"Это был день который полностью перевернул мой мир..." - прочла и саму затошнило от пафоса. Нет, на самом деле так и было. Это было полностью ожидаемо, но я не думала, что всё будет настолько плохо.
Мы с братом родились в один день с разницей в несколько минут. Я родилась первая, наверное поэтому всегда была такой боевой. Звание старшей сестры обязывает. Тем более что мой брат абсолютно не приспособлен к этому миру. Он совершенно чудесный, очень талантливый, я бы даже сказала гениальный музыкант. Композитор, скрипач, романтичный и светлый мальчишка. Он в детстве вытаскивал ос из луж и всё всегда заканчивалось тем, что его непременно кусали. Я вытаскивала жало, утешала и лечила. За все 20 лет нашей жизни я представить не могла, что мой брат смог бы не то что убить кого-то, но даже просто оскорбить. И это всегда очень тревожило меня. Нет, совсем не потому что я такая жестокая и кровожадная, это вопрос выживания. Дойдя до двадцатилетнего возраста, каждый делает выбор сколько ему понадобится чужих жизней для того, чтобы выжить самому. Кто-то готовится к этому как к празднику, высчитывает недругов, кто-то прикидывает шансы выжить при минимальных жизнезатратах. Мирослав никогда не делал ничего из этого. Конечно же он знал о Лицензии, но она не имела для него никакого значения. Конечно же мама все уши прожужжала нам о том, что мы обязаны выжить, но для брата на первом месте всегда была музыка.
Наш город совсем не мегаполис, но и таёжным тупиком я бы его не назвала. Не знаю как так вышло, просто однажды в этом мире что-то сломалось. Однажды кто-то решил легализовать самосуд и смертную казнь. Так появились Легаты. Они являлись раз в жизни каждому, даря на двадцатилетие Лицензию на убийство. Этакая индульгенция. Кто-то очень зло пошутил, вытащив наружу всю подлость и мерзость человеческую, ибо причину убийства каждый выбирал сам. Число чужих жизней так же каждый вписывал сам. Я не знала ни одного человека кто отказался бы хотя бы от одной легализованной казни. Мама в своё время вписала пять. Отец... отец тоже вписал пять, но не стало его гораздо раньше чем его лицензия исчерпала себя. Кстати, отморозков выбравших безлимит, я тоже не встречала ни разу в жизни, к счастью.
Тот день мне запомнился особенно. Двадцатилетие - это как экзамен. Тест на то, останешься ты человеком, или скатишься до уровня хищника.
Легат появился с рассветом. В доме давно никто не спал и его появление не застало нас врасплох. Уже не один раз всё было обговорено и решено. Но волнение всё равно било нервной дрожью. Совсем не волновался только Мир. А потому на стук, дверь открыл именно он.
— Мирослав Строганов? - поинтересовался человек, стоявший на пороге. Мир кивнул и ему тут же вручили бланк Лицензии. Мир пробежал глазами текст и, ни секунды не сомневаясь, вписал круглый, красивый ноль. Мама охнула и закрыла лицо ладонями. Легат неопределённо хмыкнул, защёлкнул на запястье Мира электронный браслет с цифрой "0" на табло и повернулся ко мне.
— Ярина Строганова? - я шагнула к нему. За эти 5 секунд все планы рухнули. Но я теперь точно знала, что делать. Ручка даже не дрожала в моих пальцах когда я вписывала "безлимит" в нужную графу. Легат хмыкнул ещё раз. На моём браслете алыми каплями красовался знак бесконечности.
— По правилам Лицензии, срок твоего безлимита истекает через 15 лет. Ты наверняка знаешь что бывает с такими... как ты после этого? – он смотрел на меня как на редкий вид насекомых. Смертельно опасных для всех, кроме него.
— Знаю.
Ну а кто не знает, что безлимитникам через 15 лет после подписания Лицензии лучше сделать всё самостоятельно, чем дожидаться разъярённую толпу, получившую отмашку на его уничтожение. Охота не бывает милосердной.
Так и вышло: Мир писал музыку, давал концерты, я - стояла на страже. Я и импресарио, и бодигард в одном лице. Иногда думаю, как бы всё сложилось, если бы я тогда не выбрала безлимит, но потом понимаю, что иначе быть не могло. Мама тогда устроила разборки Миру, впервые в жизни ударила его. И потом долго простить не могла, считая что он подставил меня. А ведь всё очень просто: Мир просто не смог бы больше писать музыки, если бы поднял на кого-то руку.
За эти годы я научилась ловко метать ножи, ну и врезать могла кому угодно. Единственные отдушины - концерты Мира, да мои работа с нейронкой. В переплёты попадали мы не раз: то конкурент наймёт кого-то для устранения Мирослава, то возвращаясь с концерта нарвёмся на хулиганов, но только один раз в эти разборки был втянут Мир. Тогда устроитель очень долго уговаривал Мирослава подписать долгосрочный контракт. Мир подмахнул бы не глядя, но вмешалась я. Как обычно вполне приемлемый контракт дополнялся парой пунктов мелким шрифтом, в которых были прописаны абсолютно кабальные условия. По ним Мирослав обязан был чуть ли не до конца жизни работать только на изворотливого дельца, подсунувшего ему этот контракт, отдавая ему при этом 90% сборов. Дельца перекосило, но настаивать он не стал. День концерта приближался неуклонно, Мир репетировал, я тренировалась. За пару дней до мероприятия позвонил устроитель и поинтересовался как Мир смотрит на то, чтобы отыграть грядущий концерт на раритетном инструменте, созданном великим Страдивари. Мир смотрел на это широко раскрытыми восторженными глазами. Договор сохранности инструмента он в восторженном угаре тоже подписал не глядя. Уже после я обнаружила, что за утрату инструмента грозила каббала похлеще той, что была в отклонённом мною контракте. Миру я говорить ничего не стала, но на концерт ехала в полный боеготовности. С каждой секундой тревога нарастала. Я от брата не отходила, даже во время концерта стояла за кулисами в пределах шаговой доступности. Ожидаемая гадость началась по дороге в гримёрку. В каком-то особо тёмном закоулке на нас набросились три тёмные тени. Одна тут же рухнула с моим метательным ножом в горле, две другие, пытавшие отнять у брата инструмент не повредив его, видя смерть товарища, бросились на меня с ножами. Что ни говори, но с двумя тренированными наёмниками шансов справиться у меня было немного. Ожидать помощи от организаторов тоже было глупо. Я отвлеклась всего на секунду и без промедлений схлопотала нож в плечо. Всё решилось мгновенно: вот из моих пальцев вырывается нож и впивается во второго бандита, а вот Мир наотмашь полосует третьего смычком, вспарывая ему горло. Браслет Мирослава тут же запылал алым. Сигнал о нарушении Лицензии был отправлен.
Времени на раздумье не оставалось вовсе. Машину с парковки я брать не стала, слишком уж она неповоротлива в узких переулках города. В ту ночь нас спас чей-то мотоцикл, который я угнала без зазрения совести.
Больше двух лет после этого Мирослав не мог взять в руки скрипку. Порывался сжечь свои партитуры, но мне удалось их отстоять.
Поиски Мирослава не прекращаются, но мы надёжно спрятались. Домик в глухом лесу найти не просто, особенно если он укрыт силовым полем с защитной сетью, которая успешно блокирует сигналы браслетов. До истечения моей Лицензии ещё три года, но и к этому я готова. А ещё меня очень увлёк ландшафтный дизайн: черепа на подступах к нашему обиталищу замечательно вписались в настроение.
Сегодня у Мира голо-концерт. В смысле голографический. Играть он будет здесь, а его голограмме будут рукоплескать в столичном театре. Аншлаг уже зафиксирован.
Обошли ли мы Лицензию? Пока говорить рано, но как снять чертовы браслеты я уже знаю. Так что, найдите нас, если сможете!
