скажешь. Если они хоть чем-то навредили Агате, я запихаю эти обручи в их...
С ростом откровенности, возрастал и голос юноши. Излишне расстроенный, а спросонок ещё и небывало эмоциональный он будит остальных рассерженным возгласом и останавливается на полуслове, встречая недовольные взгляды товарищей.
Пока парень обильно краснеет я пытаюсь наконец добраться до водоёма и первым замечаю чёрный сгусток. Овал непроглядной темноты. Провал в пространстве которое медленно расступается. Очертания кажутся мне смутно знакомыми - точно такая же вспышка, а если точнее противоположность оной, возникла после нашего побега из аванпоста дроу, во время первого привала. Раздаётся звонкий плеск. Из портала, прямо в воду вываливаются две фигуры и плывут в нашу сторону, активно переругиваясь.
Стряхивая с себя воду, озадаченный куатоа похлопывает по амулету, охватившему его обширную шею. После каждого нажатия украшение вспыхивает серией символов, а голос и говор рыболюда меняются. За ним плетётся троглодитка, которая спешно пытается привести в порядок промокшее походное платье.
— Слупидуп — булькающие звуки, показавшиеся мне очередной неудачной попыткой заставить артефакт заработать оказываются именем. Замысловатый выбор тона — Скрисс — так же обстоятельно произносит он указывая в сторону напарницы.
Очередная парочка чудаков из Общества Великолепия в очередной раз промахнулась мимо точки назначения, отчего-то я начинал принимать подобные упрёки на свой счёт. Выслушивая свежие слухи о героических и не очень похождениях, троглодитка шныряла вокруг и водила по воздуху небольшой палочкой, становясь всё более недовольной.
— Безумие внутри вашей группы растёт — произносит мелодично-женственный голос — Хотя лёгкий налёт безумия - естественная реакция на подобные встречи. Скверна покрывает Подземье утолщающимся слоем, удивительно как вам удалось вобрать так мало после встречи с Повелителем Демонов... и вообще выжить.
Пока мы переговариваемся между собой, инициативная Тенебрис вспоминает напутствие орога и илитида, просившего снабдить общество образцом для изучения. Вдоволь наслушавшись за минувшие дни религиозных откровений, металлическая язва кивает в сторону апатичного Шуушара, мол - "Вон тот куатоа на всё согласен ради правого дела". Механическая кошка очевидно шутит, любому из нас понятна доля едкого юмора в её словах, наверное даже наши гости понимают это. Не понимает шутку только отстранённый целитель, совсем недавно созерцавший гибель родного селения. Хуже того - клятый рыболюд загорается этот идеей как тряпка пропитанная горючим маслом оставленная на солнце. Он весь оживляется, словно в мгновение ока обрёл священную миссию, и цель эта - добровольно отдаться в лапы безжалостных учёных. Лечь безвольным кирпичиком в фундамент будущей победы над злом разрушившим его родину. Толстобрюхий идеалист, Матерь Моря его побери.
Мы спорим. Мы очень долго и много спорим. В своих доводах и возмущениях, мы умудряемся отодвинуть грузного куатоа в сторону и подобно его родителям решать, имеет ли он право распоряжаться собственной судьбой без нашего присмотра. В пылу перепалки голоса достигают предела, доводя аргументы до крайности. Смешно. Глупо. Странно. Минует десятиминутная вечность и вот я, расстроенный происходящим не меньше прочих, отчего-то втолковываю Ахане о праве Шуушара действовать как он сам того хочет. Какое-то извращённое преследование справедливости... вечно у меня эти крайности и так во всём - пол жизни проходимцем, пол жизни гордым защитником свободы и правды. Ну бред же... А ведь хочется просто кивнуть, синелицей жрице, увидеть радость дружеского взаимопонимания в перепуганных глазах и уже вместе проклинать многосложность жизни за выверты пути подобные этому.
Точку в дискуссии ставит сам Шуушар. Приближаясь к Ахане, он кладёт свою грузную лапу на её плечо, как делал уже не раз, являя нечто пророческое из глубин безмятежной сущности. В пространстве мыслей и смыслов открытом для нас Стуулом проносятся туманные видения. Из небытия проступают очертания величественного сооружения, окружённого множеством текучих элементалей. Они возносят хвалу великому Истишиа, выстроившись вокруг храма подобного увиденному вчера, но совершенно, просто таки безукоризненно целому. Полупрозрачные стены возносятся вверх, угнездившись где-то среди скал Подземья, в то время как глубокий и монотонный голос Шуушара прощается с перепуганной эльфийкой.
— Нечто. Изменило. Меня. — провозглашает утробное бульканье — Теперь Я Слышу Волю Богов. Совсем Не Важно - Дар Или Безумие. Теперь Они Зовут Меня. Я Сам Хочу Пойти. Помочь Остаткам Моего Народа. И Тем Кто Счастлив И Того Меньше.
Делая вид, что не слушает обстоятельно выплёскиваемые слова, Тенебрис держалась в стороне. Та которой повезло немногим больше, заполняла официальное обращение в Общество Великолепия с целью последующего вступления, игнорируя плоды своих же идей. Язвительное сознание очень хочет назвать Тенебрис эгоисткой, но таковой она совершенно не была. На протяжении всего пути автоматон мгновенно расставалось с лишними вещами, а собственные изобретения дарила восторженно, требуя в качестве оплаты только искренние похвали или что-нибудь вкусное. Было нечто потрясающе восхитительное, я бы даже сказал целостное, в её непосредственной горделивости и интеллектуальной отстраненности. Мне оставалось только подобрать подходящий термин, а потом... потом озвучить его как можно более язвительно, дабы моё к ней отношение хоть немного звучало в форме претензии, а не похвалы.
— Отлично. Мы рассмотрим ваше прошение и объявим своё решение о вашем принятии после коллегиального рассмотрения. Известим при следующей встрече. — гнусаво произносит Слуплидуп.
— Отлично. Я рассмотрю ваше решение при следующей встрече и тогда и подумаю, приниматься ли к вам — парирует Тенебрис, нарочито металлизированным тоном.
Пришельцы читают свои заклинания и проводят нашего бывшего соратника в чёрный провал, оставляя в качестве напоминания о реальности произошедшего только кошек, скребущих на душе. Ох, что-то многовато-то кошачьих на сегодня... Мы рассаживаемся в лодки. Взгляды пусты, мысли густы. Дружная братия отправляется дальше вместе со скудным рационом, подпорченным настроением и не вполне ясными целями.
