Битый час он упорно раскладывает на земле осенние листья, но ветер яростно рвет и уносит их в просветы деревьев. Коротко стриженная голова всё плотнее вжимается в видоискатель, возбуждённое лицо горит и покрылось испариной. Смеюсь...
— Отпустите листья!
Худое невыразительное лицо перекосилось от негодования.
— Вы не понимаете! Ничего не добиться вот так: раз-два, раз-два! Надо работать!
С завидным упорством незнакомец вновь укладывает чешуйчатые пластины в свой правильный многогранник. Оглушительный треск затвора. Один! Второй! Третий! Железные звуки дробными гильзами врезаются в сырость земли. В этих шумах была его ОСЕНЬ. Через час напряженной борьбы за шедевр наступила благоговейная тишина. С победоносным видом фотограф устало опустился на скамейку рядом со мной. Солнечный луч упал на бледное лицо и осветил изрезанную сухими морщинами жизнь.
Листья были повсюду. Они мягко падали с неба и, гонимые ветром, кружа, вновь уносились ввысь рыжими облаками. Их пылающие повсюду костерки перескакивали с ветки на ветку, обжигали пятна зеленой плесени и черные строчки стволов. На какое-то мгновение замирали в проводах, возвращая вещам их привычный геометрический порядок. А ветер мощно, с присущей только ему одному силой, неумолимо гнал осень навстречу свободе.
— Я и не замечал раньше, как здесь красиво! — воскликнул сосед по скамейке.
Он снял ботинки и пошёл босиком по листьям. Глаза и руки ничего не искали. Маленькая пыльная фигурка навсегда затерялась в солнечной тишине осени.