– Какая идиотская ситуация, – замелькало в мозгу. – Да, справка на самом деле купленная, но Эльфа-то действительно такой родилась. А вдруг хозяйка Эльфы обманула меня… но зачем?! Боже, что мне делать?!
Я тоже сжалась от страха. Кровь пульсировала так, что, казалось, вибрирует всё тело, а вены вот-вот порвутся. Меня трясло, я заплакала. Я даже боялась дать этой женщине взятку – вдруг меня посадят, в придачу ко всему?!
Вдруг неожиданно для себя, я молча открыла кошелек, достала сто долларов и положила их на стол перед женщиной. Я стояла перед ней как снежная Королева – внутри был холод и полное безразличие. Ни одной мысли в голове. Она также молча взяла купюру, посмотрела её на свет и подписала справку.
Я выскочила из её кабинета, толкая перед собой тяжелую тележку с чемоданами и Эльфой, которая уже совсем поникла и выглядела как выброшенный на улицу щенок.
Я подскочила к стойке регистрации с протянутыми документами, но девушка сказала, что регистрация закончилась уже пять минут назад.
– Девушка, ну пожалуйста, самолет же еще будет стоять минут двадцать! – умоляла я её дрожащим от волнения голосом и со слезами на глазах.
– Спросите у начальника смены. Если он позволит, я вас зарегистрирую.
Оставив тележку у стойки, я побежала к начальнику смены и объяснила ему ситуацию. Он разрешил. Я прибежала радостная обратно к стойке.
– Вы не успеете сдать собаку в грузовое отделение. Оно закрылось только что, – сообщила девушка.
– Девушка! Это маленький щенок. Не смотрите, что она такая крупная, ей всего три месяца … она замерзнет и заболеет в грузовом отделении! Да она там от страха умрет! – Уже кричала я, понимая, что сейчас
