этими кибер-девицами — игрушками человекоподобными для тех, у кого деньги куры не клюют. Но поскольку это не мой нищенский уровень, то я особо и не вникал. Подозреваю, что этих полу-людей в обличии женском пресыщенные властью и деньгами мира сего используют не только как аксессуар на светских раутах и протокольных мероприятиях, но и, скажем так, по прямому назначению... для плотских утех. Для таких кукол кастинг не нужен — они безупречны! По крайней мере, внешне. А что у них там внутри, и каковы они в любовных утехах, я тебе не поведаю. Не довелось, сам понимаешь... Покорность и послушание, возведенные в абсолютную степень! Хотел бы себе такую?
— Это ты сейчас о ком? Об этой...?
— Ну а о ком еще? В этом театре гротеска, который мы по ошибке называем нашим безумным миром, возможно все. Были бы средства.
— А эти, у которых средств как грязи, они их что, бриллиантами обвешивают?
— И бриллиантами, и шмотками от кутюр...
— Настоящими бриллиантами?
— Осмелюсь предположить, что да. Ты салон своей «ласточки» украшаешь? Вот и они... Только у этих денег на несколько порядков больше, и, соответственно, возможностей. Им и на жён, и на любовниц, и даже на таких вот кукол-андроидов средств хватает. А соболя и бриллианты - как два пальца об асфальт! Кстати. Ты обратил внимание на её наряд?
— Конечно, обратил. А куклы эти... Они как живые? Ходят, говорят, в душ ходят...?
— Да откуда ж я знаю, Колян? Думаю, что за те деньги, что в них вложены, они многое умеют делать. Я читал, что последние модели, так те вообще с искусственным интеллектом! А мой уровень – это - общение с Алисой - моим голосовым помощником. Усекаешь разницу?
— Всё-таки, хорошо, что я тебя позвал. А ты хоть и с неохотой, но согласился. А иначе... Если бы не ты, Семён, меня бы совесть изгрызла. Я перед тобой в долгу! То кольцо с голубым гранатом, что утром показывал, хоть немного искупит мою вину перед тобой?
— Ха! А сколько всего на её пальчиках колец было? Честно!
— Два. Два кольца. И серьги с бриллиантами - я так думаю... А ещё золотая цепь с кулоном. Раньше я сомневался, Семён, но ты мне глаза открыл - они настоящие! Да? А не дешёвая бижутерия... Это ж, какие деньжищи, Семён?
— Да ты искуситель, Коля, настоящий дьявол во - плоти! – простонал Семён. – Хотел бы отказаться, и должен бы, но не могу! Соблазн слишком велик! Это дело надо обмыть... Завтра же!
— Как только до квартиры доберусь, голубой гранат – твой. Если, конечно, это голубой гранат, а не сапфир, топаз, или ещё какая диковина.
— Слушай, Коля, договоримся сразу. Никаких сделок, никакой купли - продажи, никаких ювелиров, и хвастовства – ни - ни, пока всё не утихнет. Год – минимум! Осторожность – наша броня! Такие камни, как светлячки, даже в кромешной тьме сияют. Искать будут, не сомневайся.
— Согласен, Семён! Могила! – он хлопнул себя ладонью по губам.
— А вот это брось! Не люблю двусмысленности, когда на кону – жизнь. Я бы на твоём месте с преисподней в рулетку не играл.
Семёну вдруг вспомнился эпизод из "Сталкера" Тарковского, снятого по книге "Пикник на обочине" Стругацких. Вспомнилась трагическая фигура Дикобраза, шедшего в Зону с мольбой об исцелении сына. Дошёл. Но вернувшись, обнаружил, что сын по - прежнему болен, зато сам он стал богат. Зона коварно исполнила его истинное, сокрытое даже от него самого желание.
И Дикобраз повесился...
— Слышь, Семён, что с этой куклой - то делать то будем? – не унимался Николай – Закопаем в этой помойке, и дело с концом? Мне она ни к чему. А жена... Представляю картину: я с этой резиновой дивой на плече порог переступаю... – Николай зашелся грубым хохотом. – Да она меня в шею выгонит! В лучшем случае извращенцем заклеймит, а то и некрофилом объявит на всю округу. Или у тебя на неё виды какие? – подмигнул он Семёну, толкнув того локтем.
— Вообще - то... меня всегда занимали сложные механизмы... построение разветвлённых алгоритмов... – уклончиво начал Семён, заливаясь краской смущения, словно школьник, пойманный за списыванием.
— Ну, тогда бери! Считай, трофей твой! Как к дому подъедем, надо будет у жены покрывало стянуть, чтобы её, так сказать, замаскировать... Спрятать твою пассию от злых глаз. До квартиры помогу донести, а там – вольному воля, с куклой – своя доля.
— Аттракцион невиданной щедрости? Сначала монета, потом кольцо, а теперь эта кукла...
— Живем один раз! Ты мне плечо подставил — я тебя отблагодарил. Квиты?
— Квиты. Слушай, а у меня от этой винтажной плесени уже голова кругом. Вонь несусветная! Представляешь, каким склепом от нас нести будет в машине?
— На рандеву к своей музе спешишь? — хмыкнул Николай.
— Мечтаю поскорее выветрить этот смрад из легких.
— А хочешь, я тебе компьютерного гения сосватаю? – не унимался Николай. – Он и в механике шарит. Мастер на все руки! А что как он твою спящую царевну оживит? Слепишь ей загранпаспорт, оденешь из секонда, и в Эмираты, на моря...
— Коля, у тебя все признаки маниакальной фазы.
— Это как понимать?
— А так, что после стресса тебя колбасит не по - детски. Только что готов был в петлю лезть, как тот Дикобраз, а теперь фонтанируешь остротами.
— А ты бы на моем месте огурцом остался?
— Нам валить отсюда пора, Коля! Давай ключи, я за руль. У тебя, вон, руки ходуном ходят.
— Да я в порядке... Но раз так хочешь — рули, — Николай протянул Семену связку ключей.
Семён, с ловкостью опытного водителя, вывернул руль, разворачивая Хонду на крохотном пятачке. Машина протиснулась между стволами берёз, словно нитка в игольное ушко, и поползла прочь от зловонной пасти городской свалки. Луна, словно испугавшись смрада, спряталась за тучи, погружая и без того темный лес в непроглядную тьму. Хонду отчаянно швыряло из стороны в сторону на ухабистой дороге, и из - под колес, словно извергаясь, летели фонтаны грязной жижи.
— А насчёт компьютерщика ты всерьёз подумай. Костя Душкин, днем — пламенный борец за цифровую справедливость в "Кристалле", рядовой программист. А ночью, как Бэтмен, превращается в хакера экстра - класса. Сумрачный гений! Мои компьютерные заморочки он раскусывает, как семечки, не отрываясь от биржевых сводок и паяльника. А уж твою электромеханическую возлюбленную он не просто на ноги поставит, а мозги ей прочистит так, что ты и мечтать не смел. Все по твоему заказу, маэстро! Приедем я тебе его телефончик скину...
— Не вздумай! И вообще, выруби свой телефон к чертям, иначе спалимся к едрене - фене! Я в этих делах не сильно секу, не знаю, рисуют ли сейчас наши телефоны карту наших перемещений, смогут ли нас потом выследить по этим электронным нитям. Надо бы разузнать. Но одно я знаю точно: каждый звонок, каждое сообщение оставляет за собой след – локационную точку, из которых, при желании, можно вычислить наш маршрут от точки А до точки Б. Коля, нам с тобой пора завязывать со старыми привычками и выработать новый алгоритм действий. И вторые телефоны нам нужны, как воздух. Только через них и будем держать связь. Ты меня понял?
— Понял...
Глава шестая. Башибузуки.
Лесная дорога извивалась вокруг свалки, то отползая от смрадных терриконов, то вновь прижимаясь к ним, не отпуская подельников из царства городских отходов. Еще минут пять этой тошнотворной близости, и они, наконец, вырвутся на спасительное асфальтовое шоссе, которое, как верный конь, понесет их прочь, к манящим огням города. Ничто в этот миг не предвещало надвигающейся беды.
Это случилось неожиданно. Из темноты ночи на дорогу вдруг выкатилась дребезжащая бочка. Почти сразу - же за ней в свете фар появилась другая бочка, потом кровать с панцирной сеткой упала откуда - то сверху, фыркнув фонтанчиками грязи из придорожной лужи. Потом в эту кучу полетели другие артефакты со свалки.
Завершила композицию иссохшая береза, рухнувшая с глухим стоном и рассыпавшаяся на части.
Неожиданное препятствие, отрезавшее их от цивилизации, привело приятелей в замешательство. Это была ловушка. Сзади находилась свалка, а впереди баррикада, от которой, угрожающе поигрывая арматурными прутьями, приближались сомнительные личности с явно недобрыми намерениями.
В тот момент из-за руля Семён видел лишь часть общей картины. Панорама битвы, скрытая мраком, откроется ему позже, когда время сложит все детали в единый, зловещий пазл.
Перед капотом их «Хонды», словно воронье, слетевшееся на гнилую падаль, в свете фар корчились в уродливом танце трое: двое мужчин и женщина. Пропитые лица, лохмотья вместо одежды – все в них кричало о жизни на самом дне. В каждом движении сквозила наглая фальшь, дешевый спектакль, призванный, как он позже понял, выманить их из машины.
Из троицы бездомных выделялся старик, поросший клочковатой бородой, словно лесным мхом. В его облике угадывалось что - то властное, будто он был их негласным вожаком, хотя точно определить возраст в полумраке было невозможно.
Второй, долговязый и одетый не по сезону, сразу выдавал в себе опустившегося наркомана, чьи дни, казалось, сочтены и последняя надежда давно продана за дозу.
Женщина являла собой печальный эталон спившейся души: распухшее лицо, словно глиняный ком, и неизменные багровые отметины под глазами – витрина, за которой не было ничего, кроме боли и пустоты. Лица всех опустившихся женщин словно отливались по одному трагическому лекалу.
Но истинная опасность пряталась в засаде, за спиной, среди колючих кустов. Там, словно дикие звери, затаились молодые парни с характерными наколками, не оставляющими сомнений в их принадлежности к уголовному миру. Преступники, бежавшие из мест заключения и нашедшие временный приют в смрадных убежищах местных бродяг.
— Что-то мне все это совсем не по душе, – процедил Семен, словно мучимый зубной болью.
— И чего им надо? Денег? – Николай лихорадочно ощупал карманы. – Все отдам, до последней копейки! Лишь бы не вляпаться в эту грязную кашу. У них там арматура, железо, а у главаря, чую, и нож за пазухой припрятан... А у нас что? Бита, одна на двоих. А ещё отвёртка... Сомнительно что отобьемся, не поплатившись здоровьем.
— Лишь бы твою ласточку не тронули, – с тоской вздохнул Семен. – Но хуже будет, если они "покойницу" нашу в багажнике обнаружат. Среди этой швали всякое водится, и стукачи продажные, и просто трепачи безмозглые – их и пытать не надо, сами все выболтают.
— Вот бы понять, что у них в головах?
— Ничего хорошего, уверяю тебя.
— Ладно. Я пойду. Прикрой, если что. Бита у тебя под сиденьем – справа. Попробую с ними по - хорошему...
Николай распахнул дверь и шагнул из машины. Семен едва успел уловить краем глаза, как из сгущающейся за спиной товарища тьмы отделился зловещий силуэт.
Удар, глухой, словно выдох боли – и Николай, подкошенный невидимой силой, повалился на землю, как срубленное вековое древо.
Эти люди не знали меры: им было мало простого грабежа, им нужно было все и сразу, здесь и сейчас – от их машины и кошельков, и, возможно, до самих жизней.
А в пяти метрах от капота, словно марионетки, пляшущие под дудку безумного кукловода, бомжи все еще бились в
