Замечательный киноактер Луи де Фюнес носил гордое имя Луи Жермен Давид де Фюнес де Галарса и вел свое происхождение из древних испанских и португальских родов. Но, соотечественники, не углубляясь в геральдику и дипломатику, называли актера «Le petit Louis», то есть – «Маленький Луи». В семье мальчика называли Fufu, что, практически, то же самое.
Сплетничали про артиста безбожно и, почти все, -- правда. Но странное дело – секреты гения не имели амурного содержания. «Неужели у великого французского комика не было романов, да интрижек с секретаршами, ассистентками, визажистками, массажистками, и прочая, прочая, прочая?» -- непременно выстрелит вопросом проницательный читатель. Может и были, но шептались о другом. Совсем о другом. «И даже горничных не тискал?!» -- унывает читатель.
Не впадайте в отчаяние, друзья мои, будет интересно и без горничных.
И бомонд, и пролетариат судачил о неслыханной скупости и жадности месье де Фюнеса. Никогда и никому он не доверял заключения контрактом и финансовых обязательств. Маленький Луи вгрызался в каждую строчку и каждую цифру документа. Maître получал удовольствие, когда диктовал условия агентам, продюсерам и режиссерам. По возможности, устраивал зубодробительный скандал, не стесняясь людей вокруг. Это было крайне некрасиво, но Луи де Фюнес не собирался ничего менять.
Актеру принадлежал старинный замок де Клермон, обширный парк в английском духе, шикарные апартаменты в Париже, и на Лазурном берегу. Господин комедиант был не просто состоятелен. Луи де Фюнес был богат, богат основательно и всерьез. При том болезненно бережлив, если не сказать скуп. Скрупулезно пересчитывал счета, торговался на рынке, вызывая отчаяние у продавцов. Месье Фюфю́ капризничал, требуя компенсации за малейшие неудобства – дурную погоду, невкусный кофе, лишнюю фразу в сценарии.
Маленький Луи постоянно держал при себе связку ключей от всех шкафов, сундуков и сейфов. Совсем не доверял людям. Хотел работать с одной и той же командой, и привычными актерами. С трудом переносил светское общество. Проводил свободное время в кругу семьи, изматывая жен, и терзая сыновей брюзжанием и придирками.
Говорили, что де Фюнес, до обморока боялся вернуться в свою голодную юность. Когда Фюфю́ было семь лет, его отец ввязался в авантюру с алмазами, и отправился в Венесуэлу за призрачным богатством. Спустя несколько недель, отец перестал писать письма, и следы его затерялись. Следующие три года мальчик провел в интернате при колледже. Самое страшное из воспоминаний в его жизни. Уже во взрослом возрасте он часто повторял своим сыновьям, что никогда не отправит их в пансион. В этом заведении, он был как в тюрьме, – постоянно холодно, голодно, одиноко и страшно. Время почему-то не спешило залечивать детские раны маленького Луи. Время, вообще, не спешит.
Прошло много лет. Глухими ночами, мэтру де Фюнесу снилось, что он голоден, и как он голоден. Комиссар Жюв, вылезал из теплой постели, и бежал на кухню, шлепая босыми пятками по холодному кафелю. Заветной целью жандарма из Сен-Тропе являлся стратегический рефрижератор с запасами всевозможных продуктов и готовых закусок. В тиши спящего замка, разносилось победоносное чавканье, бульканье льющегося вина, и звяканье посуды. Слуги-новички побаивались сходить и посмотреть, -- кто затеял полуночное сепаратное пиршество? Те, что жили в замке не один год, пугали молодежь страшными историями. Мол, вампиры, упыри и вурдалаки, давно умершие хозяева средневекового château, время от времени, спешат на дружеский ужин к monsieur Louis. Dîners de gala проходят в сводчатом помещении старой cuisine, у почерневшего от времени и копоти очага. И возле самого современного холодильника во Франции.
-- Как, и мэтр входит в их премерзостную компанию? Кавалер ордена Почетного Легиона и самый милый комический актер Пятой Республики?
-- А вот вы пойдите и взгляните, кавалеры каких Орденов сегодня явились к monsieur Станисласу Лефору, дирижеру Grand Opéra de Paris, и хозяину ресторана, monsieur Септиму, -- угрожающе высказался пожилой maître d'hôtel Жан-Жак:
-- Впрочем, можете оставаться там, где сидите. Все равно не будет никакого толка. Все, кого я здесь вижу, суть отродье третьего сословия, а простолюдинам не дано видеть аристократов из мира теней. Может быть, ваши хитрющие мамаши удачно погрели бока старому графу, или проезжему баронету, притиснув дворянина в местном трактире «Три пера старого ворона». Если так и было, то считайте, вам крупно повезло. Коли в ваших пейзанских жилах присутствует хоть капелька pure sangre, то вашему взгляду откроется нечто невероятное. Будет, что рассказать своим сопливым внукам. Так-то, шушера деревенская!
После мудрого кастеляна, язвительно произнес valet de chambre Сюльпис:
-- Ну, кто храбрый, селяне?
Далеко не все горели желанием увидеть тайных сотрапезников мэтра Луи. Ну жрут и жрут себе, известно, дело хозяйское, но как при всей дворне отпраздновать труса? Ведь потом, за мужика не посчитает, ни одна деревенская бабетта не пустит к себе на сеновал.
-- Давай, сходим, да поглядим, что там творится, в этой чертовой кухне.
А происходило там вот что. Вспоминайте эпизод из культового фильма "Большая прогулка", поставленного Жераром Ури в 1966 году. Кто не смотрел – дневник на стол, родителей к директору. Ну, вы как думали, любезный читатель?
В кадре – Вторая мировая. Север Франции оккупирован нацистами, на юге – пряталось в угол от ужаса и бессилия, правительство Виши. Герой де Фюнеса, аристократичный музыкант Станислас Лефор, пробирается к границе, чтобы покинуть бывшую республику. По ходу пьесы, дирижер должен провести ночь на конспиративной квартире. Точнее – в конспиративной гостинице, битком набитой офицерами Вермахта, а также чинами SchutzStaffel и Geheime Staatspolizei. Глубокой ночью несчастный партизан изнемогает от голода, поскольку у него гастрит, а может, статься и язва. Или, просто, под утро очень хочется есть. Такое тоже случается. Крадучись, бесстрашный исполнитель Берлиоза и Гуно, отправляется на поиски чего-нибудь поесть.
Спустившись в колоритную cuisine, дирижер-маки́, по запаху находит остатки банкета оккупантов. Празднуя в душе победу, monsieur Лефор грузит на поднос деликатесы военнопленной республики -- ветчину, колбасу, копченые сосиски, тушку курицы в гриле, чудный белый хлеб со сливочным маслом. Кроме того, полбутылки Bordeaux, и кусок торта с кремом. Изнуренный музыкант вожделеет добычу, но выследивший беднягу, обер-лейтенант Вермахта, в последний момент, конфискует угощение в пользу своего командира, майора Ашбаха.
Увы, увы! Молча страдает, взывая к сочувствию, маленький голодный француз. Теперь он обречен на вечную ненависть и отвращение к немцам вообще, и немецкой классической музыке, в частности. Прощайте, некогда любезные его сердцу, Иоганн-Себастьян Трах-Бах, Людвиг Ваныч Бетховен, Шульберт и Шоумен (или Шлиман?), а также великий Рихард Вагнер и его Танхойзэррр вместе с ним! Трагично, исторично, эпично!!!
Причем здесь monsieur Fufu? Сцена в кухне старого отеля, вполне могла быть снята в подвале его собственного замка. Просыпаясь среди ночи от, терзающих его желудок, голодных спазмов, великий комик Пятой Республики, кавалер Ордена Почетного Легиона и прочая, прочая, прочая, зачищал недра промышленного рефрижератора, как Гитлер Украину -- яростно, азартно, ловко! Копченая колбаса красная и белая, дивный студень из телятины со свежей горчицей, говядина по-бургундски в винном соусе, страсбургский гусиный паштет, ломтики камамбера, бри и рокфора, гентские сосиски, трюфели из Перигора под соусом бешамель, нежные сардины в греческом оливковом масле, мясистые листья салата и хрустящий от свежести зеленый лук. А на десерт – земляника, утонувшая в crème brûlée, черный виноград, сизые сливы, абрикосовый конфитюр, птифуры, и стадо тучных, полных крема, эклеров, пасущихся в большом блюде шоколадного соуса, в вперемешку с карамельным профитролями.
И бесподобные круассаны под толстым слоем сливочного масла, цвета балтийского янтаря.
И надо же такому случиться! Только жандарм Крюшо расположил продукты в нужном порядке, только налил Beaujolais Nouveau в хрустальный бокал, только подцепил вилкой сардину... как в сводчатое пространство кухни ввалилось человек десять слуг, боязливо озиравшихся по сторонам.
Вошли – «…и пробка в потолок, вина кометы брызнул ток!..»
-- Где они? Где вурдалаки, упыри, и вампиры?
Людовик наизусть знал эту шутку.
-- Господа, прошу прощения! Вынужден констатировать, что ваши матери были глупыми, недалекими, трусливыми гусынями, верными своим тупым мужьям-пьяницам. И, посему, ничего интересного вы здесь не увидите. Засим, позвольте вам выйти вон! Все – вон!
Хозяин замка носил гордое имя Людовик Жермен Давид де Фюнес де Галарса. Великий артист вел свое происхождение из древних испанских и португальских родов. Осмелюсь заметить, monsieur Луи прекрасно видел своих полуночных собутыльников, и сотрапезников из царства теней. Но голод был сильнее страха.
В начале 1983 года де Фюнес пожаловался супруге на жжение в области сердца. Ранним утром 27 января он позвал Жанну, с признанием, что ему очень одиноко без нее. И страшно.
Таковы были последние слова маленького голодного Fufú.
Любезный читатель, куда вы? К холодильнику? Вы точно знаете, что вас там ждет?