Просветлённый коуч

До тридцати пяти лет Алексей был никем. Точнее, тимлидом по фронтенду в компании, производящей системы для автоматизации складов. Работал удалённо, с понедельника по субботу, ел из коробочек, по вечерам читал статьи на «Хабре» и смотрел YouTube с Петрановской — «чтобы как-то понять себя».

Всё изменилось в одно утро. Он проснулся, посмотрел на экран с багрепортами и вдруг понял: его душа не в спринте. Она в ретрите. Оставил команду, написал «мир вам» в общий чат и улетел на Бали с рюкзаком, ноутбуком и разболтанной самооценкой.
Там он прошёл курс «Пробуждение за 7 дней». Его вёл худой немец по имени Сэнди, который говорил «эйо» вместо «йес» и уверял, что единственная истина — это тишина внутри кокоса.
На третий день Алексей понял: он — просветлённый. Просто раньше мешала тревожность и отсутствие шёлковых штанов.

Он стал вести блог под ником @inner_satori и начал вести «живые эфиры с душой». Говорил мягко, с паузами:
— Я — безмолвие. Вы — тоже. Но с вами чуть похуже.

Завёл чат с учениками, где давал советы:
— Что делать с ревностью?
— Благодарить. И наблюдать. Лучше — на расстоянии.
— Муж бьёт. Что скажешь?
— Это тоже ты. Просто ты, не в ресурсе.

Подписчики росли. Он ел из деревянных мисок, лежал в гамаке, смотрел на море и думал, что волны — это эмоции, а он — глубина, в которой им не место.

На десятый эфир он сказал:
— Прошу учеников не смотреть мне в глаза во время трансляции. Свет может обжечь.

А потом пришла она.
В чате появилась участница по имени Мира, которая писала без смайликов и не ставила лайки. Вместо «благодарю» она писала «ну, возможно». Она не пересылала его сторис и однажды назвала его голос «похожим на голос Гришковца, только с манией величия».
Алексей вспотел. Он смотрел на её аватарку с чёрно-белым портретом, перечитывал коммент...
И почувствовал: что-то не в балансе чакр. Он хотел, чтобы она...
ну, хотя бы извинилась.
Он написал ей в личку:
— Ты пробуждена. Просто ещё не знаешь.
Она ответила:
— Ты — просто нарцисс. Только с тапочками и чаем матча.
Он — заблокировал её.
Потом — разблокировал обратно.
И снова.
И снова.

Он пытался медитировать. Плясать в потоке. Говорить с деревом.
Но когда дерево не ответило, он заплакал.
Настоящими, несфотографированными слезами.
Без камеры, без фильтров. Без слова «трансформация».
На следующий день он вышел в эфир.

Сидел в футболке, не глаженой, и смотрел прямо в объектив. Долго.
Потом сказал:
— Я не безмолвие. Я — тревожный мужик, которому не хватает обнимашек и кота. И я соврал вам. Много раз. Потому что очень хотел быть особенным.

Он выключил эфир.
Сел.
И впервые за много лет почувствовал не просветление,
а...
человечность.


Простые души

Через месяц Алексей вернулся домой.
Родина встретила его промозглым мартом, серым небом и женщиной в аэропорту, которая сказала:
— Молодой человек, у вас куртка нараспашку. Простудитесь.
Он кивнул. И простудился.

Первые дни он жил у сестры. Варил суп, выносил мусор, учил племянника клеить «звёздные корабли» из коробок.
Иногда пытался медитировать, но племянник скакал рядом с криками «Я — галактический крысозавр!», и Алексей понял: это и есть настоящее дзэн.

Он всё ещё видел сны, где Мира говорила:
— Ты не просветлённый. Ты просто симпатичный, пока не заговоришь.
А потом он просыпался — и смеялся.

Через две недели он снял небольшое помещение в подвальчике культурного центра. Стены покрасил в светло-жёлтый, поставил чайник, повесил табличку:

«Клуб Простых Душ»
Вход без тапочек, без мантр. С собой — честность.

На первое собрание пришли три человека:
Лена, у которой был успешный канал о родительстве, но сын сказал: «Ты в жизни не такая, как в блоге. Мне с тобой скучно».
Виктор, пенсионер, который хотел быть писателем, но тридцать лет проработал в бухгалтерии, а теперь не мог начать.
И Надя, бывшая коуч, которая учила других «не бояться себя», а сама боялась быть без макияжа даже дома.

Они сели в кружок, Алексей налил всем по чашке чая и сказал:
— Я раньше думал, что я — свет. А теперь думаю, что я — фонарик с плохим аккумулятором. Но если рядом кто-то другой зажжёт огонёк — становится теплее.
И в этот вечер они много смеялись, молчали, перебивали друг друга, извинялись и говорили всерьёз.

Так всё и пошло.

К ним стали приходить:
молодые люди с выгоранием и старыми стихами в столе,
девушки, которые устали быть «богинями» и хотели быть просто уставшими,
парни, которые не знали, чего хотят, и не стеснялись это вслух.

Они говорили о страхе, о злости, о скуке.
Иногда плакали. Иногда ели пиццу.
Иногда никто не приходил — и Алексей мыл полы под подкаст про архетипы.
Однажды в клуб пришла Мира.
Без предупреждения.
Села в кружок, налила чай, посмотрела на него и спросила:
— Ну, что ты теперь скажешь о себе?
Он посмотрел в пол, потом в окно.
Пожал плечами:
— Я — Алексей. Я живу на третьем этаже. Немного боюсь темноты. И сегодня в маршрутке случайно улыбнулся младенцу, потому что он показал мне язык. Наверное, всё.
Она улыбнулась.
— Вот теперь и начнём.

P. S. Иногда кто-то в клубе всё же спрашивал:
— А что насчёт чакр?
Алексей отвечал:
— Чакры — это хорошо. Но сначала давайте просто сядем и послушаем друг друга. Не глазами. Не ушами. А по-настоящему.

Когда искренность становится брендом

Спустя полгода после открытия клуба что-то случилось.

Это была обыкновенная встреча — Алексей рассказывал, как ночью разговаривал со шкафом (искал тапки), Лена призналась, что написала своему бывшему «привет» и ждёт третий день, а Витя читал рассказ, где главному герою 73, и он всё ещё ждёт, когда начнётся жизнь.
Одна из участниц — студентка по имени Ася — записала кусочек на телефон.
Монтаж, чёрно-белый фильтр, музыка с пианино — и подпись:
«Иногда хочется просто быть собой. Хоть где-то. Клуб «Простые души».

Видео набрало 100 тысяч просмотров за ночь. Потом миллион. Потом десять.
Через неделю Алексею написал телеканал. Хотели снять сюжет: «Как айтишник открыл клуб доброты».
Потом пришли журналисты, коучи, блогеры, бренд натурального какао и даже актёр, который хотел сыграть Алексея в коротком метре.

Люди начали приходить не за честностью, а «по вайбу».

В кружке теперь сидели:
девочка с селфи-палкой, снимающая каждую слезу — «Это мой путь в уязвимость»,
мужчина в костюме с диктофоном: «Я здесь, чтобы понять рынок искренности»,
и пара, которая спросила: «А у вас есть тариф "интенсив"?»

Однажды он услышал, как кто-то сказал у стены:
— Алексей — он как наш современный Заратустра. Только на Земле.
А в тот же день Витя больше не пришёл. Потом — Лена.

Ася уехала в другую страну.

И однажды Алексей остался в кружке один.

Он смотрел на стены, где теперь висели постеры с его цитатами:
«Быть собой — это самое трудное. И самое нужное» — крупным шрифтом, с его лицом.
Он сел в центр и прошептал:
— Я больше не фонарик. Я снова проектор.

На следующее утро он снял все афиши, записал видео — без фильтров, без чая, без музыки:

Привет. Это был честный клуб. Пока был честным. Сейчас — это витрина. Я сам стал витриной. И мне больно. Поэтому... мы закрываемся. Но не навсегда.
Если вы вдруг захотите с кем-то просто посидеть,
принести боль и смех, и картошку,
пишите мне.
Не в директ. Вживую. Я отвечу. Как человек. Не как символ.

Он отключил телефон, сделал себе яичницу, поставил чайник и подумал, что ему хочется пройтись под дождём.
И если кто-то узнает — пусть. Он не гуру, а прохожий.
Не свет — а просто окно, через которое иногда видно небо.