Репортаж со змеёй на шее
По мотивам фильма Анатолия Бочкарёва «Искушение». Авторский сайт: Ревущаябочка.РФ
https://xn--80aacco7a1al3a7bs7e.xn--p1ai/analitika/1990-02-20.Iskushenie.html
Все совпадения с реальными персонажами моего давнего фильма могут быть случайными.
Содержание:
Глава 1. Дырочка для души.
Глава 2. И лишь рассудок говорил: беги!
Глава 3. Нептуняне атакуют.
Глава 4. Мешок со змеями.
Глава 5. Когда на Солнце упадёт флажок.
Глава 6. Остановить мурашку!
Глава 7. Психом шизика не перешибёшь!
Глава 8. Тропою дофаминовой пройдусь.
Глава 9. Нептуняне и земляне - братья навек!
Глава 10. Анна на шее. Операция «Нептун».
Глава 4. Мешок со змеями.
На этот раз она превзошла все ожидания и надежды автора. Вызвала у него ощущение правильно сделанного выбора, прежде всего тематики. Своими новыми откровениями героиня также произвела положительный эффект и на узкий круг первых зрителей, состоявший из весьма ограниченного контингента телевизионных работников, занятых аудиовидеосъёмкой и монтажом журналистского расследования. Оно производилось в жанре развёрнутого репортажа, который потом предполагалось сделать началом полноценной серии таких же новелл о тайнах бытия. Едва появившись на экранах студийных мониторов во время предварительного, чернового монтажа, контактер Анна впечатлила даже искушённый в таких делах телевизионный народ. Пошловатая история постепенного, но безжалостного затягивания куда-то в непостижимые глубины на вид довольно приятной молодой особы необычно подействовала и на изготовителей телевизионного продукта. Эту птичку становилось жалко практически всем. Хотя слёзы по щекам пока что никто не размазывал, но всё оставалось впереди.
Кого-то из наиболее впечатлительных представительниц слабого пола, присутствовавших на рабочем просмотре непростой коллизии связи девушки с потусторонними сущностями, эта история всё же заставила ужаснуться и от сочувствия почти прослезиться. Видимо с этим у них было связано что-то личное, и их кто-то вот так же изощрённо преследовал. Другие допустили, что несчастная жертва сама во всём виновата, чем-то привлекла к себе некие силы и теперь пожинает плоды своих необдуманных мыслей и поступков. Телевизионщики первыми испытали наверно не меньшее воздействие на психику, чем сама героиня едва начатого расследования от своих околомистических похождений. Словно бы кто-то её высказывания решил предварительно обкатать на тех, кто делал из её откровений публицистический материал с расчётом на колоссальную телевизионную аудиторию.
Никто из авторов программы не задавался простым вопросом: если прямо сейчас от слов Анны довольно многим становится не по себе, если не дано никому предугадать, чем слова те её отзовутся, то что же со всеми произойдёт дальше, по мере дальнейшего легкомысленного чириканья птички, безнадёжно увязающей в топи и помимо своей воли уводящей слушателей за собой?! Куда она всех за собою тащит?! Кто и чего через неё добивается, получая широкую телевизионную аудиторию?! Никто не задумался, с каким огнём авторы программы на самом деле играются. Что может последовать за этим и что отвориться. Не всё можно людям показывать и не обо всём рассказывать, как и не всё человеку позволено. Об этом ещё в Евангелии, да и в посланиях апостолов имеются высказывания. Безответственность в таких делах обычно приводит к весьма непредсказуемым последствиям. К каким именно на этот раз, оставалось только дожидаться.
Выпускающий редактор Сусанна Михайловна Линькова как-то по-особенному тревожно прорисовывалась в ретуши студийных подсветок, словно высекаемых из тайников неведомых диапазонов текущего студийного спектра. Линькова не прошла, а прямо-таки просквозила мимо центрального светового пятна. Явно в поисках затерявшегося в толпе творцов очень нужного ей человечка. На миг она показалась Андрею Бересневу, автору только что смонтированной части репортажа аутентичной копией его героини Анны. Будто бы та мистическим образом успела раздвоиться, дубликат выпал к ним в студию порядок наводить, а сама Анна собственной персоной, то есть, оригиналом, покамест осталась где-то там, на матрице, на цифровых носителях новой реальности, зажившей отдельной своей жизнью в только что созданном виртуале.
На самом деле оказалось куда проще. Старая дева Сусанна Михайловна ничьим дубликатом не являлась, разве что самой себя. Мимо не просто так сквозила и рыскала взглядом, всматриваясь в полутёмки притихшего съемочного павильона. По всем признакам её поведения можно было догадаться, что выпускающий редактор скорее всего обнаружила некую техническую погрешность в только что смонтированном материале и теперь жаждала без излишнего кровопролития на планёрках подкорректировать дальнейший его отсъём и монтаж. Может лучше отцентровать персонажи в кадре, кто знает. Ответственный телевизионный работник кожей чувствовала, что без её наставлений и комментариев трудовой процесс создания нового произведения далее никак не может двигаться. Поэтому решительно невозможно было усидеть на своём месте в монтажной, наблюдая всё происходящее в съёмочном павильоне лишь с мониторов, когда слишком многое пошло неправильно, к примеру, и не в таких, каких требовалось, ракурсах и перспективе.
Сусанна Михайловна его так и не нашла – своего ведущего оператора, ответственного за основную картинку, подаваемую на пульт. Володя Андреасян, выпускник исторического факультета федерального универа, нашедший себя в телестудии по совсем другой специальности, вовсе не собирался отдавать драгоценные минуты своего отдыха каким-то профессиональным разборкам, а хоть бы и с самой Сусанной Михайловной. Для краткосрочного спуска пара и ускоренного набора нового вдохновения Володя уединился с альфа-феей студии на задворках большого съёмочного павильона. Была у него там для таких дел заветная расщелина с мягким диванчиком в затенённых декорациях стационарных новостных и культурно-политических программ. Феей по номиналу считалась Оксана Лажецкая, внештатная обольстительница, как водится, незамужняя, сиреневенькая, в мини-юбке, а по трудовой книжке - секретарь директора студии. Словно мыши под веником оба исполнителя обязательного в любом творческом коллективе служебного романа глубоко затаились в совершенно неразличимом расфокусе. И там выжидали, пока ревностная Сусанна Михайловна в отсутствие жертвы, покачивая треугольной головкой, прошуршит обратно на своё руководящее место в монтажной. Пока же этого не свершилось, разговорчики прекратились и в том расфокусе. Лишь беззвучные чмоки-чмоки втихую продолжились в потёмках павильона. Нигде и никогда не существует предела движущему всё и вся колесу обольщений, интриг и склок, присущих любой конторе, тем более телевизионной. Следовало поторопиться с главным пополнением творческого потенциала, первый перерыв того и гляди мог закончиться. Нельзя было допустить, чтобы впустую прошёл. Выпускающий же редактор вполне смог бы оттянуться на неуловимом операторе когда-нибудь потом, на тех же производственных планёрках и летучках. А созидатели любого процесса, если и могут как-либо изловить за хвост жар-птицу творческого вдохновения или хотя бы рядового служебного романа, так только когда непосредственное начальство понятия не имеет об их местонахождении. Как говорил Сенека: «Хорошо прожил лишь тот, кто хорошо скрывался!».
Вставший из своего кресла подразмяться журналист, автор и ведущий программы, дефилируя мимо теневого периметра павильона, мимоходом услышал оттуда очередной фрагмент пустопорожнего мудрствования своего оператора Андреасяна, которым тот по обыкновению неустанно забивал прелестные сиреневенькие ушки штатной феи Оксаны Лажецкой: «Работа. Любовь. Долг… Какие новые формы, в смысле позы рабства наша Ксюша знает? Просвети, лапочка! Не стесняйся!».
Внезапно сверху включилась громкая связь из студии звукорежиссёра. Громом небесный раздался нахальный, как-то по-особенному важничающий баритон, адресованный телеведущему:
- Саныч! Слушай. Однако я впечатлён! Честно! Эта темка у тебя, складывается такая, что вполне и на сериал потянет! Ты был прав. Наверняка окажется в тренде! Особенно для домохозяек. Давай-давай! Клепай дальше, дорогой! Я с тобой! Чур - гонорар пополам!
Этот громкоголосый шутник - Виталя Борзов, бывший главный звукорежиссёр драматического театра, год назад перебежавший на телестудию за большими, как ему тогда казалось, творческими гонорарами. На телевидении часто пользовался своей напыщенной театральной маститостью, сублимируя её в банальные звуковые эффекты провинциальной театральщины, которая не уставала из него вываливаться. Иногда она казалась до неприличия показной, напыщенной, рассчитанной на выпрошенные аплодисменты, переходящие в скоропостижную овацию, с агонией фанатов в партере. К телевизионщикам не в силах отрешиться своего незаурядного мастерства бывший театральный корифей относился весьма снисходительно, зачастую поучая их к месту и не к месту. Прежде всего, где и как правильнее расставлять смысловые акценты созидаемых контентов, чтобы уж наверняка добить сознание зрителя. Те акценты должны были обязательно совпадать с заранее составленными им планами звуковых апофеозов, апофигеев и прочих музыкальных примочек – своеобразных даун- и хайшифтингов и тому подобных штучек новомодного оболванивания масс.
[justify]Виталя Борзов позволял себе отпускать авторам, операторам и режиссёрам