вскоре подъезжала к дому Елены Сергеевны. Олег уже предупредил ее о неожиданном визите с незваной гостьей.
Олег вышел из машины и помог выйти своим спутницам.
Мама Олега открыла дверь и впустила молодых людей. Она увидела, как натянуто ведет себя Наталья и с любопытством рассматривала Ксению. Она уже знала ее историю по рассказу сына и сейчас воочию знакомилась с девушкой.
- Ксения, проходи - сказал Олег , помогая ей снять верхнюю одежду - А мы с Натальей поедем дальше, по своим делам!
- Езжайте, мы тут сами разберемся - сказала Елена Сергеевна, приглашая Ксению в комнату
- И кто это? - спросила Наталья, когда они с Олегом остались вдвоем
- Эту девушку я чуть не сбил, когда мы с тобою расстались, - и продолжил - Ей очень нужна помощь и человеческое участие. Она в большой беде, а я оказался волею судьбы рядом, и теперь я должен ей помочь. Она останется у моей мамы, пока ее не положат в стационар. Она очень больна и жизнь ее под угрозой.
Олег и Наталья уютно устроившись в своей любимом крем - кафе. Пили кофе и разговаривали, обсуждая сложившиеся обстоятельства и свои действия. Было решено, что свадебное путешествие будет после свадьбы недолгим, не более пяти дней, на морском побережье, но где - было решено выбрать из всех удачных вариантов позже. Олег отвез Наталью к родителям. Расстались они поздно вечером довольные и счастливые.
Елена Сергеевна осталась наедине с Ксенией. Устроившись поудобнее на диване слушала рассказ Ксении:
- Я приехала из рабочего поселка, после школы поступила в театральный и была на втором курсе, когда во время подготовки "капустника" на юбилей нашего преподавателя познакомилась со старшекурсником. Михаил покорил своим искрометным юмором и замечательной внешностью. Высокий, харизматичный с шикарной шевелюрой черных, как смоль вьющихся волос. А его пристальное внимание и ненавязчивое общение расположили к нему полностью. Мы стали встречаться и после периода ухаживания, достаточно продолжительного, он предложил жить вместе. У него была своя квартира, доставшаяся ему от бабушки. Родителей у него не было, из рассказа я поняла, что они погибли в автокатастрофе, когда Миша был уже студентом. У него осталась бабушка, известная актриса в культурных кругах, которая и занималась его воспитанием и она же привила интерес к театру, что и повлияло на его выбор. Когда мы познакомились в живых ее уже не было и как говорил Михаил " На этом свете я предоставлен сам себе". Мы стали жить вместе. Как оказалось, не все так просто, когда начинается совместный быт. Мой избранник был избалован вниманием и не терпел, когда что-то происходило несогласованное с ним или затрагивало его интересы. Я должна была полностью раствориться в нем и угождать по любому поводу. Я чувствовала себя прислугой, нянькой и мамочкой одновременно. Такое положение дел меня перестало устраивать и у меня начал созревать план побега. Захотелось на волю! Нас ничего не связывало, слава Богу, официальный брак мы не заключили!
- Так почему же ты не ушла? - спросила Елена Сергеевна, воспользовавшись паузой в рассказе Ксении
- Я ушла, но мне пришлось вернуться.
- Зачем?
- Я узнала, что я беременна. Не сказать ему об этом я не могла.
- И что было потом?
- Я родила дочку . Мы назвали ее Дианой. Миша привязался к дочери. Изменился и я наконец-то стала счастлива.
- И где сейчас твоя дочь? Она у Михаила ? - задавала вопросы Елена Сергеевна
- Мы прожили еще год - продолжила Ксения - Но у меня начались проблемы со здоровьем. Я не обратила внимания - была занята дочерью. Миша любил нашу девочку, но все же особой заботы не проявлял, ребенок был полностью на моих руках. Я ушла в декретный отпуск, а его жизнь особо не изменилась. Он закончил институт и занимается своей деятельностью в театре. Он содержит меня и дочь. Мы собирались оформить отношения, но сейчас, когда мне поставили диагноз и выяснилось, что это рак. Он расстался со мной, я ушла. Снимаю комнату. А дочь я отдала в приют. Ни я, ни моя дочь никому не нужны! - сказала Ксения и ее большие карие глаза наполнились слезами.
Теперь Елена Сергеевна понимала, что за миссию уготовили ее сыну и Натальи. Они должны взять девочку из приюта и заменить ей родителей.
- Ксения! - начала разговор Елена Сергеевна, - Ты должна бороться за свою жизнь, а ребенок должен жить а семье. Я предлагаю тебе забрать Диану и оформив юридические документы, назначить попечителем моего сына. Он жениться на Наталье и они смогут представлять интересы твоей дочери. Ребенок будет жить в семье. А ты будешь заниматься своим здоровьем.
"Непростой разговор будет с сыном и будущей невесткой!" - подумала Елена Сергеевна, - " Но главное, что они любят друг друга и смогут помочь бедной девочке вернуть веру и надежду, а ее дочери обеспечат уход и заботу и даже, возможно любовь. Ведь маленькое существо так нуждается в теплом участии!"
Молчание
В городе моего детства росли тополя. Много. Их растили специально, для защиты от химической дряни, которую ежедневно исторгали трубы огромного металлургического комбината, построенного во времена первой пятилетки. Город из-за него и возник. Сперва завод, потом город.
Место наше напоминало огромный котлован, завод занимал все днище, дальше, ярусами повыше, строились жилые дома. На самом верху - кладбище. Как итог жизни, идущей в гору.
Позже, рядом вырос чудесный молодой сосновый лес. Сосенки тонкие, пушистые не вызывали доверия грибников, грибные были места в районе, но я один раз рискнул, и набрал две корзины дивных маслят. Собираясь спускаться, увидел чудную картину, как лучи света пробивались сквозь облака, согревая и освещая родной город.
Жил я в доме, в два подъезда и четыре этажа. Правда, на первом была санитарно-эпидемиологическая станция. Мой был четвертый, с балконом во двор.
Двор был особый, таких сейчас нет. К нему приходилось подниматься по лестнице. Три десятка шлифованных бетонных ступеней. Посередине откоса, засаженного сплошь тополями. После подъема открывалось чудное плато, огражденное декоративным забором с одной стороны, дровяными сараями - с другой. Они образовывали угол. А две других стороны определялись засаженными радом тополями. Возле одной стояли песочница с грибком, далее фонтан, давно не радующий струями воды и, наконец, скамейка. Сколько удивительных, страшных историй довелось слышать на ней летними вечерами.
Оставшегося места вполне хватало, чтобы играть в футбол, волейбол, городки, догонялки, прятки и особенно, двенадцать палочек, игру, сочетавшую две предыдущих.
Земля была хорошая. В начале июля, после хорошего дождя, неизменно, появлялось множество шампиньонов. Дар тополей, помимо кислорода. Можно было набрать на хорошую грибовницу.
Среди тополей, на углу смычки с сараем, было одно старое дерево. Листья на ветвях не росли, сколько себя помнил. Ствол высох, и образовалось в нем огромное дупло. С человеческий рост, до самой земли.
Внутри было пусто, но ощущалась странная теплота, не похожая на шершавую сухость гибнущего дерева.
Мой приятель Славик, из соседнего подъезда, удивлялся, почему дерево еще не спилили.
- Знаешь, как хорошо будет гореть, - постучал по стволу, и дупло ответило гулкой пустотой.
- Подожди, - прервал я, - зайди внутрь. Чувствуешь? Тепло? Значит, еще живое.
- Чувствовать можно лишь ожог или боль от удара, если перепадет по ходу жизни, - усмехнулся приятель. - Мертвое. Предложу отцу спилить. Хорошие дрова выйдут. Главное, чтобы никто из соседей раньше не догадался. Хоть прятаться в нем, конечно, хорошо, - вздохнул напоследок.
Вечером, собралась компания, семь человек. Играли в двенадцать палочек. Мне выпало водить. Искать спрятавшихся и не позволить ударить ногой по наклонной доске, чтобы палочки не разлетелись.
Одного за другим, я нашел пятерых. Оставался Славик. Где же он прячется? Я догадался. Дупло. На всякий случай, озираясь по сторонам, подошел к заветному дереву. Точно, свежий след в пыли от кед. Тут он. Отошел поближе к доске, чтобы тот не успел, если рванет из укрытия. Продвинулся левее и застыл.
Дупла не было. Ровный ствол. Преодолевая неведомый страх, приблизился и коснулся. Слегка влажный. Молодое дерево. Не такое, как с другой стороны. Машинально взглянул на ветви. Почки?
Стало нехорошо. Не смог стоять, колени подогнулись. Присел в пыль. Компания подбежала, почувствовав неладное.
- Славка пропал, - только удалось выдавить из себя.
Удивились, покричали. Решили, что внезапно ушел домой. Разошлись.
С трудом дошел домой. Когда умывался, руки тряслись. Ни есть, ни пить не мог. Вышел на балкон. Внезапно, почувствовал, как уходит страх и возвращаются силы.
«Молчи» - внезапно кольнуло мозг.
На следующий день старый тополь покрылся корой. Ветви зашелестели листьями.
Славика не нашли. Искали долго. Милиция вопросы задавала. Интересно, никто не вспомнил про дерево с дуплом.
Взрослые, понятно, кроме своих проблем ничего не видят. Номы, кто рос вместе. Не раз играли в этом дворе. Тоже не замечали?
Я, конечно, ничего не сказал.
Но помню.
Прошли годы, завел семью. С женой жили в любви и доверии. Дети чудные росли. Дочери десять лет, сыну семь. Писал программы для компьютеров. Любимая в коммерческой фирме трудилась. Менеджером. Хорошо жили. В достатке.
Но была мечта. Побывать на Таити. Манило само слово предвкушением небывалого наслаждения, покоя, нирваны. Только дорого такая радость стоила. Решил понемногу откладывать. Хоть раз увидать, быть. А там пусть будет, как будет.
И вдруг, в турагентстве сообщают о семейной путевке, срочной, «горящей», невероятно дешевой. Никто не знает, почему.
Как можно было отказаться. Собрались и поехали. Сказочный полет над океаном, где синь неба плавно переходит в бирюзу воды. Аэропорт, гостиница.
Океан. Огромный, беспредельный. С удивительно теплой водой.
Пляж, во всю ширь берега, оказался пустынным. Никого, корме нас. Едва расстелили плед, уставили снедь, и в воду. Хорошо-то как. Наплавались так, что еле дышали. Выползли из воды, как тюлени, и повалились загорать под лучами нежного, вечернего солнца. Все правдой оказалось.
Только отошел, опять в воду. Мои на берегу остались. Ждут с нетерпением, когда вернусь. Ужинать пора. Напитки с закуской томятся. А меня все дальше от берега тянет. Далеко заплыл. Назад пора.
Приближается дивный пейзаж и дорогие сердцу
