Произведение «Пророчества бабы Фроси.» автора Мансуров Андрей - Литературный сайт Fabulae (страница 1 из 2)

Пророчества бабы Фроси.
Рассказ.

Предупреждение: все подлинные имена, фамилии, и названия населённых пунктов изменены. Чтобы обезопасить жизнь упоминаемых людей и их родных и близких.

Прежде чем публиковать этот материал, (А точнее – его небольшую часть) я должен дать некоторые пояснения: как о личности интервьюируемой Ефросиньи Агафоновны Лопухиной, так и об обстоятельствах, которые способствовали появлению этого интервью.
В феврале 2022г. началась СВО. А через год и пять месяцев к нам в редакцию позвонил главный агроном посёлка Верхние Ровеньки. Он сообщил, что у них в посёлке есть женщина, которая видит будущее.
И которая хотела бы поделиться своими пророчествами с людьми: чтоб о её предсказаниях узнало как можно больше людей, и стало возможным предотвратить негативные последствия, которые могут вызвать неверные решения нашего, местного, руководства. И руководства страны.
По её словам, не пройдёт и года, как Курскую область захватят фашисты, и очень много людей, и мирных жителей, и бойцов Российской армии, пострадают или будут убиты.
Главный редактор нашего отдела, Сбоев Денис Леонидович, дал соответствующее распоряжение, и для встречи с «бабой Фросей» выехала наша бригада: я, Тюленин Виктор, корреспондент «Курских ведомостей», оператор и звукооператор Николай Фоминых, и водитель редакторского УАЗ-а, Юдаков Павел.
Ефросинью Агафоновну мы застали дома. Ей в то время исполнилось 93 года, и выглядела она, если честно, соответственно. Однако когда мы объяснили цель визита, и приготовили аппаратуру для записи, она переоделась, что-то сделала с лицом, и словно помолодела лет на 20!
Интервью длилось более трёх (!) часов, и за это время не исчезло ни вполне бодрого вида, ни здравого смысла в её словах не убавилось.
Однако когда мы, вернувшись, показали отснятый материал нашему «шефу», тот дал указание «положить его на полку», и ни в коем случае его не публиковать, по местному телевидению не демонстрировать, и даже никому из знакомых, друзей, и родственников, суть пророчеств не пересказывать.
В предсказанные сроки нападение на Курскую область произошло, множество людей, как и было предсказано, пострадало, но сейчас территория России очищена от коричневой чумы.
Однако сорок дней назад наш Главный редактор скончался, следы Ефросиньи Агафоновны после вторжения войск ВСУ в Курскую область затерялись, и даже после освобождения посёлка Верхние Ровеньки, информации о её судьбе не появилось. Оператор Николай Фоминых записался добровольцем в армию, и неделю назад погиб, а водитель Павел Юдаков интервью не слушал, сославшись на то, что ему надо перебрать карбюратор. И поскольку в обозримом будущем мало шансов на то, что следы Е. Лопухиной отыщутся, я считаю себя вправе поделиться с вами, уважаемые куряне, информацией, полученной тогда нашей выездной бригадой от «бабы Фроси», как её именовали односельчане.
Разумеется, я не стану излагать все вопросы, которые мы обсуждали в процессе интервью: только наиболее актуальные и интересные. И рассказ Ефросиньи Агафоновны о себе, и своём Даре. Как мне кажется, некоторые пророчества могут действительно помочь.
Избежать неверных решений.
Благодарю за ваше внимание и терпение при чтении этого долгого вступления.

Корреспондент (в дальнейшем К.): - Уважаемая Ефросинья Агафоновна. Не могли бы вы рассказать, когда и как к вам пришло понимание, что вы можете… Видеть будущее?
Ефросинья Агафоновна (в дальнейшем Е. А.): - А почему – нет? Могу и рассказать. Все же знают, что к Вангелии эта способность пришла после удара молнии в детстве. От которого она ещё и ослепла.
У меня всё было проще. В две тысячи втором я полезла в погреб, за вареньем к чаю. И оступилась, лестница там уж больно неудобная… Скользкая. Так и грохнулась туда, в подпол! Помню, была чернота…
А потом вроде как я очнулась. Открыла глаза, а вокруг – только полки с моими банками. Полумрак. И – тишина!
Думаю себе: «вот ведь … (нецензурное слово)! Теперь точно: тут же, в подполе, и помру! Потому что наверняка что-нибудь сломала, и сама вылезти не смогу. И с голоду и от жажды так и загнусь! И ни одна ведь сволочь не придёт! Детей-то у меня нет, а соседи все – заняты своими делами. Делов-то всегда у всех – по горло! Особенно летом.
Но потом вроде как собралась с духом. Села. Прямо там, на земляной пол. А потом и встала. Пытаюсь понять себя – и – ничего! И так чудно мне…
И вот ведь странно – ничего нигде не болит!
Ну, вылезла наверх. Переодела порванное платье. (Хоть оно и старенькое – но всё равно обидно. И заштопать невозможно.) Пошла к нашему фельдшеру. А он говорит: «У вас что-нибудь болит?»
Я говорю: «нет». Он ощупал меня всю, с ног до головы: «Так больно? А так?.. А здесь?» Я говорю: «Нет». А он говорит: ну так радуйтесь, бабушка, и идите себе спокойно домой! Похоже, Бог вас хранит!»
Ну, я и пошла. А сама думаю: сейчас в город поеду. Рентген всё равно надо сделать! И ведь верно: подхожу к дому, муж Светки стоит. Рядом со своей Нивой. Я говорю: «Васёк! Можешь отвезти меня в город?» Он говорит: «А что такое, баба Фрося?» А я ему: «Да вот упала в подполе, а фельдшер наш говорит, что ничего не сломала. Значит, надо радоваться, и идти домой.»
Ну, Василий Петрович, дай Бог ему здоровья, говорит: «А садись, баба Фрося. Мысль твоя правильная. Бережёного Бог бережёт. Лучше для гарантии и правда – рентгеном. А мне как раз в райцентр надо. А то кое-что по хозяйству закончилось. Ну, Людка-то и просила прикупить.»
До райцентра – сорок минут. Едем, болтаем. Я ему – как грохнулась, он мне – про жену, да про трёх его охламонов, дескать, два старших учатся плохо: ленятся, паршивцы, а младшая растёт – капризная коза: самой пять лет, а уже вовсю соседским пацанам глазки строит, да платья ей всё время новые подай! И уже покушалась на материнскую косметику!
Доехали, короче, вполне обычно. И пытаюсь я себя осмотреть как бы - внутренним взором – и все спокойно.
Там, в городе, в больнице, сделали мне рентген всего, чего только можно было. И действительно ничего не нашли. Говорят: «Вы, бабушка Фрося, в рубашке родились!»
Сели с Васьком обратно ехать – он, пока я в больнице была, полный багажник в большом супермаркете затарил. Тут я ему вдруг и говорю: «Василий Петрович. Давай-ка заедем на заправку. И ты зальёшь полный бак. И обе канистры, что там у тебя в багажнике.»
Он говорит: «Баба Фрося! Ты это почему говоришь?»
А я отвечаю: «А потому. Что вижу я. Через пять часов не будет этой заправки: взлетит она на воздух. А другая ближайшая к нам – в девяноста километрах.»
Ну, Василий-то мне, может, и не поверил, но послушался. Заправили мы всё, что у него было, и поехали домой. Он меня высадил, я ему – банку с вареньем для его сорванцов: из погреба её всё-таки вытащила: ещё в первый раз, как очнулась.
А вечером, часа через три – как рванёт!..
Я-то знала уже – что это там так грохнуло, а через минут пять прибегает Васёк, глаза – на лбу, а сам бледный такой весь… И сходу мне: «Баба Фрося! Права ведь ты была! Я уже позвонил знакомому из райцентра! Так вот он говорит, прилёт у них был! Здоровущая ракета попала прямо в заправку! Всех, кто там был – в клочья! А сама заправка сейчас – кромешный ад! Полыхает так, что ночью, наверное, и у нас будет видно зарево!»
Я говорю: «Да, знаю. Я видела.» А он: «Баба Фрося! Расскажи-ка скорей – что ещё ты видела? А, может, и сейчас – видишь?!»
Я говорю: «Да. Вижу. Что через примерно годик нападут на нас. Ну, на нашу область. И оккупируют. Хохлы. Азовцы. И всех, кто не успеет сбежать – перестреляют. И замучают. Но ты не подумай, что я панику сею. А просто: продай, или запри дом. Загрузи в грузовик всё ценное. И вывези семью и себя заодно – в соседнюю область. Тем более – у Светки там родственники. Не говори только никому – не хочу, чтоб про меня судачили, будто я панику среди людей сею. Или каркаю!»
Василий Петрович оказался малый не промах – даром, что не пьющий! – собрал манатки буквально за ночь, и наутро и отчалил. Отвёз его Дима, наш шофер с фермы. На «Камазе» своём. И, похоже, не удержала языка Светка… Правда, особого вреда я тут не вижу: почти треть наших, поселковых, вскоре после этого выехала тоже туда – поглубже в Россию.
Председатель-то наш… Заходил ко мне тогда, даже два раза. Сказал, чтоб я перестала народ мутить: а то на полях работать некому будет. Ну, я тогда ещё не всё видела, и с датами у меня проблема была – ну, она и сейчас никуда не делась! - поэтому пообещала: никому – ничего. Женьку только один раз предупредила: чтоб не купался на Ивана Купала – утонет! Ну, послушался. Не купался. И не утонул.
Так вот: только те, у кого родных или знакомых, у кого можно было бы надолго поселиться, не было, в посёлке тогда и остались. (…)
Но всё равно: поспешили вначале – попрятаться по подвалам, а затем и драпануть в Россию поглубже, когда я сказала Председателю, что сегодня на наш посёлок бомбу бросят. И что лучше всем нашим поворчать, поругать и попроклинать меня, но – остаться в живых, но спрятаться! (…)
Бомбу бросили в ту же ночь. Пять домов – словно корова – языком!.. Только печки и остались. Да и те – полуразрушившиеся.
А после этого Председатель, которого аж перекосило, как от инсульта, велел агроному-то нашему – позвонить кому-нибудь с Курского телевидения. Чтоб прислали корреспондентов, значит. Чтоб я всем нашим – уже областным, рассказала – чего ожидать в ближайшем будущем, да чего опасаться. Чтоб остаться в живых. И самим, и всех своих родных спасти.
Ну вот я и рассказываю. Вам.
К.: - Скажите, уважаемая Ефросинья Агафоновна. Жители посёлка вас… Сильно ругали? Когда вы сказали им, что лучше всего на ночь укрыться в подвалах?
Е. А.: - Да нет, не сильно. А потом – так и вообще предпочитали помалкивать. Особенно, когда выяснилось, что дом того, кто ругал меня сильней всех – вообще исчез. Так как бомба в него и попала!
К.: - А скажите, уважаемая Ефросинья…
Е. А.: - Да ладно тебе, милок. Давай по-простому. Никакая я не Ефросинья Агафоновна, а – баба Фрося! Сорок годков-то почитай, как я для всех – баба Фрося. Мне так привычно. И всем удобно.
- К.: - Хорошо, уважаемая… Баба Фрося. Думаю, нашим зрителям и слушателям будет очень интересно, а сейчас, когда они