Звонок в прошлое

Я, Антонов Кирилл Андреевич, 1975 года рождения, по Вашей просьбе изложил всё, относящееся к моему делу. Странности начались месяца два назад. А предыстория и вовсе тридцатью годами ранее.
Два события почти одновременно вошли в мою жизнь.

Начну с главного. Когда-то давно, в юности, я был влюблён в свою соседку, мою ровесницу Машу, которая отвечала взаимностью. Роман наш вспыхнул тогда горячий, яркий, страстный, но закончился на самой кульминации неожиданно из-за трагедии. Моя девушка попала под машину и умерла. Я тяжело пережил утрату. Думаю, это была единственная настоящая любовь в моей жизни. Наверное, просто идеализирую прошлое, молодость, первое чувство.
И вот недавно мне стало казаться, что Маша вернулась. Будто я вижу её в толпе на улице, или в транспорте. Иногда мы даже встречались взглядами с незнакомкой, похожей на Машу, почему-то всё ещё молодую. Она опускала глаза и терялась среди людей. Дошло до того, что я ходил к старому дому, где мы когда-то жили, смотрел на её бывшие окна. Понимал, что это смешно, но надеялся каким-то чудесным образом увидеть  ту самую девушку, мерещившуюся в толпе, так напоминавшую бывшую возлюбленную, которая давно покинула наш мир.

А потом по почте пришло письмо без обратного адреса. Я хотел было уже выбросить его, не вскрывая – не доверяю незнакомым анонимным отправителям – но что-то удержало меня, почерк показался знакомым. Внутри лежала старая фотография, сделанная в кабинке моментального фото. На ней мы с Машенькой смеялись, повернув друг к другу счастливые лица. На обороте знакомым, Машиным почерком был выведен номер сотового телефона.
Я застыл, оцепенев. От неожиданной встречи с прошлым. От воспоминаний о том светлом дне, когда мы гуляли, дурачились, фотографировались. Реально видел даже то место на набережной, где стояла кабинка экспресс фото. Такие были в то время. А вот сотовых телефонов не было! Значит, фото старое, а надпись…. Надпись была новая и приглашала к разговору с прошлым.
Я маялся несколько ней. Брал в руки фото, откладывал. Выбрасывал в корзину, не веря в правдоподобность ситуации, затем рылся среди скомканных бумаг, доставал фото обратно. Хотел, чтобы оно затерялось среди текущих документов, но номер телефона, который я уже знал наизусть, постоянно бросался в глаза.
Через три дня я уже набирал его, с нетерпением и страхом ожидая ответа.
Трубку долго не брали. Длинные гудки звучали в эфире будто из другой вселенной, из иного мира. Неожиданно они оборвались. Послышались помехи, похожие на шуршание, шум ветра, или воды. Раздался хриплый, будто простуженный голос, который я помнил всю свою жизнь.
– Слушаю!
– Маша? Это ты? Я Кирилл… Который….
– Мария у телефона. А какой Кирилл объяснять не нужно. В моей жизни был и есть один Кирилл, голос которого я не забыла.
– Маша, ну как это возможно? Ведь ты….
– Умерла? Ну вот, и ты туда же. Живёхонька, слышишь меня?
– Но как же…  Я же был на твоих похоронах, прощался….
– Ты заблуждался. Глубоко заблуждался.

На секунду мне показалось, что это розыгрыш, кто-то другой выдаёт себя за бывшую возлюбленную. Решил проверить:
– А помнишь, в тот день, когда мы фотографировались, мы на набережной…
– В кафе ели мороженое. Я уплетала его с такой жадностью, что кусочек скатился с моих губ прямо на платье, расползлось большое пятно. Я чуть было не заплакала, а ты слизнул остатки мороженого с моих губ. К нам подошел….
– Музыкант, сыграл только нам нежную мелодию на саксофоне.
– Мне расхотелось плакать, мы выбежали на вечернюю набережную с горящими фонарями. Плескалась вода. Дремали у пристани теплоходы. Мы целовались через каждые несколько шагов….
– А перед твоим подъездом пищал маленький большеглазый котёнок, голодный и жалкий. Мы его подобрали, поили на твоей кухне теплым молоком. А потом не могли друг от друга оторваться, всю ночь, прощаясь, до самого утра.
– Моя мама работала в ночную смену…
– Машка, Машенька! Это ты? Это ты…
– Да, дорогой.
– Ты жива?
– Как слышишь.
– Я хочу тебя увидеть!
– Не забывай, сколько прошло лет. Мы уже не те внешне, и чувства остались в прошлом. Может, не будем терять очарование юности, нашей первой любви?
– Что ты говоришь, Машка, я должен тебя увидеть! Где и когда?
– Что ж, я не против. Если не боишься….
– Чего я должен бояться? Увидеть повзрослевшую возлюбленную? Так и я не мальчик.
– Всякое может случиться.  Давай встретимся завтра, в полдень. На нашем месте.
После такого разговора моя собеседница была уверена, что я приду обязательно, чтобы не случилось со мной и с миром.

Я совсем забыл о второй странности, поселившейся в моей жизни одновременно с рассказанными  событиями. Стало казаться, что за мной следят. Сначала это было всего ощущение. Знаете, как бывает: будто чувствуешь, что за тобой наблюдают, а рядом никого. Думал, нервы расшатались. А потом заметил своего преследователя. Это был долговязый парень в черной толстовке с капюшоном, бейсболке. Что-то странное было в его облике. Я не сразу это понял, так как видел его несколько раз мельком. Большие, не пропорциональные бледному узкому лицу глаза смотрели из-под надвинутой бейсболки. Такое впечатление складывалось то ли от того, что глазницы были слишком глубоки. Или, потому, что тени под ними выдавали недосып, или пристрастие к вредным привычкам. Мистер Большие глаза постоянно находился рядом, я чувствовал это.

Вернусь к к главному, предстоящей на следующий день после рокового звонка, встрече с якобы погибшей тридцать лет назад возлюбленной.
Наше место было на крыше многоэтажки, одинокой свечкой расположившейся на набережной. В то время замков на подъездах не было. Дверь на чердак, с которого легко было попасть на крышу, всегда была открыта. Мы нашли уединённое местечко за вентиляционной шахтой, где никто не мешал уединению. От вида захватывало дух: город раскинулся внизу, показывая все свои известные ровные улицы и извилистые переулки, о которых мало кто знал.  Рядом искрящейся лентой изгибалась река. Дальний её берег оттенял лес. Казалось, весь мир был у наших ног. А поздними вечерами звёзды мягким шлейфом укрывали плечи. О юность, ты романтична! Я думал, что,  скорее всего, сейчас там обычная грязная крыша, вход на которую под замком по технике безопасности. А на подъезде кодовый замок.
Ночью я не мог заснуть. Когда проваливался в тревожный сон, меня мучили кошмары. То казалось, будто заветного дома не существует, что он разрушен. То я не мог открыть запертую дверь, а из-за неё звала Маша. Или я взлетал по ступеням на крышу, там меня встречала Маша, протягивала руки. Я вглядывался в её неестественно молодое лицо, которое на моих глазах покрывалась жуткими морщинами и таяло. Я просыпался в поту и считал часы до рассвета.
И тот неожиданно наступил. Осталось дождаться полудня.
Я подходил к нужному дому. Он, на удивление, после моих сновидений, был цел, невредим и не сдвинулся со своего прежнего места. Дверь подъезда с кодовым замком была приоткрыта. Я поднялся на последний этаж. Узнал лестницу на чердак. Странно, но его дверь была тоже не заперта.
Я выбрался на крышу. Добрался до кирпичного бока вентиляционной шахты. Полуденное солнце било в глаза. Легкий ветер из-за угла чем-то поигрывал. Мне показалось. Что это волосы, но почему-то они трепетали низко над полом. В лучах светила танцевала пыль. Мелькнула и растворилась чёрная бейсболка.
Я завернул за угол сооружения, на наше заветное место свиданий. Еще миг, и я увижу её.

В тени от стены на спине в странной позе лежала девушка. Одна её нога, неестественно согнутая, подвёрнута, лежит под другой. Правая рука запрокинута вверх. Левая опущена вниз, ладонь прячется под телом. То, что это тело, я понял по тому, как вольготно  с её волосами заигрывал ветер. Как смотрели в небо невидящие глаза. Как растекалось по белой блузке малиновое варенье. А из него торчала рукоятка ножа. Откуда в варенье нож?

Я кинулся к ней. Машинально схватил нож, выдернул. Из раны брызнуло и окатило меня малиновое варенье. Это была кровь. Я чувствовал её солоноватый привкус на своих губах.  Всматривался в чужое мертвое лицо, незнакомые глаза. Это была не она. Не Маша. Другая женщина с дырой в груди.

Вокруг нарастал какой-то шум. Сначала шаги на лестнице. Потом совсем рядом. Меня окружили люди. Что-то приказывали, держа под прицелом. Биение сердца в моих ушах стихло. Я понял, что они требовали, чтобы я положил нож на пол. Когда подчинился, меня быстро скрутили, надели наручники.
На мгновение показалось, что большие глаза под темной бейсболкой мелькнули среди полицейских, кем оказались задержавшие меня люди. Тонкие губы скривились в усмешке. Видение испарилось, исчезло, как мистер Большие глаза, живший в моём воображении, или действительно существовавший? Я этого не понял, но знал наверняка, что он связан со всем, что случилось со мной.

На этом кончается моя история. Больше ничего не помню. Видно, потерял сознание. Очнулся в полицейском участке. Убитую Татьяну Иванову не знал, раньше не встречал, дел и отношений с ней не имел. Больше добавить нечего.

Новости, вышедшие на следующий день, сообщали, что накануне, на крыше одного из жилых домов, была зарезана молодая женщина Татьяна Иванова. Убийца по горячим следам задержан полицией с орудием преступления, испачканный в крови жертвы. Вина его не вызывает сомнений.

Сам задержанный утверждает, что женщину не убивал, с ней не знаком. Рассказывает бредовую историю о телефонном разговоре с любимой им в юности девушкой, погибшей в автомобильной аварии тридцать лет назад. О встрече,  якобы назначенной ею ему на месте трагедии. Просит найти свидетеля с большими глазами, которого, кроме подозреваемого, никто не видел. Назначена психиатрическая экспертиза.

Антонов Кирилл Андреевич сидел на кровати  тюремной психбольницы. Рассматривал старую фотографию. Изучал номер телефона, который знал наизусть. Мечтал о том, как он, выйдя на свободу, позвонит. Ему ответит его Маша. Он расскажет, что случилось недоразумение. Он осужден за убийство, которого не совершал. У него есть свидетель, он обязательно отыщется. Это мистер Большие глаза. Не встречали такого?