Елфимов зловеще ухмыльнулся. Поначалу некоторые злодеи тоже «идут в отказ», но близко познакомившись с жандармскими дознавателями и с заплечных дел мастерами, начинают «петь», как те соловьи, не остановишь. Пытки ещё никто не отменял, а наши палачи умеют спрашивать.
Имеется в деле и флэшка, на которой запечатлён допрос с пристрастием двух девчонок – Сары Берман и Ани Морошкиной. Ишь чего удумали злодейки. Запираться удумали. Наши каты, то есть заплечных дел мастера, хоть кого расколят, а эти две дурочки им на один зуб.
Вставив флэшку в ноутбук, Елфимов с интересом уставился в экран, отслеживая сам процесс пытки. Палачей Елфимов узнал: кто же в Корпусе жандармов не знает штатных костоломов господина Дыбу и господина Могилу. Зловещая слава идёт по пятам этих «специалистов». Здоровенные, мрачные и совершенно лысые мужики, они всегда «работают» в паре. Да, не повезло девкам попасть в руки опытных садистов, в узких кругах снискавших славу самых отпетых изуверов.
Смотрим: вот Дыба и Могила заводят девок в пыточное, судя по антуражу, помещение. Пыточная походит на операционную и ярко освещена, что ещё страшнее. Это сделано для того, чтобы допрашиваемые с пристрастием могли видеть всякие приспособления, заботливо приготовленные для истязаний. Здесь имеется устройство, именуемое дыбой: это приспособление для мучений давно заработало себе место в музее ужасов, но отлично функционирует и сейчас. На стальном столе аккуратненько разложены блестящие хирургические инструменты, а из ржавого железного ящика торчат мрачные железяки. Эти железяки нагревают докрасна на огне специального очага. Сами понимаете, для чего их нагревают. Но и обыкновенные паяльники с утюгами здесь присутствуют. На стенах висят устрашающих размеров плети, нагайки и хлысты. Тут же висит огромный топор, испачканный чем-то бурым. Размер имеет значение, ага. На полу стоят какие-то тазики и ведёрки. Даже не хочется думать, для чего эти тазики и ведёрки предназначены.
Трясущихся девчонок господа палачи усадили на кресла и крепко зафиксировали девкам конечности, а сами начали засучивать рукава, продемонстрировав девчатам свои мощные предплечья и плечи. Засучив рукава, мрачные палачи, облачились в фартуки. Надо полагать с целью сохранения своей рабочей одежды, а то во время пыток наверняка измажешься. Елфимову, глядящему на экран, уже самому стало страшно. И это только прелюдия. Ой, что будет! Бедные девки.
Лысые неулыбчивые палачи повернули кресла с девчонками к большому экрану. Там, на экране, показывали это помещение и кресла с пытуемыми. То есть, тебя пытают, а ты должен любоваться процессом истязаний. Один из извергов пощёлкал пультиком и на экране появилась заставка с каким-то невзрачным мужиком, начавшим рассказывать исключительно противным голосом о Марке Шагале и его творчестве. Свой рассказ мужик чередовал с демонстрацией картин означенного Шагала.
- Изуверы, - прошептал Елфимов и вытер выступивший на лбу пот. – Дыба и Могила сегодня в жестокости превзошли сами себя. Додумались – показывать девкам, совершенно не переносящим Шагала, его картины. Невыносимо смотреть на страдания девчат - я бы, доверь мне допрос, просто забил бы девок ногами, а потом пристрелил бы их из жалости, чтобы бедняжки не мучились.
Ходили слухи, что все «клиенты» господ Дыбы и Могилы раскалывались в течение двух часов пыток: дольше никто не мог продержаться. Что тут сказать – эти палачи специалисты высшей категории. Они даже сильных имперских ментатов заменяют на допросах, а девчонки – не те персоны, для допроса которых требуется привлекать сильного ментата.
Елфимов с содроганием наблюдал истязание девчонок: пришлось смотреть и слушать визг девчат, смотреть на их слёзы, корчи и сопли. Скорее всего, они обе уже надули себе в трусы. Хорошо, что экран не передаёт запахи.
На экране творилось ужасное. Занудный мужик хоть кого доведёт до истерики своим голосом, так он ещё и картины Шагала демонстрировал и объяснял зрителям значение полотен. Конченый урод подробно описывал колоритную картину «Автопортрет с семью пальцами», вобравшую в себя все переживания Шагала и представления о его грешной жизни на Земле. Как и во многих других произведениях этого жуткого художника, на картине нет какого-то одного стиля или темы, но есть множество приёмов, образов и символов, естественно, влияющих на психику восприимчивых девчат. Так, при построении картины художник, продавший душу Ктулху за шапку сухарей, использует как кубизм, раскладывая фигуры на составляющие, так и пошлый реализм. Эта картина достойна висеть в апартаментах самого Лукавого.
- В оперу я уже как-то сходил, - грустно думал Елфимов, глядя, как мучают девчат. – Чуть не обрыгался. Теперь же меня и танком не затащите на выставку картин.
Нет ничего интересного в жутком кошмаре, называемом по большой ошибке жизнью: девчонки, глядя на экран, выли и рыдали в голос, проливая слёзы водопадом Виктория. Свирепый господин Дыба беленьким платочком крайне злобно подтирал им сопливые носы, но освобождать девок из оков не спешил. Больше того – изувер, вытаращив глаза, периодически демонстрировал девчатам семь своих пальцев, похожих на сардельки. С мрачным выражением он тряс семью пальцами перед носом девчат, чем только усиливал страдания истязуемых от вида картины «Автопортрет с семью пальцами». Его коллега г-н Могила при этом звенел хирургическими инструментами, перекладывая зловещие штуковины с места на место. Вот зачем он это делает? И так тошно.
Аня Морошкина сломалась на картине «Я и деревня». К её чести надо сказать, что она умудрилась выдержать пытку, просмотрев картины «Прогулка», «Над городом», «Двойной портрет с бокалом», «Скрипач», но на «Я и деревня» окончательно сломалась, почувствовав, как её сердце ухнуло вниз, рискуя пробить желудок. Дура Сарка уже «Над городом» стала завывать Сиреной, что расскажет всё, что только знает, но у Сарки с головой проблемы по жизни. Жандармы, гнусно улыбаясь, не верили: нет, вы обе дойдите до кондиции, а передышку мы вам не дадим – или колитесь до самой заднице обе, или продолжаем показ замечательных картинок. Сара вскоре выпала из реальности, не в силах преодолеть пытку, а в голове Ани стало звенеть красиво и с переливами, словно в ней находились колокола Успенского собора. Она уже двадцать раз пожалела о том, что в «Запеканке» подсела к некому Фаддею, оказавшемуся племянником самого графа. Вот тебе и «красавчик, я вся твоя!» Каюсь - иногда мои поступки выглядят немножко неуклюже, даже коряво. Я-то, по простоте души, думала, что парень настоящий отвязный кекс, перед которым стоит постучать ластами, а тут засада. Вот говорила же моя маменька: «Лучше, когда в кастрюле маленькая беленькая рыбка, чем большой чёрный таракан, а мелкие кислые яблоки можно использовать в шарлотке».
Теперь я такая вся несчастная, как бедная Лиза, попала в застенки к жандармам, вытягивающим из меня последние жилы. Ещё пару картин Шагала жандармы мне вхерачат – и я сойду с ума. Некоторые виды современного искусства слишком плохо влияют на мою психику. Ещё пять минут истязаний и у меня перегорят предохранители и окончательно сорвёт крышу. Сарку, сношать её шваброй, вон как перекосоёбило: наверное, подружка, умом уже подвинулась, хотя чему в её голове «двигаться». Сарка настолько глупа, что сойти с ума физически не в состоянии.
Морда Саркина приняла серо-буро-пошкарябанный цвет, как у свежего зомби, ещё и язык вывалила вроде страдающего от жажды пса. С такой мордой только подаяние просить у вокзала. Противно на неё смотреть – «хроническое блондинко». Да ваще пипец! Напялят на подружку смирительную рубашку и увезут на дурку … и меня вслед за Саркой отправят в рубахе с длинными рукавами в дом с мягкими стенами. Будем в одной палате чалиться, воробьям дули крутить, рассказывать таким же психам, что мы политические, а не психические – попали сюда за участие в протестах против общества. Закорешимся с умопомешанными, подружимся с укушенными зелёным змием. Через год, вместо диплома об окончании колледжа мы получим справку об окончании лечения в психбольнице, где тамошние врачи наши психозакидоны успешно купировали. Хватит запираться, надо признаваться – иначе, как альтернатива, заезд на дурку. Увы, я родилась и выросла в мире утраченных надежд. Какой-то умник написал, Прудон кажется, что неприятностей и радости в жизни должно быть 50 на 50. Фигушки – кому-то всё, а кому-то достаются объедки. Мне всегда везёт, как бегемоту в балете: перспектив никаких. Живу, как матрос на корабле: впереди широкие горизонты, зато, перспективы туманные, но деться с корабля некуда - тошнит, но надо плыть.
Я девушка приличная, практически нецелованная. Ждала прихода любви, мечтала получать комплименты: «… твои глаза цвета утреннего тумана; волосы как струи водопада, а губы как лепестки роз…» Ах, как бы я хотела, чтобы моя жизнь сложилась прекрасной, чтобы удача ластилась ко мне мягкой кошечкой, а успех тёрся об мою руку мордашкой милого зайчика. Но вместо зайчика с кошечкой – получи Аня жандармские застенки. Вот такой у тебя Аня случился грандиозный облом, а что такое облом - это когнитивный диссонанс, толкающий нас на поиски обретения гармонии. Выходит я искала гармонию не там. Ошибочно верила в высокое предназначение искусства, переоценивала значение картин, рифмованных текстов, магии чисел и непонятных шаманских завываний.
[justify] Вскоре, на картине «Я и деревня» Аню потянуло на откровения: слова начали течь из неё, как вода из вечно простуженного крана рукомойника в пищеблоке колледжа. Жандармы поощрительно кивали: признание дело добровольное, хочешь — признавайся, не хочешь — продолжаем смотреть картинки. Давай, давай, Аня, признавайся в грехах, расскажи – какую ересь исповедуешь, особенно подробно доложи о роли господина Муравьёва во всём этом безобразии, что творится в городе. Помоги органам вывести градоначальника на чистую воду. Муравьёв слишком сильно возжелал денег и власти, берега стал путать, возомнил себя самым умным и красивым: на Сахалин или в Сибирь не попал исключительно по