отдыхать и вести себя свободно, раскованно без лишней рефлексии. Так сказать, ломать устоявшиеся стереотипы.
- В чём это будет выражаться? – нетерпеливо поинтересовался Калинов.
- Хватит сжимать в потном кулаке местную монету, пойдём пивка попьём. «Молодая поросль» надеюсь не против? – обратился он к младшим офицерам.
Ответ был предсказуем. Особо бояться было нечего, но в подсознании Хохлова, на самом деле, периодически возникал вопрос: «Наверное, я рискую?». Александр Гаврилович гнал его прочь…
Воспоминания о превратностях жизни в советский период, Антон Сергеевич прервал на минуту.
- Но как всё стремительно меняется. Сейчас сплошь и рядом лежат на пляже девицы и загорают без бюстгальтеров, в стрингах. Это равносильно, что голые. Всё напоказ! Хотя о чём я говорю, нынче редко, кто из них может похвастаться девственной чистотой, а это всё взаимосвязано. О времена! О нравы! - он тяжело вздохнул. – Хотя, чёрт побери, на них смотреть одно удовольствие, - лукавая улыбка пробежала по лицу.
Антон Сергеевич мысленно стал себя стыдить и воспитывать, чувствовалась ещё та закалка.
- Седина в голову, - одёрнул он себя, - и если бы не бес, в образе жены, который всегда рядом, то… - перед глазами появился лик незабвенной Маши. – В 45 баба ягодка опять, - вспомнил он пословицу и задумался на короткое мгновение, - только похожа уже больше на урюк или изюм, - цокнул он разочарованно языком. – Но есть и одно «но», если подобные вещи лезут в голову сейчас, то нужны были всё же в те далёкие времена кое – какие ограничения.
Где-то внутри появилось сомнение.
- Зачем, ведь в ту пору были времена целомудренные. Вот если бы посещение иностранного государства происходило сегодня, но в том молодом возрасте, тормоза точно бы отказали вовсе, - на его лице промелькнула ироничная улыбка.
Он продолжал лежать с мечтательным видом.
- «Отмотать бы плёнку назад, вернуться в двадцатипятилетнюю пору!
Калинов перевалился с боку на бок и в продолжение темы ему вспомнился рассказ однокашника, который служил на авианесущем крейсере «Киев»…
При несении боевой службы в Средиземном море, они как-то зашли в порт Алжир с дружественным визитом. Авианосец бросил якорь на внешнем рейде. Экипаж группами стали возить на экскурсию в город. Обменный курс местных денег был такой, что если поменять заработанную валюту на них, то это выглядело бы просто как абсурд.
- Сева, помнится, подтвердил сей факт железным аргументом. На месячную зарплату офицера корабля можно было с натяжкой купить только один ботинок и то не лучшего качества.
Когда их везли на автобусе, то в уютном месте побережья, алжирцы решили похвастаться и показать национальный центр отдыха и туризма. Наши моряки бродили по этому центру и любовались роскошью в виде: яхт, гостиниц, бассейнов и т.п. Одна из групп проходила мимо ресторана, в котором отдыхали негры со смуглыми красавицами, как «белые люди», а также азиаты, европейцы и многие другие национальности, мой друг Сева услышал диалог двух лётчиков с авианесущего крейсера.
- Коля, давай зайдём в ресторан, посмотрим, как люди развлекаются.
- А ты что динар нашёл? – посмеялся над ним товарищ.
Вот так отдыхал в иностранном порту человек прославленной профессии, ас, поднимавший в воздух самолёт вертикального взлёта ЯК-38…
Антон Сергеевич встал с кровати, потянулся и подошёл к окну, за которым во всём великолепии предстал перед ним средиземноморский колорит и светило яркое солнце. Под его палящими лучами блестело неестественной голубизной море. На фоне светлого дня особенно выделялся белый песок, по которому передвигались покрытые бронзовым загаром отдыхающие. На побережье слышалась речь на всех языках мира. Были здесь и соплеменники Антона Сергеевича. Раньше он подобную картину мог наблюдать только в кино или на открытках. Недалеко от берега замерла белоснежная яхта. Она стояла в ожидании порывов ветра, крепко держась якорем за дно. Вопреки ярким краскам вокруг, понуро стояли пальмы, они от жары словно застыли и превратились в декорацию из воска.
- Ёлки – палки, как - будто время остановилось, и я снова побывал в своей безоблачной молодости. О чём я сейчас вспоминал, никогда бы не променял на это, - он кивнул головой в сторону пляжа, - но, к сожалению прошлого не вернуть. Тает, увы, и романтика.
Калинов переключился на экзотическую красоту, что предстала перед глазами в окне.
- Разве мог я мечтать, ещё пару десятков лет назад, о том, что увижу это всё воочию! – улыбка умиления проскользнула по лицу Антона Сергеевича. – А теперь, взял билет и ты в Турции, на курорте Анталья отдыхаешь, чтобы вдохновиться новыми впечатлениями, каждый день радоваться жизни и улыбаться солнцу, - он вдохнул морской воздух полной грудью. – Никто Родине не изменяет, расслабился и после безмятежного отдыха у моря обратно к родным берёзам. Бесспорно то, что только дома я по-настоящему счастлив, а не здесь. Да сейчас там холодно, но этот холод наш, естественный, чего 70 лет не понимали партийные работники. Всё отчего-то напрягались, считали, что народу доверять нельзя, каждый второй перебежчик. Многие годы обманывали сами себя и нас.
- Антоша, мы идём купаться, - послышался ласковый голос жены из другой комнаты.
- Да, - кратко, по-военному ответил он, взял полотенце, надел шлёпанцы, по пути прихватил из холодильника напиток, и бодро направился к выходу.
На ходу Антон Сергеевич под нос бормотал слова из песни: «Не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна».
Ю. Таманский
г. Севастополь 2012г.
