Дописана последняя глава...

       Когда отправлюсь в "елисейские поля", покину сень земную и пределы, когда меня к себе возьмёт сыра земля и никому
совсем не станет дела, что вдруг усоп, жить долго приказав, поэт, нашёл конец, скопытился навеки, и встали навсегда его
часы-брегет, и "сдох" абонемент в библиотеке…
       Скапустился, свою окончив жизнь, увы, отбросив когти и почивши в Бозе к отчаянью его возлюбленной вдовы,
застывшей,  будто бы в анабиозе…
       Негромко прозвучат прискорбные слова на очень скромной похоронной тризне:
       - Друзья!
Дописана последняя глава нескладной неблагополучной жизни. Жаль, перекинулся наш старый верный друг, теперь он
в деревянной спит пижаме, как спит в своём дупле уставший бурундук, пока мы заедаем беляшами простую водочку. Как он её любил!
(А если честно, кто её не любит?) Жаль, друг наш гигнулся и дух свой испустил, но верим мы – в раю грехи искупит.
Зачем он дал и даже врезал дубаря? Зачем загнул товарищ наш копыта? Мы все тут думаем – он сделал это зря, откинув хвост свой от аппендицита! Зачем он в лоно Авраама отошёл? Покинул поприще своё земное? И новое пристанище себе обрёл, не посоветовавшись с будущей вдовою? Кропал б спокойно графоманские стишки…
Так нет же! Крякнулся! Два дня, как нету…
И некому теперь гасить его должки. Вдова сказала: был он дармоедом и денег в жизни не видала от него. Что можно ждать
от сраного поэта? Ей предстоит многострадальное вдовство взамен замужества...
        Печально это…
Давайте ж вместе все помянем мужика. Какая ни на есть, но всё ж утрата… Поднимем же по полстакана коньяка!
Что? Нет у вас? По водочке, ребята!